Читаем без скачивания Последнее слово девятого калибра - Вячеслав Денисов

Лисс округлил от удивления глаза и полез вперед. Почувствовав у себя на плече знакомую руку, водитель добавил оборотов, и свет мощных фар осветил номер с флажком России.

– В душу мать!.. – матюгнулся Лисс. От его умиротворенного настроения не осталось и следа. – Это же прокурорская «Волга»! «Волга» Выходцева. И это, братки-мазурики… – Он пригляделся. – Забодай меня олень! В машине – Струге!!

Рухнув обратно, Михаил Юльевич стал лихорадочно думать о перспективах дальнейшего выполнения намеченного плана. Дорога в гору превращалась в дорогу под откос.

– Может, расстрелять их к лешему, да и дело с концом? – предложил Бес.

– Ты, бля, – вспылил Лисс, – в милитаристическом угаре! Башкой нужно не только жевать, но и думать! Хотя бы иногда!.. Может, вообще всех судей да следователей в Белокаменной перебьем да поедем в Мрянск?! А потом за ФСБ примемся?!

– Я согласен. – Саша знал, что эта вспышка гнева не что иное, как поощрение его решительности. Лисс сейчас отойдет и начнет ему, Бесу, со всей серьезностью объяснять, почему нельзя заниматься беспределом. Условия этой игры подразумевались заранее. Бес специально произносил вслух глупость, что давало Лиссу возможность поступить обдуманно и правильно. Саша очень тонко чувствовал натуру своего хозяина, поэтому в глазах окружения всегда выигрывал. Сейчас Лисс, натолкнувшись на неправильное предложение, быстро найдет выход из ситуации. Умение вовремя предложить глупость в угоду хозяину, чтобы в глазах подчиненных тот выглядел разумным, – это качество, которым пользуются не только в криминальной иерархии…

За несколько километров до поворота к Маврину Выходцев усмехнулся:

– Все, Антон! Твой бред преследования свернул в сторону.

– Я бы на их месте, увидев твои номера, сделал бы то же самое… – Струге уже пришел в себя. Лишь туман от выпитого по-прежнему мешал мозгу работать в полную силу. – Боря, тебе завтра придется очень сильно постараться.

– Ты о чем?

– Об академии и администрации гостиницы.

– Да перестань ты! – рассердился следователь. – Как будто за одну пьянку тебя могут выпереть с работы! Кто хоть раз в жизни не попадает в подобный жир ногами?! Так судей не напасешься…

– Напасешься. – Струге опустил стекло и подставил лицо под обжигающий кожу воздушный поток. – Президент не успевает удостоверения подписывать.

– Не волнуйся, завтра все улажу. Вот и приехали… К весне нужно будет метров сорок сетки-рабицы подкупить. Забор у меня совсем развалился…

«Эх, дорогой Боря… – думал Антон, откинув голову на подголовник сиденья. – Мне бы твои проблемы. Не обиделся бы, честное слово! Я бы легко отгородился от них сорока метрами сетки-рабицы…»

Трезор, встав на задние лапы, яростно вылизывал ухо присевшему Выходцеву и шептал хозяину о произошедших событиях. Вскоре то, что не успел поведать верный пес, дополнил сосед по даче Василий Абакумович. Бывший военный хирург, получивший дачу в отличие от Выходцева не по наследству.

– Три часа назад похоронная команда приезжала, – первое, что сказал он, перегибаясь через щербатый забор. – Я говорю – «братва, никто не умер». А они мне – «не волнует, вот квитанция об оплате». – Улыбнувшись в последний раз, он посерьезнел. – Тебя спрашивали, Борька.

– Синий «БМВ»? – поинтересовался Струге.

– Ага. Синий. А вот насчет марки…

Обратные сборы составили ровно одну минуту. Неприятное чувство вползало Антону под одежду.

Снова запирая на ключ дверь ветхого домика со всеми удобствами, Выходцев заметил:

– Эх, так и не вошли в дом… Хочу летом его снести, Антон. Кирпича для нового дворца уже навез, блоки под навесом… Некогда только этим заниматься, некогда…

– Боря, я сяду назад и лягу на сиденье.

– Зачем? – опешил Выходцев.

– Спать хочу, – отрезал Струге. Укладываясь на просторное сиденье, он вполголоса бормотал: – Сюда приехали вдвоем, обратно едешь один… Чем черт не шутит?

Машина следственного отдела прокуратуры выехала с территории садоводческого общества в двадцать два часа пятнадцать минут. Еще через семнадцать минут она миновала поворот, за которым скрылся преследовавший их «БМВ».

– Смотри, Антон!.. – Выходцев не смог подавить улыбки. – Какая привычная глазу картина: темные березки, белый снег и стоящий на перекрестке германский автомобиль. Чисто русская картинка для центральной части России. Ты не знаешь, кого можно в это время ожидать в такой глухомани?

– Нас, – буркнул Антон.

– Вот они, вот они!..

Водитель «БМВ» пригнулся за рулем, словно это движение могло помочь огромной машине припасть к земле и стать невидимой.

– Сколько их в салоне? – поинтересовался Лисс.

– Один, – ответил за водителя Саша. – Двое приехали, один уехал. Наш друг Струге остался на даче. Просто ненавижу людей, которые считают себя гениями, а других – идиотами. Ладно – судья, но этот следак-то?! Мог бы хотя бы предположить, что мы выйдем на место вынужденной зимовки Струге! Нет же, привез его с чистым сердцем и оставил. Упокой, господи, душу…

– То есть – гений, конечно, – ты, а идиоты, как получается, – они? – перебил Михаил Юльевич. – Ладно, везите меня к нашему правоведу. Собака есть во дворе?

– Психопатичная шавка размером с шапку. Ее Выходцев, наверное, истязал в детстве…

Две пожарных автомашины, три автомобиля милиции и карета «Скорой помощи» прибыли в Маврино уже через десять минут после первого поступившего звонка. Все службы были уже оповещены, а звонки не прекращались. Из разных концов Маврина испуганные люди звонили и сообщали о странных явлениях, происходящих в этом садоводческом обществе. Понимая, что понять природу их возникновения можно лишь на месте, дежурные только подтверждали об уже принятом сигнале.

– Я так скажу… – говорил невысокий мужик пенсионного возраста расспрашивающему его при зареве пожара милиционеру. В руке он держал тонкую цепочку, конец которой был прочно закреплен на ошейнике маленького лохматого пса. – Общество наше, садоводческое, скорее похоже на поселок, нежели на дачи. У людей в городе квартиры имеются, но тянет на природу. В тишину и покой, где можно забыться от мирских сует и реальностей каменных джунглей. Поэтому здесь каждый знает всех. Люди тут разношерстные, от писателей до археологов и физиков-ядерщиков. Что касаемо того дома, который стоял на этом месте всего полчаса назад, то могу пояснить следующее. Жил в нем следователь прокуратуры Борька Выходцев. Это его зверь, – он кивнул на собаку. – Я ему еще пять лет назад говорил: «Боря, поставь ворота железные да забор каменный, пока тебе ранетку с плеч не сбили!» Вы думаете, он прислушался? «У меня, – говорит, – дед, пулемет на крыше стоит». И где теперь этот пулемет? Там же, где и крыша.

– Прервемся, – поморщился следователь, который не мог написать в протоколе еще ни единого слова по существу. – Что именно произошло?

– Что произошло? Да ничего особенного. – Дед возвел взор к сияющему огнями небу, пытаясь отыскать в нем достойный для сравнения пример. – Вот, помню, в сорок третьем, под Луганском, немца мы окружили, а он ночью решил это окружение прорвать…

– Дедушка, у меня от мороза пальцы посинели. Что случилось-то?! Последствия я вижу, а как все начиналось?! Почему у дома крышу-то сорвало?

– Не крышу, а два этажа, – поправил дед. – Ну да, и крышу, понятно, тоже. Дом Борьке по наследству от отца достался… В общем, спим мы со старухой, вдруг – бабах! Я вскочил, думаю – приснилось. Меня после фронта постоянно воспоминания мучат. После контузии на Первом Белорусском и Втором Украинском…

– Поближе к делу, – напомнил молоденький следователь.

– Ага. Так вот, часов эдак в двенадцать проснулся я от странного шума. Вроде – взрыв. Старуха визжит, кричит – звони в «Службу спасения»! А я в окно выглянул – какая тут может быть служба спасения? Мансарда Выходцева по небу летит и по всей улице рассыпается. Потом опять – бабах! – и от Борькиного дома целый угол отлетел. Потом снова – бабабах! – и одно крыльцо с козырьком осталось. А еще через минуту слышу – автоматные очереди гремят. Точно тебе говорю – из «шмайссера» очереди. И потом все стихло. Честно говоря, я знал, что этим все закончится. Последние три дня Борька меня совсем замучил. «Возьми Трезора» – «отдай Трезора», «возьми Трезора» – «отдай Трезора». А мне этот лохматый постоялец, как серпом по… Короче, надоел. Трупы есть?

Следователь сам бы хотел это знать. Глядя на останки двухэтажного дома, разбросанные по всей улице, он с сомнением думал о том, что после такого фейерверка можно найти хотя бы одного живого человека. Из тех, кто находился в доме. К двум часам утра, когда огонь был потушен, а среди сырых от воды бревен, перегородок и кирпичей не было найдено даже части чьего-нибудь тела, к развалинам прибыл хозяин.

Выйдя из машины, Выходцев округлил глаза и на подламывающихся ногах подошел к своему участку. Все его внимание было направлено на то место, где совсем недавно стоял дом. Следом, в смущении почесывая нос, шагал Струге. Понимая, насколько тяжело хозяину смотреть на покореженный фундамент, милицейский следователь сочувствующе пробасил: