Читаем без скачивания Сокровища на дне - Александр Окороков

Эта была мечта любого археолога.

Однако приступить к ее осуществлению удалось лишь в 1984 году при поддержке Национального географического общества США. Базой подводных археологов служило судно «Виразон», поставленное на якорь прямо над раскопом.

Уже при первых погружениях были подняты на поверхность каменная головка боевой палицы, ханаанская амфора с рассыпным жемчугом и амфора, наполненная аурипиг-ментом — золотисто-желтым минеральным красителем.

Постепенно снимая с места кораблекрушения с помощью гидроэжекторов илисто-песчаные отложения и картографируя археологические слои, исследователи сделали сотни важнейших находок.

Особый интерес представляли медные слитки с ручками. Они были выполнены в форме воловьей шкуры с «ногой» или «с ручкой» в каждом из четырех углов. Эти «бисквиты» были уже знакомы Джорджу Бассу, почти четверть века занимающемуся подводными раскопками. Тридцать четыре подобных слитка были изучены им в 1960 году при исследовании корабля XII века до н. э., затонувшего у мыса Гелидония.

Теперь их количество достигало 200. Каждый из них весил около 25 кг, что соответствует таланту — весовой единице античного периода.

Интересно, что на одной из найденных при раскопках в Тель-эль-Амарне писчих дощечек, с текстом которой удалось ознакомиться Бассу, упоминался некий дар в виде 200 талантов меди. Он предназначался в дар царем Алашии (как считается, нынешнего Кипра) египетскому фараону. Может быть, он так и не дошел до адресата, а тысячелетия покоился на морском дне близ скалистого мыса, получившего позднее название Улу-Бурун?

Кроме медных слитков, были обнаружены и оловянные — самые древние из ранее найденных. В сплаве с медью олово составляло бронзу — важное сырье, давшее название целой эпохе, эпохе бронзы.

Привлекли внимание археологов и пифосы — огромные глиняные сосуды для хранения провианта. Их высота достигала 1,8 метра. Изображения таких гигантских кувшинов встречаются на рисунках египтян в XIV веке до н. э. Один из них, к удивлению ученых, был заполнен кувшинами кипрского происхождения. Изготавливаемые в отличие от других районов восточного Средиземноморья большей частью без помощи гончарного круга, они пользовались большой популярностью на Ближнем Востоке. По всей видимости, несовершенство рукотворной формы придавало им своеобразную прелесть.

Находки кипрской посуды позволили ответить на один важный вопрос: откуда начал свой путь корабль? Вероятно, он вышел с острова Кипр и попал в шторм уже при возвращении домой из какого-то порта на Ближнем Востоке, вероятнее всего, сирийского. На это указывают резные бусины из балтийского янтаря характерной микенской формы, найденные при раскопках. Предположение подтвердила другая находка — небольшая каменная печать с микенским узором. Возможно, все эти вещи принадлежали микенскому купцу, возвращавшемуся на этом корабле домой.

О времени гибели корабля поведал другой предмет — микенская чаша для питья на терракотовой подставке. Такая форма была распространена вскоре после окончания правления египетского фараона Аменхотепа III, т. е. примерно в начале XIV века до н. э.

Порадовали ученых и другие предметы: инструменты, украшения, глиняные сосуды, массивный золотой кубок и бронзовый клинок кинжала. Идентичный кинжал был ранее найден при раскопках Тель-аль-Аюля, в развалинах ханаанского города в Южной Палестине.

На останках корабля ученые нашли 16 каменных якорей весом от 270 до 360 кг, что говорило о его внушительной грузоподъемности. Под якорями археологи обнаружили много бронзовых секир, серповидных клинков, тесла, балластные камни. Ниже лежали хорошо сохранившиеся остатки корпуса корабля. Части его обшивки, выполненные из пихтовых досок, и киль длиной около 20 м позволили выявить особенности постройки корпуса судна. Оказалось, что сначала строился корпус корабля, и лишь после этого он укреплялся шпангоутами. Такая технология использовалась и при строительстве судна IV века до н. э., обнаруженного в 1967 году близ Кирении, на Кипре. По той же методике спустя тысячелетия строились греческие и римские корабли.

Сезон 1986 года принес не только уникальные находки, но и лабораторные сюрпризы. В большинстве ханаанских амфор сохранилось вещество, напоминающее смолу. Анализ, проведенный Джоном С. Милсом из Национальной галереи в Лондоне, показал, что это смола фисташки серпентинной — дерева, распространенного в Восточном Средиземноморье. Она использовалась египтянами в погребальных обрядах, однако с какой целью — до сих пор неизвестно. Возможно, из смолы изготавливали ароматическое вещество, упоминания о котором часто встречались в инвентарных табличках, найденных при раскопках в Кноссе, на Кипре. В этом случае на корабле находился исключительно ценный груз. Некоторые амфоры были до краев заполнены стеклянным бисером.

Не оплошали и подводные археологи. Один из них, Туфан Туранди, расчищая свой участок, обнаружил два золотых медальона, на одном из которых была изображена обнаженная богиня, держащая в каждой руке по газели.

Ему же принадлежит и находка двух цилиндрических печатей, оттиск которых ставили на еще сырых глиняных дощечках для письма. Одна печать, сделанная из горного хрусталя и снабженная золотым колпачком, была в ходу у касситов, владевших Вавилонией. Другая — из красного железняка — тематика была изготовлена, согласно заключению специалистов Британского музея, в XVIII веке до н. э. в Месопотамии.

Позднее была найдена и сама писчая дощечка, вернее, деревянные осколки, которые удалось составить и соединить шарниром из слоновой кости.

Настоящий подарок ждал археологов в конце сезона. Им оказался золотой скарабей с надписью «Нефертити» на тыльной стороне. Известно, что Нефертити была женой фараона Аменхотепа IV, называвшего себя Эхнатоном, и сыграла значительную роль в истории. По мнению некоторых историков, она могла даже являться соправительницей

Египта. По словам Джеймса Уэйнстейна, египтолога из Итаки, это не только первый обнаруженный до сих пор золотой скарабей Нефертити, но и вообще первая находка в Малой Азии или Эгейском море, несущая на себе имя Эхнатона или его супруги. В конце заключения Уэйнстейн пишет: «Кто из египтологов, томящихся под немилосердными солнечными лучами, мог предположить, что подобная находка явится из прохладных глубин моря?»

К концу четвертого сезона раскопок число находок, поднятых с места кораблекрушения, составило 1224. Это была впечатляющая коллекция предметов разных культур Средиземноморья: различные виды оружия, посуда, орудия труда, золотые и серебряные украшения.

А сколько тайн еще хранится в необъятных владениях Нептуна?

«САН-ПЕДРО ДЕ АЛЬКАНТАРА»[6]

…Сильный удар потряс корпус корабля. Пушки, сорванные с лафетов, с грохотом устремились к носу, сметая на своем пути преграды. Мачты судна накренились, зашатались и, на мгновение замерев, со страшным треском рухнули за борт. Какое-то время верхняя часть галеона, оторвавшаяся от днища, еще двигалась по инерции вперед, но, встретив новую каменную стену, остановилась. Волны подхватили разорванное судно, оттащили назад и через считаные минуты поглотили его. «Сан-Педро де Алькантара», 64-пушечный корабль испанского флота, погрузился на дно Атлантики. Эта трагедия, унесшая 128 человеческих жизней, произошла 2 февраля 1786 года около Пениша, севернее Лиссабона.

Испания была в шоке. Гибель галеона, на борту которого находилось около 156 тонн золота и серебра, общей стоимостью 7,6 миллиона песо, собранных в Перу за четыре года, наносила ощутимый удар по ее экономике. На спасение ценного груза были брошены все доступные силы. Уже спустя несколько недель к месту кораблекрушения со всех концов Европы прибыли сорок водолазов и приступили к масштабной спасательной операции. Она продолжалась почти до 1788 года и в целом закончилась успешно. За эти два года с затонувшего корабля было поднято 1428 ящиков с драгоценными металлами, большое количество медных брусков, вся артиллерия и часть оборудования корабля. О ходе этих беспрецедентных по тем временам работ писали центральные газеты Франции, Испании, Англии, Голландии и других стран. Лионский художник Жан Пийеман посвятил гибели «Сан-Педро» эскиз, 6 картин и 3 гравюры. До наших дней дошли также ежедневные отчеты спасателей, составлявшиеся специально для мадридского королевского двора, многие свидетельские показания и записки очевидцев. Таким образом, современники получили исчерпывающий «пакет» документов, хронологически фиксирующий этапы как самой трагедии, так и спасательных работ. О «Сан-Педро де Алькантара», казалось, было известно все. Но… ряд вопросов остался все же без ответа.