Читаем без скачивания Танкистка - Александр Айзенберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хорошо еще, что немцы не стали их преследовать, а двинулись дальше, как только убедились, что русские отступили. Разумеется, часть немцев осталась оказывать помощь раненым и хоронить убитых. А Заварзин со своими людьми двинулся лесом вдоль дороги дальше, решив отойти от места неудачного прорыва километров на десять в сторону и уже там, ночью, попытаться снова пересечь дорогу.
Спустя неделю он все же вышел к своим, вот только от его почти полутора сотен бойцов и командиров осталось не более пяти десятков человек. Остальные погибли во время выхода к своим в паре боестолкновений, которых он не смог избежать. Фильтр он прошел без проблем: документы в наличии, часть бойцов его полка тоже, даже знамя полка спасли. Вот только дальше он сам все себе испортил. Он никак не мог простить того, как Нечаева внаглую забрала остатки своего отряда, демонстративно не выполнив его приказа, да еще и обвинив его во всем.
Как только он благополучно прошел фильтр, так сразу написал докладную на Нечаеву, обвинив ее в неисполнении приказа и демонстративном неподчинении, да еще и с угрозой применения оружия. Вот только того, что произошло дальше, он и предположить не мог. Сначала его резко вызвали в штаб Западного фронта, а затем устроили такой разнос, какой он за всю свою жизнь и службу ни разу не получал. Причем разнос ему устроил не абы кто, а сам командующий фронтом маршал Тимошенко.
И ведь ничто вроде разноса не предвещало. Он прибыл по вызову в штаб и, дождавшись своей очереди, зашел в кабинет командующего. Там были маршал Тимошенко и его начштаба генерал-лейтенант Маландин.
– Товарищ маршал, подполковник Заварзин по вашему вызову прибыл.
– Прибыл, значит. А скажи-ка мне, подполковник, как ты умудрился всего за одни сутки угробить отряд, который уже в течение пары недель успешно бил немцев без особых потерь? Мне вот это непонятно. А тебе, Герман Капитонович? – обратился Тимошенко к своему начальнику штаба.
– Мне тоже непонятно, Семен Константинович.
– Вот видишь, нам обоим это непонятно. Так я тебя слушаю, подполковник. Как ты отряд Нечаевой угробил?
Заварзин от услышанного впал в ступор и очнулся только тогда, когда Тимошенко на него прикрикнул:
– Подполковник, не слышу ответа!
Сглотнув, Заварзин очнулся и начал оправдываться:
– Товарищ маршал, эта Нечаева с самого начала лезла со своими советами. А кто она такая? Простой сержант. Я даже не понимаю, как она вообще оказалась в танковых войсках. А насчет разгрома, то тут просто несчастливое стечение обстоятельств. В момент начала нашего перехода через дорогу по ней двигался всего лишь пехотный батальон противника и две противотанковые батареи. Мы с имеющимися у нас силами должны были с ходу подавить их сопротивление и прорваться через дорогу, но тут с обоих флангов внезапно появились немецкие танки. Одни вернулись назад, услышав звук начавшегося боя, а другие, наоборот, ускорились. Мы просто не знали про них. Вот они совместным ударом с флангов и сожгли все наши танки, после чего Нечаева без приказа сначала начала отход, а потом не просто не подчинилась моему приказу, но еще и стала угрожать мне оружием, причем к ней присоединились и ее бойцы. После этого она просто увела остатки своего отряда. Налицо отход без приказа, неисполнение самого приказа, а также неподчинение и угроза вышестоящему командиру оружием.
Заварзин, наконец, замолчал, а Тимошенко обратился к своему начштаба:
– Нет, Герман Капитонович, ты только на него посмотри. Угробил по своей тупости и глупости такой отряд и еще считает, что Нечаеву надо отдать под трибунал. Жаль, что она сразу этого придурка не отшила, по крайней мере, хоть свой отряд сохранила бы.
Тут Тимошенко, сорвавшись, закричал на Заварзина:
– Да ты понимаешь, кретин, что натворил?! Ты угробил отряд, на который у нас были большие планы! Они за время своего нахождения в немецком тылу сделали столько, сколько не каждая дивизия сделает! Только мы решаем дать отряду Нечаевой важное задание, как оказывается, что какой-то идиот его гробит на самом простом действии – переходе через дорогу, и только потому, что ему было лень перед этим произвести разведку, выяснив силы противника. В общем, так, капитан, не будь у нас таких потерь, я поставил бы тебя на роту, но поскольку командиров не хватает, то будешь командовать батальоном до тех пор, пока не научишься воевать. А теперь пошел вон!
Обескураженный Заварзин пулей вылетел из кабинета Тимошенко, в душе кляня на все лады эту чертову Нечаеву. Да лучше бы он никогда ее не встречал, это же надо было так попасть из-за нее. Да что в ней такого, что даже маршал Тимошенко ее защищает, если только она не дочь какого-нибудь очень большого начальника? Лишь это может объяснить, почему ее так защищают на самом верху. Но вот вопрос: если это так, то что она делает в немецком тылу? Или просто тоже попала в окружение? Непонятно. Да пропади она пропадом, от нее одни неприятности.
Только через два года Заварзин, наконец, получил снова майора и стал начштаба полка, а звание полковника и командование полком получил только под конец войны. Он на всю свою оставшуюся жизнь сохранил крайне негативное отношение к Нечаевой и даже после, узнав весь ее боевой путь и то, сколько она сделала для победы, не изменил его. Не повстречай он ее тогда, наверняка уже был бы генералом, а так у него не осталось никаких шансов: возраст, он уже просто не успеет. Война окончилась, и теперь будет рутинная служба, а в генералы будут выдвигать тех, кто отличился на войне, и он явно не окажется в их числе.
А Тимошенко после разноса подполковника Заварзина спросил своего начштаба:
– Как думаешь, Герман Капитонович, сможет Нечаева восстановить свой отряд?
– Думаю, да, Семен Константинович, она же его уже один раз
