Читаем без скачивания Рубины хозяина Ко - Владимир Васильев

Отправились они на запад, к горам, пещерам и водопаду. Через неделю пути рассчитывали выйти к дулебскому селению — Болоне, а еще через два дня и к пещерам. Беспокоило многое. И напасти будущие, и загадочные черные всадники на огромных волках, и неведомая, но ясно ощутимая чужая сила, что часто вертела ими, будто ветер тополиным пухом.

Вишена шагал подле Боромира, беседуя с ним, как уже успели привыкнуть путники, прямо на ходу.

— Быстрее бы уж пещеры. Покуда нечисть поганая козней не настроила-не наворотила…

— Черт горами качает! Доберется, где бы мы ни были. Я вот что смекаю: три напасти еще впереди. Сдается, не видать нам Книг, покуда не справимся с ними.

Боромир задумался.

— Летучие мыши… Не в пещерах ли они нас поджидают, а, Пожарский? Пещеры — самое их место.

Задумался и Вишена, устремив под ноги взгляд зеленых своих глаз.

— Может, и так. Увидим, Непоседа. Почаще только на изумруды гляди — небось, не подведут. Не то что рубины, не верю я им…

— Дак, вроде, помогали ж доселе?

— А дальше? Кто знает… На Таруса погляди, Боромир. Издергался весь. Ты помнишь, чтобы дома, в Лойде или Тялшине он на половину вопросов отвечал «не знаю»? То-то.

Вишена замолчал, разглядывая далекую рыжеватую тучу, клубящуюся над горизонтом прямо впереди путников. Непоседа поразмышлял немного и молвил:

— Разве справились бы мы с козодоями да сколопендрами всякими без рубинового меча? Нет, Вишена, рано хоронить его. Раз уж попал нам в руки, раз уж сечет гадов разных, дело ли бросать, не дойдя до конца? Тарус сказал нам только «четыре». Подождем, пока не скажет «семь», а там — поглядим. Так, мыслю.

Вишена покивал, невольно оглядываясь на Яра. Тот как ни в чем не бывало вышагивал рядом со Славутой и жарко что-то дреговичу втолковывал. Вид Славута имел скептический.

Туча у горизонта клубилась, росла и, вроде бы, приближалась. Слышался уже и отдаленный гул. Боромир забеспокоился:

— Что там, Пожарский?

Подошел Тарус, приставил к глазам ладонь, вглядываясь вдаль. Подтянулись остальные путники, вытягивая шеи в надежде что-нибудь разглядеть.

— Табун, что ли, дулебы перегоняют? — предположил степняк-Боград, часто видевший подобную картину в исполнении печенежских пастухов.

— Ничего себе табун, — проворчал, приподняв брови, Боромир, — на всю степь раздольную…

Туча все разрасталась, грозя занять полнеба. Гул, до сих пор цельный и непрерывный, распался, перешел в далекий дробный топот, словно на путников и впрямь скакали кони.

— Окстись, Боград, — подал голос чародей, — какие, к лешему, у дулебов табуны? Они ж не хазары и не печенеги.

Это была чистая правда — сроду не держали дулебы больших табунов.

— Затопчут, — сказала вдруг тихо Купава и нервно провела ладонью по лицу.

Несколько пристальных взглядов скрестились на ней — мысль вовсе не беспочвенная.

Вишена в тоске озирался — куда скрыться-то? На горизонте тем временем зачернела узкая полоска — это показались первые скакуны, если там, конечно, кони. Туча все росла и росла вширь; уйти вбок и со стороны поглазеть на несущихся быстрее ветра животных, стало быть, не получалось.

Взоры путников обратились к Тарусу, как всегда полные надежды и веры в его безотказные чары.

— Ну, чародей?

Топот звучал все громче.

— Это не кони, — сказал вдруг глазастый Богуслав негромко.

Боград проворчал:

— Утешил…

— Может, овраг какой, балка? — без особой надежды спросил Роксалан. Какой, в самом деле, овраг?

Отряд рассыпался в поисках спасения, но окружала их лишь поросшая сивыми травами степь-разгуляй. Боград сердито топтал невысокие хрупкие кустики.

— Знаешь, — сказал он зачем-то Вишене, — а ведь черти полынь не любят почище чертополоха. Запомни, может когда пригодится.

Вишена не ответил. Таков уж Боград — станет молоть незнамо что и у черта на сковороде. Хоть с полынью, хоть без.

Топот нагонял, несмотря на то, что люди мчались во весь опор. Кто бы это ни был, резвостью коням он ничуть не уступал. Оставалось надеяться только на чудо.

— Эй, глядите! — вскрикнул вдруг Тикша.

Невдалеке застыла высокая белесая фигура с посохом в руке. Длинную седую бороду шевелил знойный полуденный ветер. Фигура, казалось, была соткана из редкого клочковатого тумана; сквозь нее смутно проглядывала все та же степь.

— Базун! — узнал чародей. — Туда, други!

Сменив направление путники заспешили шибче прежнего.

А позади, растянувшись от горизонта до горизонта, сплошной стеной мчались косматые горбоносые звери, впечатывая твердые копыта в столь нелюбимую чертями степную полынь, в пушистые стебли уже начавшего желтеть от жары ковыля. Все живое гибло под этими копытами — редкие оцепеневшие суслики, змеи, ящерицы, не успевшие схорониться в норах, длинноногие дрофы, птенцы жаворонков вместе с нехитрыми гнездышками — все втаптывалось в пыль, в прах. Стремительный безудержный бег стада был подобен смерчу, неистовому урагану, и вздымались в небо тяжкие клубы рыжей, как ржавчина, пыли, затмевая само Солнце.

— Зубры! — на бегу бросил Славута. — Ей-право, зубры!

Дрегович не мог ошибиться и не узнать зверей своей родины. Откуда они здесь, в степях? Им место в привольных полесских пущах, а не здесь, на юге.

Фигура старца медленно таяла, растворяясь в колеблющемся летнем воздухе.

— Базун! Постой! Не уходи! — в отчаяньи закричал Боромир.

Людей от передних зубров отделяли всего несколько сот шагов.

— Эй, Тарус! — гаркнул сипло Тикша. — Давай, взмахни мечом, уйдем хоть куда, хоть назад в горящий лес!

Чародей и отвечать не стал. Откуда в степи подходящее раздвоенное дерево? А без него…

Первым на место, где призрак-старец опирался ногами о землю, примчался легкий на ноги Дементий. Базун успел раствориться почти полностью, лишь слабый силуэт еще дрожал на фоне чистого, пронзительно голубого неба.

— Пещера, други!

Люди сгрудились вокруг нее спустя несколько мгновений. Взорам их открылся невеликий, шагов пять в поперечнике, голый каменный пятачок. Посреди него зияло небольшое круглое отверстие, ведущее куда-то вниз. Пол в этой странной пещере отстоял от поверхности на три-четыре человеческих роста.

Боромир, распластавшись на камне, заглянул туда. После яркого дневного света ничегошеньки он не разобрал в затхлых потемках, однако выбирать не приходилось.

— Прыгайте! И сразу в сторону, там, внизу!

Один за другим исчезали путники в подземелье, тяжело падая с высоты на камень. Все меньше оставалось их вверху у дыры. Последними юркнули в нее Тарус и Вишена. Не сговариваясь, растопырили они локти и задержались на мгновение. Чудовищное стадо зубров неслось на них, словно горный обвал, слепой и глухой к стонам и мольбе.