Читаем без скачивания Дикое поле - Андрей Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да смотри — свежего! — Ратников плюхнулся на лавку рядом.
— А что, бывает несвежее? — удивленно переспросил Савва.
— Да… в некоторых местах бывает. Ты что хотел-то?
— Ну, вот, — кондотьер грустно пригладил бородку. — Нет чтобы посидеть, поболтать, пивка дерябнуть… Так ты сразу к делам!
— Так, потому что некогда мне, — раздраженно прихлопнул по столу Михаил. — Так что давай, говори сразу.
— Ну, сразу, так сразу, — Корягин покладисто кивнул и понизил голос. — Помнишь, я тебе про Мишку Черниговского говорил? Ну который удел себе ищет.
— Да помню, помню. Он что, объявился уже?
— Да нет, но — в пути. Тут другое дело. О князюшке-то, о Мише, уже по всем постоялым дворам выспрашивали… некий новгородский гость.
— Новгородец? — насторожился Ратников. — Что за человек?
— Не знаю, — задумчиво протянул кондотьер. — Не знаю, но очень хотел бы знать. Может, он и не новгородец вовсе. Нутром чуют — из Суздаля, князя Ярослава, черта бритого, соглядатай! И про Мишу Черниговского он не зря пытает.
— Думаешь, что-то хочет предложить? Какую-нибудь гадость?
— Конечно, гадость! — Савва гулко хохотнул. — А что еще суздальцы предложить могут? Только не князю Мишке, нет — этот проходимец вообще никому, кроме себя любимого, не надобен. Что с него толку-то? Ни удела, ни дружины. Болтается по городам да весям, как дерьмо в проруби. Не-ет… тут не к Мишке подкатывают… к свояку его — мадьярскому королю Беле!
— Тогда непонятно — почему здесь? — недоверчиво прищурился Михаил. — Где Сарай, а где Бела? Прямо шесть, кругом четыре — так получается?
— Хэ! — Корягин стер густую пену с усов. — Экий ты непонятливый, друже. Суздальцы — они завсегда так, издаля заходят. А как иначе-то? Своего человечка к мадьярам заслать, к Беле или Ростиславу — это ж не так-то просто! Каждое новое лицо как на ладони.
Ратников улыбнулся:
— Для кого — на ладони? Для Даниила, князя Галицкого? Ты ж ему служишь, нет?
Немного помолчав, кондотьер зыркнул глазами… и вдруг неожиданно хлопнул собеседника по плечу:
— А ты, Мисаиле, догадливый! Только… лучше больше ничего такого не спрашивай, ладно?
— Хорошо, — Ратников потянулся ко второй кружке, только что принесенной расторопным слугой. — Тогда попытаюсь продолжить твою мысль.
— Ну, продолжи.
— Князь Даниил опасается, как бы мадьяры и суздальцы не ударили на него разом — с двух сторон. Но ведь суздальцы очень далеко! От них до Галича еще Смоленск, Полоцк, Киев…
— То понятно… Только у суздальских князей руки загребущие да длинные. И, не забывай, татары — за ними! Что, Ярослав или сын его, Александр, у царя Бату рать не выпросят? Выпросят, тут и думать нечего. А что для этой рати Смоленск, Полоцк? Смоленские, кстати, тоже не так давно за ярлыком ездили. Не-ет, из всех русских князей Даниил для татар — единственное бельмо на глазу.
— Так ведь далеко он!
— Далеко. Только еще раз повторю — руки у всех загребущие, а глаза — завидущие. Так ты, Мисаиле, мне того новгородца прощупай. В самом ли деле он из Новгорода, или нет? И с каким делом приехал? Вы ж земляки… вот и встретитесь, как бы случайно. Тем более, человечек этот сам подобных встреч ищет — привечает верных людей. Эй, эй, парень! А ну еще пива давай! И еще — полпирога с визигою.
Ага… вот оно как.
Честно говоря, у Ратникова нет никакого резона втравливаться в чужие интриги. Кто хуже, кто лучше — Даниил Галицкий или, скажем, Ярослав Всеволодыч и сын его Александр Грозны Очи, это еще бабушка надвое сказала. Все хороши. На Руси уж издревле так повелось, как большой начальник — так обязательно сволочь. Впрочем, не только на Руси так. Ту же Орду (будущую «Орду») взять — интриган на интригане сидит и завистником погоняет. Все власти хотят… властушки! Потому что от нее, родимой, все — и почет, и уважение, и деньги немалые.
Оп-па!!!
Подумав, Михаил вдруг стукнул себя по лбу и улыбнулся. Ну, раз такое дело, раз этот галицкий кондотьер Савва намерен использовать его в своих разборках, так почему бы и не использовать его самого? В личных, так сказать, своекорыстных целях.
— Слышь, Савва, и у меня к тебе тоже одна просьба будет.
— Слушаю!
— Даже и не просьба — просьбишка. Так, делов-то на медяху. Тут недалеко место одно есть… там парнишка, родственник мой. Надо бы его вызволить… и где-нибудь на короткое время спрятать.
— Хэ! — Корягин расхохотался. — Всего-то? Надо — так вызволим. Парнишка твой в невольниках, что ли?
— Да. У Мефодия, есть тут такой ювелир.
— Знаю я Мефодия… — задумчиво покивал кондотьер. — Когда вызволять-то?
— Уже… Слышишь звон колокольный?
Усмехнувшись, Савва положил руку на эфес сабли:
— Ну, тогда идем — чего время терять?
Привязав коней в проулке, Михаил с Корягиным подошли к узкой дверце, замаскированной в кустах так, что летом ни черта и не заметишь, мимо пройдешь в полной уверенности, что тут глухая ограда тянется. Вот только сейчас, когда листья все давно уже облетели, калитка была хорошо видна.
— Смотри-ка! Не заперта, — кондотьер вытащил саблю. — Словно бы ждут… или ждали.
— Так ведь меня же и ждут! Саблю-то спрячь, не пугай народ раньше времени.
— Ждут, говоришь? — Корягин оглянулся по сторонам. — Вот так вот — почти нараспашку?
— Постой…
Михаил потянул на себя дверцу… и едва успел отскочить в сторону: к ногам его вывалилось окровавленное тело Охлони.
— Ловко его, — наклонившись, спокойно произнес Савва. — Прямо в сердце. О, слышишь? Шум… видать, хватили уже… заподозрили. Пожалуй, пойдем-ка отсель, друже.
— Да, — прислушиваясь к быстро приближающимся голосам, Ратников со вздохом кивнул. — Пожалуй, навряд ли у нас с тобой что сейчас сладится. Эх, Тема, Тема… и когда ж твое время придет?
Глава 12
Зима 1245–46 годов. Сарай
ЙИСУТ И ОКУНЬ
Льется полночь в окно,Льется песня с вином…
Михаил Светлов. ПирушкаМихаил конечно же знал тюркскую речь далеко не в совершенстве, но вполне достаточно, чтобы понять смуглого узкоглазого всадника. Тот окликнул Ратникова уже у самой усадьбы, нагнал:
— Ты — тот, кого называют Мисаил Урус? Верный нукер Ак-ханум?
— Пусть так, — Миша скривился — этот кривоногий черт ему явно не нравился.
Мосластый, харя круглая, словно плошка, нос приплюснутый, ноздри едва не навыворот — этакий красавец. Что еще сказать? Лисья шапка, такой же малахай, щедро украшенная серебром узда, за поясом плеть да сабля в синих ножнах, саадак с луком и стрелами и у седла, две переметные сумы — обычная экипировка степного витязя, искателя удачи. Смотрит нагло, щурится… хотя это у него от природы глаза такие.
— Тот, кого ты искал, — у нас, — оглянувшись, поведал всадник. — Хочешь узнать больше, приходи завтра вечером на постоялый двор Джур-Али. Приходи один, иначе…
Недоговорив, стегнул коня плетью, исчез, умчался в фиолетовый вечер, промозглый и дождливый… нет — уже больше — снежный. К ночи резко захолодало, с реки налетел злой, пронизывающий насквозь ветер, запела, закружила поземка.
У нас… Интересно — у кого это? Молодой человек даже не сделал попытки догнать степняка, понимал — бесполезно. Тем более — зачем догонять, коли тот и так уже назначил встречу. Постоялый двор Джур-Али — Михаил примерно представлял себе, где это. Где-то за мечетью, в квартале медников-мусульман.
Что ж… придется идти… а что еще делать? Слава богу, хоть с Артемом кое-что прояснилось. Значит, парня похитили… кто? А кто — ну, совершенно сейчас не важно, куда важнее — зачем? А затем, чтоб надавить на Ратникова Михаила Сергеевича… похоже, выследили… недаром какой-то косоглазый черт у забора своего коня чистил. И зачем им Ратников? А не зачем. Ак-ханум — вот кто им нужен, тут уж — яснее ясного. Наверняка завтра на постоялом дворе сделают предложение, от которого невозможно будет отказаться. Тему в обмен на… на информацию, на что же еще-то?
Почему именно он, Михаил? Что, другого кого-нибудь нельзя вербануть в шпионы? Того же толстомясого Шитгая или рыжего прощелыгу Кузьму? Те завсегда с удовольствием… Почему не их?
Да потому что Мише Ак-ханум доверяет куда больше других! А откуда об этом стало известно? Опять же ясно, откуда — тот же Кузьма и поведал. Или — Шитгай. Да мало ли?
Да-а-а…
Михаил маялся в своей каморке без сна — слишком уж много всего за этот день на него свалилось. Корягин этот с его намеками на черниговского бродягу-князя, какой-то подозрительный мифический «новгородец», которого по просьбе Корягина нужно осторожно «прощупать», теперь вот — Тему похитили. А если еще вспомнить недавнее покушение на царевича Сартака… или на Ак-ханум. Ай, девка, девка, куда ж ты вляпалась-то?