Читаем без скачивания Хранитель - Юлия Игнатова

Ирте пытался его разговорить, но мрачный Лаер в большинстве своем отмалчивался или односложно отвечал. Пришел Смотритель, утомленный Ирте негласно передал пост ему и вышел, Лаер скользнувший взглядом по закрывающейся двери успел заметить, что на дворе ночь.

Смотритель, открыв дверь, затопил баню, но даже опаляющий зной не смог бы сейчас перебить магическую прохладу.

Слуга молча поставил бадью перед хозяином и наполнил ее горячей водой, помог в нее забраться с ожесточением оттирая присохшую кровь. Лаер впавший в глубокую задумчивость словно бы и не замечал его, даже не удостоив вниманием мелкий порез под подбородком, когда Смотритель брил его.

Смотритель, отшатнувшись, с перепугу уронил бритву в бадью, тут же сунул руку за ней, но нашарил не совсем то, что хотел. Ошарашенный Лаер выстрелил из бадьи, опрокинув последнюю. Поскользнулся, рухнул, крепко приложившись затылком о пол. Онемевший от ужаса Смотритель парализовано смотрел на своего подвывающего хозяина.

— Ты… тт… ты… С-с-с-сволочь неуклюжая! — простонал Лаер хватаясь руками за голову. — Я бы тебе руки отрезал, с-с-с-скотина мерзопакостная! И глаза выжег…

— П-простите… — тихо попросил слуга, торопливо кидаясь на улицу за тряпкой.

— Я твое извинение затолкаю тебе через задницу в селезенку, как только мне станет лучше, — пообещал Хранитель.

Пока Смотритель собирал воду, Лаер продолжал мучительно искать ответы на многочисленные вопросы. Но слишком много кусочков мозаики отсутствовало, даже примерной картинки не получалось. Ирте бы сюда с его аналитическим складом ума.

Лаер решив, что еще немного и он просто сойдет с ума начал экспериментировать: высовывал руку или ногу за пределы пентаграммы, максимум он мог продержаться минут восемь. Потом тело начинало неметь, голова кружится, и дико не хватало воздуха. Внешняя магия оказалась настроена крайне враждебно к Хранителю.

Смотритель снова наполнил бадью, но Лаер прогнал его и вымылся сам. Больше всего его беспокоил левый бок. Фесова мийка слишком серьезно ранила его. Охранная магия, бережно зарастившая прорванные ткани, заживила рану не до конца, когда ореол Хранителя разбили.

Феса знает, что там внутри происходит. Лаер позвал Смотрителя унесшего бадью, постелившего пуховую перину хозяину и притащившего ларец.

Кольцо, вошедшее в выемку опалило палец — магия ларца упорно не желала признавать хозяина в Лаере. Хранитель, чувствующий отвратительный запах горелого мяса, сцепив зубы, продолжать держать руку, наливающуюся огнем боли и свинцовой тяжестью. Наконец, ларец, прошедшийся по пробоинам ореола милостливо распахнул крышку.

Лаер перечитывал книги, пробно вырисовывал знаки и руны, пытаясь найти сочетание, которое вернет его магию, и залечит бреши. Но не находил ровным счетом ничего. Так и мучился пока лучина не погасла. Заметив бледную полоску света под входной дверью, покрывшейся изморозью, хотел ее открыть, но стоило выйти за границы своей тюрьмы, как он тут же рухнул под невыносимым бременем боли. Внешняя магия не просто атаковала, она его отравляла. Лаер, спешно отползавший в свое укрытие, чувствовал невероятный гнев, порожденный своим бессилием.

Полтора часа Лаер упрямо старался подчинить внешнюю магию. Полтора часа напрасных усилий. Разозлившись, он кинул подушку в дверь, охотно распахнувшеюся и впускающую уже зимнюю прохладу и слепящий утренний свет.

Но у пентаграммы было еще одно весьма приятное свойство — постоянство температуры. Лаер перерыл все свои записи, фолианты, выписал множество заклятий и обрядов, но все это не имело никакого смысла.

Он развалился на перине, поддавшись коварной полудреме, но ни на минуту не прекращая думать. Когда-то, когда он был совсем маленьким, Лаис научил его одной игре. Тогда он перевернул стол, поставил туда магические светильнички идеально округлой формы, и торжественно вручил непонимающему Лаеру сломанную резную ножку стула. "Вот, — сказал он, — бей по светильничку так, чтобы он ударившись о другие светильнички загнал их в углы стола." Лаер тогда покрутил пальцем у виска и сказал, что, видимо, отец в двухнедельном совместном с Лаисом путешествии в Видэллу показывал ему совсем ни то чем занимаются Хранители. Лаис тогда резко побледнел и оборвал брата. О том, чем занимаются на самом деле Хранители, он поведает Лаеру только через три дня, когда младшему надоест просыпаться от криков забывшегося в кошмаре Лаиса. Но впрочем, речь сейчас не об этом. А тогда Лаис прицелившись стукнул по светильничку, и три из шестнадцати ударяясь друг об друга оказались-таки в углах стола. Два в левом, один в правом. Лаер нахмурившись, попробовал повторить, но у него не получилось. "- Шестьдесят четыре возможные точки удара, — Лаер прямо слышал в голосе брата нотки отцовских интонаций, а Лаис отобравший ножку стула снова расположил один ее конец между большим и указательным пальцем левой ладони лежащей на поверхности стола. — Шестьдесят четыре это много. Однако если ты прицелился, смело убирай половину. Итого тридцать два. Дальше прикидываем возможную траекторию, отметаем еще две трети. Остается примерно десять вариантов. Согласись, десять это не шестьдесят четыре."

Лаис ударил. На этот раз всего два. Но Лаера это впечатлило.

Он часто в своей жизни возвращался к этому моменту, вычисляя людей, или предугадывая события. Всего шестьдесят четыре или любое другое множество. Прицелиться или рационально отсеять ненужные варианты — убрать половину. Представить примерный ход развития событий и поступков — минус две трети… И остаются возможности, кои можно на пальцах пересчитать.

Врагов у него много. Слишком. Но пусть все они катятся к Фесе под хвост. Появился тот, кто понял очень многое, кто сделал с ним невозможное. Кто едва не убил. Кто заслуживает безраздельного внимания и самой изощренной мести.

Лаер провел мизинцем по щеке, но тут же отдернул руку. Скверная старая привычка. Так, вот только не нервничать. И ни скакать из одного в другое. Последовательность и логичность — основа успеха. Ну, давай, напрягись. "Шестьдесят четыре точки" — это мог быть кто угодно. С любой части света.

"Прицелиться и смело убрать половину" — Нет. Ни кто угодно. Шайка отморозков напавшая на него и Рийского с весьма качественным оружием. Недешево. И эти проклятые медальоны. Кто мог их сделать? Далеко не стандартный маг. Кто-то с внушительным багажом знаний по части истории магии и ее типологии. Идем дальше: Ирте и его территория. Зачистка — тоже слишком дорогое удовольствие. Нужны надежные информаторы — ведь убиты все до единого из людей Рийского. Скорее кого-то из них и купили.