Читаем без скачивания Садовник - Стефани Бодин

Мило! Прежде чем использовать оборудование для растений, ставят опыты на людях.

— Смекалки вам не занимать.

Она взялась за серебристую дверную ручку:

— Вот мы и пришли. Садовник тебя ждет.

Возможно, я ошибался в своих прежних догадках и Ева была лишь тем, кем представилась. Ассистенткой. Но к тому времени мне надоели хождения вокруг да около. Я хотел получить ответы, какими бы ужасающими они ни были.

— Он опять будет за зеркалом?

— Нет, ты встретишься с ним лицом к лицу. — Ева слегка наклонила голову. — Лично я считаю, что ты пока не готов. Однако решать не мне. — И, быстро повернув ручку, она открыла дверь.

Пусть сердце мое и колотилось как бешеное, вздернув подбородок, я решительно вошел в комнату, ничем не примечательную, похожую на обычную приемную. У одной стены стоял красный диван, другую стену сверху донизу покрывала роспись. В комнате была еще одна дверь, но я не знал, нужно ли мне идти дальше.

Решив дождаться указаний, я принялся рассматривать стенную роспись.

На белом коне с дикими глазами и растрепанной гривой сидел всадник с золотой короной, держа лук с натянутой тетивой. Второй всадник — с мечом — сидел на таком же необъезженном коне, только рыжем. Третий скакун был вороной — голова опущена, ноздри раздуты, — а всадник держал нечто похожее на весы. Последний конь — бледный, с зеленоватым оттенком, — в отличие от своих разъяренных собратьев, казался спокойным, и восседал на нем седок в белом саване с обыкновенной палкой.

Но взволновала меня не эта часть картины.

Под конскими копытами были изображены горы тел. Некоторые люди, еще живые, тянули вверх руки: отгоняли лошадей или просили о помощи — точно не скажу. На лицах всадников читалось: помощи никто не дождется. За их спинами восходило зловещее красное солнце.

Прозвенел звонок, и от неожиданности я подпрыгнул.

Автоматическая дверь неспешно открылась. Я понял, что мне туда. Еще раз взглянув на расписанную стену, я подошел к двери и на мгновение придержал ее. Рука дрожала, сердце учащенно билось.

Как бы мне ни хотелось получить ответы, пришлось собраться с духом, чтобы перешагнуть через порог.

Первое, что бросилось в глаза, — подиум, высотой фута два, во всю ширину комнаты. На нем массивный письменный стол, за столом — мужчина в белой рубашке. Его кожа была темнее моей, как и коротко стриженные волосы. Виски слегка тронула седина. Большие выразительные глаза и тонкие черты лица делали его красивым.

Занавешенное окно у него за спиной, скорее всего, выходило в зеленую комнату с книгами — я был почти уверен в этом.

Сидящий за столом мужчина смотрел на меня. Не просто смотрел, а разглядывал, изучал; его глаза были так напряжены, что на лбу образовались морщинки. Он словно старался запомнить меня.

Мне показалось, он разглядывает шрам, и я невольно прикрыл щеку рукой.

— Добро пожаловать. Меня зовут Соломон.

Соломон. Незнакомое имя.

— У тебя шрам. Беспокоит?

А голос как раз знакомый…

— Больше нет. Не беспокоит. — Я сглотнул. — Успел привыкнуть.

— Он — часть тебя.

— Да.

Где я слышал этот голос?

И тут до меня дошло.

Отшатнувшись, я схватился за стул.

Впервые я услышал его, когда мне было пять, а затем слушал сотни раз. Он читал книжку «Как зайчонок убегал».

Соломон — мой отец.

Значит, мой отец — Садовник.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Пораженный догадкой, я буквально рухнул в мягкое зеленое кресло у основания подиума и неотрывно смотрел на улыбающегося человека.

— Рад встрече с тобой, — произнес он.

Я словно онемел. Да и что тут скажешь?

— Понимаю, ты удивлен. — Он озадаченно потер подбородок. Наверное, подумал, что я лишился дара речи.

Я выпрямил спину и попытался собраться с мыслями. Хоть вопрос и крутился у меня на языке, задать его в лоб я не мог…

— Хочешь спросить, правда ли, что я твой отец?

Я кивнул.

— Это так, — улыбнулся Соломон, — тут уж ничего не поделаешь.

Из ящика стола он вынул пачку фотографий, выбрал одну и показал мне. На снимке был я в шестом классе. Он показал еще несколько моих школьных фоток:

— Их присылала твоя мать.

— Но как…

— Она была моей сотрудницей. А на работе люди порой влюбляются друг в друга. Потом она исчезла. К счастью, мы нашли ее и вернули.

— Почему? — спросил я.

— Почему исчезла? У нее должен был родиться ребенок — ты, — и она не хотела, чтобы кто-нибудь об этом узнал.

Ко мне вернулся голос:

— Не хотела, чтобы меня забрали в проект?

— Она думала, что я ее заставлю.

— Вы пытались?

Он сдвинул брови:

— Конечно нет. Думаешь, вы жили бы так, как живете сейчас?

Я покачал головой.

— Я любил твою маму и уважал ее желания. Лишь попросил не уезжать из Мелби-Фоллз.

— Попросили? Или потребовали?

— Я не чудовище. — Соломон набрал полную грудь воздуха и выдохнул. — Устроил ее на работу в «Тихую гавань». И назначил ежемесячное пособие.

Те самые сбережения, о которых говорила мама. Все-таки она не лгала.

— Но вы перестали его выплачивать. Я читал уведомление.

Он нахмурился, затем быстро написал что-то на листке бумаги.

— Странно. Скажу Еве, пусть разберется. — И он снова стал рассказывать о маме: — У нее была возможность продолжать участвовать в проекте и воспитывать тебя, как она считала нужным. К тому же я знал, что не смог бы стать для тебя хорошим отцом, который завтракает вместе с семьей, уходит на работу, а вечером возвращается и играет с сыном в мяч во дворе.

Подумать только, именно это я всегда себе и представлял. Сколько раз я спрашивал маму, почему у всех есть папы, а у меня нет…

— Почему? Почему не смогли бы?

Он вытянул вперед руку ладонью вверх:

— Потому что полностью посвятил себя работе. Моя работа — здесь.

— С автотрофами?

Он кивнул:

— Я не мог допустить, чтобы семья отвлекала меня от столь важного дела. Но мне необходимо было знать, что вы рядом… — Соломон указал на полку, уставленную DVD-дисками: — Возьми любой. Вот компьютер.

Пробежав пальцами по футлярам, я выбрал диск, вставил в компьютер и нажал воспроизведение. Из динамиков тотчас понеслись аплодисменты и крики. На экране я в зеленой форме с номером 45 толкал игрока в черном, чтобы дать нападающему возможность занести решающий мяч за линию розыгрыша. Прошлогодний матч против команды Вудленда.

— Вы смотрели, как я играл?

— Конечно. Все до единого матчи. У тебя неплохо получается.

На экране запасные игроки выбежали на поле, окружили меня и нападающего, мы радостно прыгали и орали, празднуя победу. Я не мог сдержать улыбку.