Читаем без скачивания Зов из бездны - Михаил Ахманов

Князь Дора расхохотался. А отсмеявшись, вытянул к Феспию руку и сказал:

– Вот, египтянин, твой меч, вот твоя секира! Могу еще и копье подарить! Дабы трусливые торговцы и их корабельщики слова поперек не вякнули! А кто вякнет, станет кормом для рыб. Так, сын Алфея?

– Так, – прогудело из‑под шлема.

– Тогда идите и делайте, как я сказал. Только не с кораблем, что стоит в моей гавани или выйдет из нее в море. Мне худая слава не нужна! Да и вряд ли найдется здесь подходящее судно – кораблей в Доре немного и товары на них бедные. А вот Тир – другое дело!

С тем мы и ушли.

Посреди извилистой улицы, что вела к воротам, копались в груде помоев собаки и свиньи. Обогнув их, Феспий остановился, снял высокий шлем, вытер со лба испарину и произнес:

– Хороший совет дал Бедер. Правильный! Ради Амона не грех распотрошить торговцев. Только ты, Ун-Амун, в Тире не ошибись, найди корабль с богатым грузом. В этом я тебе не помощник.

– Почему в Тире? – спросил я. – Почему князь так сказал, а ты повторяешь?

– Потому, что в Тире больше кораблей и торговля богаче, а князю это не нравится. Завидует он и желает, чтобы не про него худая слава шла, а про Тир. – Феспий задумчиво уставился на свиней и псов. – Мог бы, так утопил бы этот Тир в свином дерьме! А заодно Библ, Сидон и Арад… Тогда возвысился бы Дор, торговал бы с Танисом и с купцами из северных земель, что называют у вас Сати. Другой был бы дворец у этого бурдюка с вином и другой город!

Феспий смолк и плюнул на кучу помоев, будто весь Дор оплевал, ничтожный и грязный.

Мы зашагали к воротам, выбрались из города и вскоре были у причалов. Наше судно охраняли пятеро гребцов под командой Элисара. Мангабат расположился в харчевне, в тени крытого пальмовым листом сарая, ел лепешку с жареной рыбой и запивал пивом. Брюхо дремал под кормовым настилом, обхватив обеими руками корзину с кедровым ящичком. Элисар и его гребцы метали кости; ничего ценного у них не было, а потому проигравшему отвешивали пару оплеух.

– Созывай людей, поднимай парус, плывем в Тир, – сказал я Мангабату. – Князь не нашел вора, зато Амон по‑прежнему с нами во всей своей силе и могуществе. Значит, путь наш будет благополучен.

Хоть молвил я такие слова, но сам не был уверен в обещанном благополучии.

СТРАНА ДЖАХИ. ТИР

Недолго плыть до Тира, когда помогают течение, парус и весла, и были мы там к вечеру этого дня. Но не могу сказать, что нам сопутствовала удача. Скорее, наоборот: двое гребцов, поевших в Доре тухлой рыбы, маялись животами, пьяный корабельщик свалился в море и исчез в волнах, налетели какие‑то морские птицы и обгадили палубу и мешки с зерном и финиками. Вдобавок Миркан, правивший кораблем, взял слишком близко к берегу, и мы едва не налетели на подводную скалу, отделавшись сломанными веслами. Должно быть, в брюхе у Миркана весело плескалось пиво, и забыл он, что здешние воды коварны и хватает в них мелких островков и невидимых глазу камней и отмелей под волнами.

Мангабат ругался и проклинал сидевших на веслах вшивых ублюдков и краснозадых обезьян, а я не знал, что думать. Возможно, наши корабельщики слишком обленились в Доре, слишком много выпили пива и дрянного вина, но вдруг все эти несчастья – божье знамение? Знак того, что разгневанный Амон покинул нас, отдав на волю ветра, волн и коварства людей? Что бог уже не ведет нас к цели, что он отвернулся от меня и моих спутников? Похоже на то! Один погибший, двое недужных, сломанные весла, а вместо сокола-Гора – стая мерзких птиц… Только шердан еще не хватает!

Но Амон нас пожалел или просто отвел свой гневный взор, так что разбойников мы не встретили и на вечерней заре вошли в Южную гавань Тира, называемую также Египетской.

Раньше, чем я успел разглядеть город, ладья Амона-Ра покинула небо, исчезнув в морских волнах на западе. Только высокие зубчатые стены с башнями встали предо мной в последних солнечных лучах, только эти стены и множество кораблей, одни – у каменных пирсов, другие – на водах гавани, третьи – у ограждавших ее дамб. Но и этого хватило, чтобы понять: Тир – не убогий город князя Бедера. Впрочем, и не Фивы; храм, в котором я служу, не меньше Тира с его гаванями.

Мы заночевали на корабле, а утром обнаружилось, что трое гребцов, родом тиряне, исчезли. Мангабат помрачнел и, когда мы ступили на каменные плиты пристани, отозвал меня подальше от судна. Затем, упершись взглядом в землю, молвил:

– Люди боятся, Ун-Амун. Еще в Доре эти обезьяны поговаривали, что бог Египта может мстить за кражу и совершенное нечестие. Теперь они в этом уверены: Адгарбал поскользнулся и пошел ко дну, Софер и Асур недужны, три весла сломаны, и Миркан чуть не разбил корабль. Да еще эти птицы… – Кормчий поскреб в бороде. – Плохое знамение, очень плохое! Боюсь, этот жабий помет разбежится… Кто тогда будет грести и натягивать парус?

– Чего ты хочешь? – спросил я, заметив, что мореходы не пошли в город, а столпились у судна. Похоже, они ждали, чем кончится наш разговор.

– Ну… я думаю… думаю… – Мангабат спрятал глаза за тяжелыми веками. – Если один бог гневен, надо бить поклоны другому. Тут, в Тире, святилище Мелькарта… Мы могли бы помолиться в нем, принести жертву, просить о заступничестве…

Я покачал головой:

– Ты не понимаешь, Мангабат. Этот Мелькарт перед Амоном, как трава перед быком, как пыль перед ветром. Если Амон гневен, другие боги не защитят.

– Тогда отведи гнев бога жертвами и молитвами! – воскликнул кормчий, вцепившись в бороду. – Кто это может сделать, кроме тебя, Ун-Амун? Ты служил в его храме в Фивах, и ты знаешь, как…

– Сколько стоит песок пустыни? – прервал я его. – Такова цена моим молитвам! Бог меня не слышит! – Дыхание мое пресеклось, но, собрав все силы, я продолжил: – Не на вас гневается Амон, а на меня. Конечно, непотребство свершил Харух, но я недосмотрел, и в том моя вина. Я ухожу, Мангабат. Я, мой раб и Феспий поплывем в Библ на другом корабле, дабы не навлекать на вас кару Амона.

Кормчий вздохнул с облегчением. Вероятно, мое решение казалось Мангабату благородным, ведь я не говорил ему про совет Бедера. Он потоптался на месте, затем произнес:

– Ты добр, Ун-Амун, и я желаю, чтобы бог вернул тебе милость. По другую сторону города есть гавань, называемая Северной, и в Библ лучше плыть оттуда. Я прикажу двум бездельникам, чтобы перенесли твои вещи.

Так я покинул Мангабата и его корабль. Гребцы взвалили на спины сложенный шатер и мешок с моим имуществом, Брюхо взял небольшой запас еды, Феспий – свое оружие и доспехи, а я – корзину с домом бога. Пробравшись сквозь толпу мореходов и торговцев, мы миновали площадь у гавани и вошли в городские ворота.