Читаем без скачивания У ночи тысяча глаз - Корнелл Вулрич

Потом положил руку на плечо Рида, чтобы привлечь его внимание. Тот оторвал взор от часов, огляделся, ничего не понимая. Сначала ему пришлось посмотреть на руку, чтобы увидеть, что же такое его коснулось; затем на их лица, чтобы определить, кто в данный момент с ним находится.

Она наклонилась и легонько поцеловала его в лоб:

— До завтра.

— До… — Фразу он не закончил. Замолчал, точно опущенное слово несло в себе внутреннюю боль.

Шон вышел с Джин за дверь. Там она повернулась и с неожиданной страстностью сжала его руку:

— Спасибо.

— За что?

— За то, что вы здесь. За то, что я здесь. — Она на мгновение прикрыла глаза. — Прошлым вечером, примерно в это же время, я садилась в машину, одна.

Он пропустил это мимо ушей:

— Постарайтесь уснуть.

— Непременно. Сегодня я смогу спать. — Мимо его плеча она бросила взгляд в комнату, из которой только что вышла. Рид снова смотрел на часы. Следить за убегающими секундами — все, что осталось для него в мире. — Попробуйте поговорить с ним, — тихо попросила она. — Чтобы не мешать, я ухожу первой. Двое мужчин, наедине, порой способны… Сердце открывается другому доброму сочувствующему сердцу. Даже ночь отступает на задний план. — Она отпустила его руку, сжав ее напоследок в страстной мольбе. — Поговорите с ним, посмотрите, нельзя ли что сделать… Удержите его в живых. Как удержали меня. Спокойной ночи, и да благословит вас Господь.

— Крепкого вам сна, — пожелал он ей вслед.

Шон проводил ее глазами, пока она не поднялась до середины лестницы. Затем, когда ее голова скрылась за скосом потолка, тихонько закрыл дверь.

— Мистер Рид!

Сердце последнего, должно быть, билось в унисон с тиканьем часов — больше он ничего не слышал.

— Мистер Рид, не надо. Ну зачем вы так? — Том намеренно постучал бокалами о бутылку. — Как насчет стаканчика перед сном? — Ему показалось, что он разговаривает сам с собой в пустой комнате. — Ну-ка, держите. — Взяв мужчину за руку, он вложил в нее бокал и крепко сжал его пальцы. Бокал медленно наклонился, его содержимое скользнуло к нижнему краю, выплеснулось и стало сбегать вниз. — Поднимите бокал. Поднимите его со мной! — Шону пришлось взять голову Рида и повернуть к себе. Только когда часы исчезли из поля зрения, электрическое напряжение его застывшего взгляда несколько ослабло. Подняв свой бокал, детектив стукнул им по другому бокалу с такой силой, что чуть не вышиб из неживой руки Рида. — Ваше здоровье! — хрипло сказал он с вызовом, проглотил спиртное и подмигнул своему несчастному визави. И вышло так, что подмигнул не дружелюбно или игриво, а жестко и сурово. Старик посмотрел на него с вялым любопытством, будто видел его впервые.

— Вы кто, сынок? — вдруг спросил он.

Глаза у Тома замерцали, словно он перезарядил питавшие их батарейки.

— Не знаю, как и ответить. Я — парень. Моя фамилия Шон. Мне двадцать восемь лет. А что еще можно сказать, когда вы задаете такой вопрос?

— Да ладно, я знаю, кто вы. Я научился различать людей, пока еще был жив. За пятьдесят-то лет. Причем я был силен в этом деле. Вы детектив. Либо частный, либо муниципальный.

— Я? В самом деле? — смутился Шон.

— Скажу больше. Вы честны. Только посмотрите на свое лицо, понаблюдайте за ним. Ложь соскальзывает с него, как капли пота. — Если бы он еще мог улыбаться, вероятно, то, что появилось у него на лице сейчас, можно было бы назвать улыбкой. А так у него всего лишь раскрылись губы и сузились веки.

— Я — детектив, — спокойно произнес Шон, глядя в пустой бокал, будто там были написаны его слова. — Я предпочел не врать вам, не выдавать себя за кого-то, кем на самом деле не являюсь. То было…

— Вы можете спасти меня, сынок? — прервал его Рид.

— От чего? — почти неслышно ответил Шон. — От слов? От…

Собеседник его не слушал.

— Поднимите меня. Задний карман брюк. Залезьте в него. Вытащите то, что там лежит. А теперь вон то перо, что у вас в кармане, дайте мне его на минутку… — Держа чековую книжку на колене, он поспешно что-то нацарапал, оторвал и протянул ему чек, заполненный по всей форме, только без указания суммы. — Остальное заполните сами. Укажите любую сумму. Любую сумму, мне все равно какую! Только… только спасите меня, спасите.

Кулак у Шона сжался, и под стать кулаку сжалось лицо. Ему снова стало больно. Он скомкал чек, спрятал его за спину:

— И сколько же таких вы дали Томпкинсу? Сколько подобных этому?

— Сейчас мы говорим о другом. Мы говорим о том, можете ли вы спасти меня. — Его руки стали карабкаться по рукаву пиджака Шона, накладываясь одна на другую, пока не добрались до самого верха. — Вы способны, сынок? Да?

Шон смахнул их как гусениц:

— Спастись вы можете сами, мистер Рид.

Руки упали — мертвые.

— И опять та же песня! — затосковал Рид.

Нижняя челюсть Шона напряглась и двигалась с трудом, мешая ему говорить.

— Почему бы вам не набраться немного смелости? Вы ведь изводите не только себя, но и других.

— Легко быть смелым, когда в вашем распоряжении сорок лет. А вы попробуйте-ка проявить смелость, когда у вас осталось меньше сорока девяти часов, — враждебно ответил Рид.

Он отвернулся, потеряв к Шону всякий интерес. Глаза снова нашли циферблат часов, приклеились к нему и так и остались.

Из-за выпитого спиртного настроение у Шона еще больше ухудшилось.

— Не надо, а? Не надо смотреть на эту штуковину. Ваша отрешенность уже и на меня начинает действовать. Я сам не свой. — Рид не отреагировал, будто уже остался в комнате один. — Прекратите! — закричал Шон, ощутив приступ раздражения, как и несколькими минутами раньше. Только на сей раз оно его прямо захлестнуло, а Джин с ними рядом уже не было, и он не сдержался, испытывая в равной степени ненависть как к слабоволию Рида, так и к часам. Они оба действовали ему на нервы. С каждой минутой голос у него становился все более хриплым. — Отвернитесь от них для разнообразия. Посмотрите хоть раз сюда!

— Это вы можете позволить себе расточительность с собственными минутами, — глухо ответил Рид. — Мне же приходится следить за своими. У меня осталось сорок восемь часов. — Его глаза упорно не хотели отрываться от циферблата. — Срок моей жизни написан не на вашем лице. Он написан вон на том циферблате…

Вспыхнувший гнев Шону удалось обратить не против Рида, а против часов, только и всего.

Даже не отдавая себе в этом отчета, он вытащил пистолет.

— Я разделаюсь с этой штуковиной! И докажу, что она ничего собой не представляет! Вам не придется на нее смотреть! Он подошел к часам и в ярости стукнул по ним рукояткой пистолета. Посыпались осколки толстого стекла. Стрелки погнулись, а он бил по ним еще и еще. — Посмотрите на них теперь! Посмотрите! Попросите их сказать вам что-нибудь!

С часами что-то случилось. Где-то внутри поврежденного механизма послышалось громкое жужжание. Стрелки заколебались и закрутились подобно стрелке компаса. Минутная быстро, часовая медленнее. Они сталкивались, их заедало, и, наконец, они слились в одну прямую линию, направленную вверх, да так и остались. Жужжание прекратилось. Аппарат умолк. Время остановилось.

Рука Рида поднялась медленно, как в последней конвульсии. Бескровным пальцем он указал на это зловещее предзнаменование.

И тут же услышал горячие слова Шона, доносившиеся теперь откуда-то сзади:

— А я говорю, это всего лишь совпадение! — задиристо пролаял он. — И вы так скажите! Скажите так, вы меня слышите? Я изогнул их так, что они не могли пройти мимо друг друга. Они там застряли, только и всего. Скажите же это, говорю вам! Повторяйте снова и снова! То было всего лишь случайное совпадение.

Рид, должно быть, услышал, как жидкость булькнула в бокале, услышал, должно быть, и приглушенный глоток. Он даже не оглянулся. Он продолжал смотреть на изуродованные часы. На лице ни удовлетворения, ни триумфа, лишь грустное размышление о том, что все подтверждается.

— Кому же теперь надо выпить, сынок, вам или мне? — грустно заметил он.

Шон подошел к ближайшей застекленной двери и отдернул занавески. Ему не хватало воздуха.

За дверью неожиданно возникла полоска неба, усыпанного звездами.

Пульсирующие яркие бисерины мерцали, то увеличиваясь, то уменьшаясь в размерах. Казалось, они смеялись над ним.

Глава 6

Полицейская операция: Доббс и Сокольски

Сокольски для виду нес чемодан. Они свернули за угол и направились по улице. Парни не спешили. Из кармана пиджака Доббса торчала сложенная газета — так носят газету, которую приходится часто вытаскивать, чтобы с ней свериться. Было два часа пополудни.

Они молча прошли треть квартала.

— Вон там, — указал Сокольски и перешел на другую сторону.