Читаем без скачивания Опасное очарование - Энн Мэтер

Бен также познакомился с его дочерью Пайлой, и она вызвала у него не меньше эмоций.

— Что за штучка! — полушутливо-полусерьезно восклицал он. — Саманта, ну почему ты не жгучая брюнетка?

Жена со смехом швырнула в него подушкой:

— А что? Маленькая ведьма уже околдовала тебя?

— Ну что ты! Она слишком мала для меня. А кроме того, мальчиков у нее — хоть отбавляй. Готов поклясться, их среди ее друзей гораздо больше, чем девочек. Эта куколка носит такие короткие юбки, разве что слепой перед ней устоит. — Бен хохотал как сумасшедший. — Сидим мы, значит, на террасе, мирно попиваем себе послеобеденный кофе, а эта красотка плещется перед нами в таком открытом бикини, что даже ты, моя невозмутимая женушка, покраснела бы как помидор. А Мануэль игнорирует ее. Может быть, он считает, что его дочь достаточно взрослая, чтобы самой выбирать себе одежду. С матерью она наверняка не могла себе позволить подобной роскоши.

— Это Мануэль тебе сказал? — впервые за все время беседы заговорила Джулия.

— Нет… На самом деле это была Долорес Арривера. — Он определенно жалел, что разговор принял подобный оборот, и неохотно продолжил: — Она живет с ними. По-видимому, они работают вместе, поэтому и приютили ее на несколько дней.

Горький стон вырвался из груди Джулии, и Бенедикт поспешил ее успокоить:

— Она весьма приятная женщина, и, насколько я разбираюсь в людях, их отношения далеки от любовного романа.

От этих слов Джулия вздрогнула, однако все же нашла в себе силы тихо проговорить:

— Не волнуйся, Бен, эти люди тут ни при чем.

А про себя подумала: «Почему я ему, несмотря ни на что, верю?»

Глава 9

Как Саманта и предполагала, Джулия вернулась в госпиталь и очень подружилась с Терезой, итальянской девочкой. Хотя Тереза неважно говорила по-английски, они с Джулией великолепно понимали друг друга. Добрейшие сестры милосердия не могли дать девочке того, в чем она особенно остро нуждалась, — простого человеческого общения, а Джулия взяла в привычку обедать вместе с ней, и девочка чистосердечно поведала ей о своем доме и многочисленных братьях и сестрах, которые, судя по ее рассказам, все были младше ее. Джулия приносила Терезе журналы, фрукты и сладости, а кроме того, взяла на себя ответственную роль долгожданного посетителя. Если бы не она, маленькая иностраночка была бы наглухо отрезана от внешнего мира.

В огромной палате, той, в которой девушка впервые познакомилась с Игорем Волетски, Джулия стала весьма популярна. Она и сама уже многих знала по именам, чем они больны и как сюда попали. Очень часто она закрывала глаза на безобидные нарушения режима, игру в карты за спиной сестер, но строго пресекала любые попытки побаловаться спиртным. Здесь Джулия была неумолима, не помогали ни лесть, ни просьбы, ни угрозы, и моряки сдались, единодушно подчиняясь новому капитану в юбке.

Время от времени речь снова заходила о новом здании, и Джулия радовалась, как ребенок. Здесь у больных не было даже телевизора, и они безнадежно скучали, не говоря уже о том, что отставали от жизни. Городские власти выделили на госпиталь значительную сумму, а анонимный доброжелатель был еще более щедр, и все ожидали радостного события — новоселья.

Однажды утром Джулия приехала в госпиталь позже обычного. Она проспала и никак не могла стряхнуть с себя тяжелую, болезненную дрему.

Мало того — с самого утра все пошло кувырком. Сначала она перевернула ведро, до краев наполненное водой, затем прищемила палец в двери аптечки и к обеду чувствовала себя настолько разбитой и подавленной, что мечтала только об одном: поскорее очутиться дома, принять несколько таблеток аспирина и лечь в постель. Впрочем, обязанности не ждали, и Джулия, еле передвигая ноги после того, как досыта накормила несколько десятков людей, поплелась на кухню, чтобы забрать поднос для себя и Терезы. Ее волосы свисали мокрыми сосульками, и она то и дело отбрасывала их назад, открывая глаза и лоб. Усталость неотвратимо брала свое, и повар, заметив ее далеко не цветущее состояние, озабоченно, но твердо скомандовал:

— Отправишься домой сразу же после обеда, ты меня поняла? Нечего доводить себя до ручки, больная ты не сможешь никому помочь!

В ответ Джулия покорно улыбнулась:

— Хорошо, я скоро пойду домой, хотя я в полном порядке, только ужасно болит голова, и ни одно лекарство не помогает.

Услышав в ее голосе непритворную муку, повар немного смягчился:

— Не приходила бы ты завтра, доченька. Полежи, полечись. Не дело такой красивой девушке губить свою жизнь из-за каких-то неблагодарных грубиянов.

Джулия хотела что-то ответить, но промолчала — лучше поберечь силы. Она с трудом подняла поднос, на который повар водрузил две аппетитно дымящиеся тарелки с мясным рагу и два блюдечка с яблоками, запеченными в тесте и украшенными сладким шоколадным кремом. За чаем она, пожалуй, вернется позже.

Никогда еще коридор не казался ей таким длинным, а ноги такими тяжелыми и неповоротливыми. Дойдя до палаты Терезы, она не знала, как благодарить Бога за то, что все еще жива. Медленно толкнув дверь ногой, она вошла.

Высокий мужчина в белом халате ласково разговаривал с маленькой иностранкой, низко склонившись над ее кроватью, и Тереза так заливисто смеялась, что Джулия даже позавидовала его таланту веселить детей. Самой ей никогда не приходилось слышать подобного смеха.

— Филипп? — нечаянно вырвалось у нее. Мужчина обернулся, и девушка пожалела, что вовремя не привела в порядок волосы. Поднос выскользнул у нее из рук, разбрызгивая горячее рагу на ноги, одежду, на все вокруг, однако девушка не чувствовала боли.

— Мануэль?

— Джулия?

Оба не верили своим глазам и с минуту стояли молча, бессмысленно уставившись друг на друга. Мануэль первым пришел в себя и, подавляя так и рвущиеся из груди ругательства, опустился возле нее на колени.

— Что, черт возьми, Филипп себе позволяет, заставляя тебя работать здесь как последнего каторжника! — Одной ногой он отшвырнул поднос в сторону и принялся бережно стряхивать остатки пищи с ее ног. Затем пару раз энергично тряхнул за плечи и, когда осознанное выражение вернулось на ее лицо, настойчиво спросил:

— Ты в порядке? Не обожглась?

Вместо ответа, Джулия грубо оттолкнула его и, присев на корточки, дрожащими пальцами принялась подбирать с пола осколки разбитой посуды. Но, как известно, Мануэль не привык отступать.

— Оставь это! — свирепо выкрикнул он, одним рывком поднимая девушку на ноги, и тут же спокойно засунул руки в карманы брюк. — Не могу поверить. — Он выразительно повел плечами. — Когда Филипп сказал мне, что какая-то Джулия Кеннеди работает в госпитале, я и представить себе не мог, что это ты.