Читаем без скачивания Дураков нет - Руссо Ричард

– Если я не запираю двери, это еще не значит, что мы с тобой друзья. Что ты вообще тут делаешь?

Карл поднялся, расставил ноги на ширину плеч, вытянул руки в стороны и принялся махать ими вверх-вниз.

– Я хотел убедиться, что ты начнешь пораньше. У тебя много работы, – пояснил он. – Вы с этим карликом-вонючкой все блоки перевезли?

– Да, – ответил Салли.

– Мне тебя не хватало вчера в “Лошади”, – сказал Карл. – Руб там был. Сказал, что вы все перевезли.

– Тогда почему ты спрашиваешь у меня?

– Потому что Руб испугался, как всегда, когда врет, – пояснил Карл, перестал размахивать руками и впился взглядом в Салли.

Салли представил, как Руб изо всех сил старается не разболтать, что они часть блоков разбили, и улыбнулся.

– Он всегда нервничает в присутствии вышестоящих, – сказал Салли. – Я говорил ему, что ты к ним не относишься, но до Руба доходит медленно.

– Как ты можешь работать с напарником, от которого пахнет так, будто его только что достали из пизды?

– Стараюсь держаться с наветренной стороны.

– Не проще ли сказать этому засранцу, что от него несет?

– Я говорил, – ответил Салли. – Он решил, что я так шучу. Сказал, что если бы от него воняло, Бутси первая бы заметила.

Карл содрогнулся.

– Вот что надо делать, когда у меня встает. Думать о Бутси.

– Ты же вроде хотел перетрахать даже уродин, – напомнил Салли.

– Не настолько уродин, – признал Карл.

Салли вернулся в спальню, чтобы одеться. Он слышал, как Карл шарится в кухонных ящиках.

– У тебя кофе есть?

– Нет, – ответил Салли. – Но он есть у Хэтти, тут недалеко.

Салли сидел на кровати, сгибал и разгибал колено, когда в спальню заглянул Карл.

– Не возражаешь, если я быстренько приму душ? – спросил он и, заметив колено Салли, добавил: – Господи.

С некоторых пор вид его колена так действовал абсолютно на всех, поэтому Салли и не показывал его никому. Сам он привык к этому зрелищу – жуткому отеку и неестественному цвету кожи, натянувшейся так туго, что аж блестела. Пугало его выражение лица тех, кто это видел.

Он надел чистые рабочие брюки, встал застегнуть молнию и ремень.

– Вчера был длинный день, – пояснил он.

Карл по-прежнему смотрел на его колено, как вчера Питер, но через ткань.

– Мне пришла офигенная мысль, – сказал Салли. – Почему бы тебе не заплатить мне за вчера. Мое колено всегда чувствует себя лучше, когда я получаю от тебя деньги.

– Тебе надо бы сделать эту операцию, – посоветовал Карл. – Если уж мое сердце исправили, то и твое колено сумеют.

– У меня для тебя новость, – ответил Салли. – Твое сердце не исправили. Врачи всего-навсего сделали так, чтобы оно еще какое-то время не остановилось. Если бы его исправили, ты был бы верен жене и платил рабочим то, что должен.

– Я думал заплатить тебе за август, – признался Карл. – Но если я заплачу, тебе не на что будет жаловаться. Лучше продолжай считать, что тебя обманули. Тогда тебе будет кого винить. Ты будешь говорить себе, что если бы не К. И. Робак, ты весь мир держал бы за яйца.

Когда Карл включил душ, Салли спустился по лестнице и вышел на улицу. Было только без четверти семь, однако мисс Берил уже прислонила лопату к столбику крыльца. Солнце взошло, но утренний морозец щипал лицо, и отражение солнца в новом слое снега не грело. А грел Салли вид брезента, под которым в углу гаража притаился новенький снегоуборщик – там, где он его и оставил. Мотор завелся с первого же рывка.

Салли расчистил дорожку у дома и половину площадки у гаража, когда на крыльцо вышел Карл Робак, после душа, но во вчерашней одежде.

– Приходи в кафетерий, – крикнул он. – Я заплачу тебе за вчера.

Салли выключил снегоуборщик.

– Иди-ка ты лучше домой и скажи Тоби, что любишь ее, пока это не сделал кто-то другой. Но скажи так, будто сам в это веришь, – посоветовал Салли в неожиданном порыве симпатии к сыну покойного друга.

Салли вспомнил вчерашний темный седан, карауливший на шоссе, и то, как он поехал за Карлом в город. Может, Салли ошибся и Тоби вовсе не любит мужа. Может, она подумывает развестись и наняла человека следить за ним. Салли подумал, не рассказать ли Карлу о седане, но решил, что не стоит.

– И поздравь ее от меня с праздником, – вместо этого добавил он.

Карл смотрел на снегоуборщик.

– У меня такой же, – сказал он. – Один в один.

К тому времени, когда Салли дочистил площадку перед гаражом, он уже понимал, что первым делом надо найти Джоко и какие-нибудь рецептурные обезболивающие. Как он и сказал вчера Рут, колено, обычно тихонько гудевшее, сегодня утром распелось вовсю. Разумеется, аптека в День благодарения закрыта, то есть найти Джоко – а он жил один и в справочнике не значился – будет не так-то просто. Вообще-то Джоко раз пять давал Салли свой номер, но Салли всегда ухитрялся его терять.

Первым делом он решил проверить, нет ли Джоко у Хэтти, туда всего полквартала, и если Салли не найдет там Джоко, то хотя бы найдет кофе. Тем более они условились встретиться там с Рубом. Но вот беда – подойдя к закусочной, Салли увидел в витрине вывеску “ЗАКРЫТО”. Он смутно припомнил, что Касс вчера предупреждала его об этом. Казалось, закрыт весь Бат, и Салли подумал было вернуться домой и дождаться, пока город проснется, даже если придется ждать до завтра. Карл Робак не умрет, если его халупу на две спальни обошьют гипсокартоном и в пятницу. Правда, в пятницу Карл вполне может нанять того, кто обычно делает эту работу, а им с Рубом подыщет занятие еще хуже. Через несколько недель останутся лишь внутренние работы, вверх-вниз по лестнице, да и те на вес золота. Быть может, сегодня его последний шанс на лютом морозе выполнить работу, которую он терпеть не может.

В обычный день вероятнее всего было застать Джоко у букмекера, вот только в праздник не откроется и букмекер. Контора действительно оказалась закрыта, и Салли решил на всякий случай поискать Джоко в “Рексолл”[16], там он тоже работал. Как и следовало ожидать, свет в магазинчике не горел, и ряды полок в глубине зала скрывались в густеющем мраке – чем дальше от улицы, тем темнее. Ну уж кафетерий точно будет работать.

В кафетерии Салли нашел Руба, тот сидел за стойкой, а поскольку Руб не заметил, как подошел Салли, тот сбил с него шерстяную шапку, и она, пролетев через полстойки, накрыла сахарницу.

– Я же вроде сказал, что встретимся у Хэтти. – Салли сел на табурет рядом с Рубом.

Кроме угрюмой девчонки-официантки да четверых сонных дальнобойщиков в кабинке, в кафетерии никого не было.

Руб словно и не хватился шапки и даже не потрудился пригладить вихор, вставший торчком из-за подзатыльника Салли.

– “У Хэтти” было закрыто. Не очень-то мне охота работать в праздник.

– Неохота – не работай, никто не заставляет, – ответил Салли.

Чутье подсказало девушке за стойкой, что Салли наверняка возьмет кофе и больше ничего. Она молча поставила перед ним кофе – над чашкой вился пар – и ушла, не задавая вопросов. Проходя мимо сахарницы, брезгливо подцепила двумя пальцами, точно пинцетом, шапку Руба и убрала ее.

– Если я откажусь работать, ты на меня разозлишься, – грустно сказал Руб.

– Так и есть, – признал Салли.

– А Бутси до сих пор злится на меня из-за машины, – сообщил Руб. – Все на меня злятся.

– Вот видишь, – сказал Салли, – лучше иди работай.

– Если бы у меня еще были деньги на пончик…

– А где те, что ты получил вчера?

– Бутси отобрала.

Салли подозвал официантку и заказал Рубу пончик.

– Мне один из тех классных огроменных с кремом, – обрадовался Руб, ткнув пальцем. Девица плюхнула перед ним пончик, Руб дождался, пока она отойдет, и пожаловался: – Дала самый маленький.

– Они все одного размера, – проговорила девица, ни к кому конкретно не обращаясь. Официантка стояла на посту возле кассы. Ни на Руба, ни на Салли не смотрела.