Читаем без скачивания Закаспий; Каспий; Ашхабад; Фунтиков; Красноводск; 26 бакинских комиссаров - Валентин Рыбин

Хазар-хан прожил в Асхабаде еще несколько дней, и наконец собрался в дорогу. Он не взял с собой ничего, кроме видавшего виды походного чемодана. Бросил в него смену свежего белья, гимнастерку, галифе, еще кое-какие самые необходимые вещи. Дом закрыл на замок и прикрыл деревянные ставни на окнах. Идя на вокзал, думал: «Месяца через два вернусь - будет видно: продавать дом или не надо. Но вернуться непременно придется, чтобы перевезти все барахло и мебель...»

День был жаркий, ибо природой управлял август, угнетая все и вся вокруг. Над тротуарами сонно свисали отяжелевшие от пыли ветви деревьев, от заборов и стен домов, словно от больших раскаленных печей, несло жаром. Едва выйдя со двора, Хазар-хан ощутил тяжесть чемодана, и сделал для себя открытие, что впервые за двадцать с лишним лет он несет свой чемодан сам. В последний раз в его руках видели чемодан в девяносто втором году, когда Хазар-хан - штабс-капитан- приехал в Закаспий, окончив академию Генштаба. Но уже через месяц-другой, когда стал адъютантом командующего Закаспийским краем, у него появился денщик. С той поры их сменилось несколько, и все они, сопровождая Хазарского, возились с его чемоданами и прочим скарбом. Подумав о том, что несет чемодан сам, Хазар-хан застыдился и остановился на обочине дороги, поджидая извозчика. Вскоре проезжавший мимо на черном фаэтоне кучер-армянин остановил лошадей.

- На вокзал, - приказал Хазар-хан и посмотрел на часы, вынув их из нагрудного кармана.

- Уезжаете? - спросил кучер с каким-то, как показалось Хазарскому, нездоровым любопытством. - А говорили, вроде бы вас должны избирать. Наши гнчакисты недавно выбрали себе одного. Теперь, думаем, дело пойдет. А то раньше - кругом один Доррер.

- Доррер, Доррер, - раздраженно проворчал Хазар-хан. - Кто такой Доррер! Придет время, выкинут этого ишака вверх копытами!

- Ай, молодец! - Кучер угодливо захихикал. - Все армяне тоже так говорят. Говорят, что граф Доррер больше месяца не продержится. Совет рабочих и солдат вроде бы за глотку его взял, вот-вот удавит.

Кучер лихо огрел лошадей кнутом и обернулся вновь:

- Мой младший брат Спендиар в артиллерии служит. Они там давно уже свой Совет создали, всех офицеров на свою сторону перетянули.

Расплатившись на привокзальной площади с фаэтонщиком. Хазарский купил билет, с полчаса прождал прихода поезда, сел в плацкартный вагон, набитый до отказа пассажирами. Хотел было распорядиться, чтобы освободили место, но решил не ссориться - сунул чемодан под нижнюю полку и отправился через вагоны в ресторан. Ни есть, ни пить ему не хотелось - решил посидеть в одиночестве, чтобы не видеть вагонную публику: злая, голодная, беспардонная, она вызывала у него отвращение. Проходя через единственный в поезде спальный вагон, Хазарский заглянул в купе кондукторов, попросил, не смогут ли они отыскать ему спальное место. Видя, что те колеблются, он вынул кошелек и зашелестел ассигнациями.

- Господин хороший, а хлебом бы или рисом не могли-с? - кондуктор засверлил Хазарского глазами. - Деньги-с нынче что-с?

- Сволочи, - раздраженно выговорил Хазар-хан и сунул две крупные купюры в руки кондуктору. - Иди в третий вагон и принеси сюда мой чемодан, он лежит под нижней полкой!

Не оглядываясь, вошел в вагон-ресторан, где было относительно свободно, и сел за столик. Видя, что повара еще копошатся на кухне и никто из присутствующих не обедает. Хазар-хан подвинулся к окну и стал смотреть на равнину и горы, дрожащие в жарком августовском мареве. Он думал, что по приезде в Красноводск сразу же отправится на Челекен и дальше, в Гасан-Кули, соберет старшин и совместно с ними начнет действовать. «Надо непременно возместить за счет Закаспийского исполкома ущерб, нанесенный Мадритовым туркменам. Если я не сумею помочь моим соплеменникам - грош мне цена. Они попросту не поверят в мое могущество и не поддержат ни в чем!» Размышляя, Хазарский не заметил, как проехали Безмеин, и вышел из раздумья, когда замелькали глинобитные предместья Геок-Тепе. Официант, подойдя с корочками меню, спросил, что желает господин отведать. Хазарский сказал, что он не спешит - когда надумает, сам позовет и закажет. Поезд между тем остановился, несколько пассажиров бросились к вагонам, и в одном из них Хазарский узнал инженера Лесовского. «Этот опять здесь торчит! - с неприязнью подумал Хазар-хан. - Уж не он ли помог Теке-хану в сочинении жалобы на меня?! Хотя, вряд ли... Лесовский сам ненавидит текинского хана после того, что произошло на кяризах. Интересно, куда едет инженер? Надо затянуть его сюда - все не так скучно будет». Хазарский быстро вышел в тамбур, позвал:

- Николай Иваныч, заходите сразу в ресторан!

- О, хан Хазарский! - удивленно откликнулся Лесовский. - Хорошо, сейчас устроюсь - и сразу приду!

Вернувшись в ресторан, Хазар-хан тотчас подозвал официанта и заказал обед на две персоны.

Лесовский долго ждать себя не заставил. Вошел в вагон-ресторан, остановился у зеркала. В белой рубашке-косоворотке, с расстегнутым воротником, загоревший до черноты, с черными изящными усиками, сейчас он походил на преуспевающего перса. Причесываясь, взбил коком шевелюру, подошел к Хазар-хану.

- Приветствую вас, господин полковник. Далеко ли изволите ехать?

- Полковник без погон - не полковник, - кисло улыбнулся Хазар-хан. - Садитесь, Николай Иваныч. Домой еду, решил навестить родные края, посмотреть, что там делается.

- Везде неразбериха, господин Хазар-хан, но в общем-то все идет к одному. - Лесовский взял меню и раскрыл корки.

- Я уже заказал на двоих, - остановил Хазарский.

- Да? Ну, спасибо...

- Вы сказали «все идет к одному», что вы имеете в виду? - спросил Хазарский.

- Что имею? - Лесовский задумался. - Ну, хотя бы то, что постепенно власть в стране забирают в свои руки Советы рабочих и солдатских депутатов. Когда они возьмут эту власть основательно - произойдет еще одна революция - пролетарская. Вот это и есть «все идет к одному».

Хазарский высокомерно усмехнулся.

- Николай Иваныч, вы говорите о революции, как о расписании поездов. Нельзя так легко мыслить. Вы говорите о рабочих и солдатах, но совершенно забываете о мусульманском обществе. Оно не входит в Советы рабочих и солдат, но его нельзя сбрасывать со счетов при переустройстве мира. У этого общества своя забота и свои руководящие органы - мусульманские исполкомы.

- Временные исполкомы, - подсказал Лесовский. - С победой пролетарской революции все эти временные - буржуазные и феодальные комитеты полопаются, как мыльные пузыри, а весь народ станет единым - советским.

- Это невозможно.

- Еще как возможно, Хазар-хан. Свергая правительство временное, мы свергнем и буржуазные национальные исполкомы. Не аульные комитеты с байской верхушкой будут управлять селом, а Советы крестьянских депутатов, состоящие из батраков... Что касается национального вопроса, пролетарская партия отстаивает провозглашение и немедленное осуществление полной свободы отделения от России всех наций и народностей, угнетенных царизмом.

- Значит, вы не против отделения туркмен от России? - Хазар-хан удивленно вытаращил глаза.

- Нет, не против, - спокойно подтвердил Лесовский. - Мы стремимся к разрушению старого и созданию совершенно нового, более крупного государства, в котором объединятся все ранее угнетенные нации. Союз их будет исключительно свободным, братским союзом рабочих и трудящихся всех наций!

- Утопия! - возразил Хазар-хан.

- Это не утопия, а марксистская наука, разработанная вождем пролетариата Лениным. За такое государство поднимутся все бедняки-туркмены, а их в Закаспии большинство. Никакие аульные исполкомы не в состоянии будут остановить их в святой борьбе за свободу, за воду и землю. Впрочем, господин Хазарский, эта борьба уже давно идет, а вы не замечаете и недопонимаете всего происходящего. Запомните мои слова, Хазар-хан: восстания в Тедженском оазисе, в Хиве, в ваших прибрежных районах подняты не против русских вообще, а против русского царизма. Но с царизмом воюют и большевики. Так что судьбой написано побрататься восставшим туркменам с восставшими русскими.

- Вряд ли вы мне втолкуете свою батрацкую политику. - Хазарский вновь высокомерно улыбнулся.

- Но ведь вы за то, чтобы ваш народ был свободным и независимым, чтобы все туркмены учились грамоте - разве не так?

- Так, но...

- Что «но», господин Хазарский? - Лесовский подал ему стакан с компотом. - Вам не достает понимания, что мир делится не на расы и нации, а на бедных и богатых. Богатый с богатым, бедный с бедным, а надо, чтобы все были равны.

- Какое у вас образование, Николай Иваныч? - перевел разговор на другую тему Хазарский. - Вы прямо-таки блещете.

- Я окончил земледельческую академию.

- Но ведь все земские чиновники исповедуют программу социал-революционеров! Аульные исполкомы- это их изобретение.