Читаем без скачивания Дорога из трупов - Дмитрий Казаков

– И все равно они остаются горожанами. Мы, Торопливые, существуем для того, чтобы охранять закон, а не убивать соседей.

– Это устаревший взгляд на жизнь. Кому нужен этот ваш закон? Что, кто-то на него когда-то покушался? Или пытался украсть? Не помню такого, – изрек Мосик Лужа. – А соседей иногда полезно убивать, чтобы они не слишком наглели.

– Мы не можем выполнить такой приказ. Не можем поднять меч на сограждан, – твердо проговорил МЕНТ.

– Не можете? А как же убитый вор на площади Изопилия? Ведь это твои парни его укокошили?

Иггу Мухомору пришлось удивляться еще раз.

– Какой вор? Ничего не знаю.

– Не знаешь?! – вновь завопил мэр. – Так ты что, не контролируешь ситуацию в страже?

МЕНТ подумал, что контролировать эту толпу лентяев, пьяниц, раздолбаев и просто болванов не проще, чем попытаться оседлать смертельно пьяный торнадо.

– Видимо, нет, – проговорил он, вытянувшись, точно струна. Очень толстая струна с красным лицом. – Но я готов уйти в отставку в любой момент.

– Уйдешь, никуда не денешься, – проворчал Мосик Лужа. – Эх, жаль, Эверст Сиреп в оракуле застрял, а то бы я объединил две стражи под его командованием. Ну, ничего, придумаем что-нибудь…

Игг Мухомор стоял перед его столом со спокойным лицом контролирующего свою панику человека.

– Ага! – воскликнул мэр, которого явно посетила мысль. – Пришли мне того офицера, что командовал убийством вора. Он, по крайней мере, человек решительный, и с гномами он справится. Понял?

– Так точно.

– И смотри, не затягивай. А то знаю я вас, Торопливых, медленнее вас только одноногие улитки ползают.

Игг Мухомор отдал честь и вышел из кабинета мэра.

Игг Мухомор вошел в кабинет мэра и отдал честь.

Вслед за ним тот же нехитрый маневр проделал невысокий и довольно щуплый молодой человек в доспехах и шлеме стражника.

– Ага, явились, – проворчал Мосик Лужа. – Это кто?

– Лейтенант Форн Фекалин. Его патруль задержал на площади Изопилия вора. Причем задержал… э, кардинальным образом. Задержанный больше ничего не сможет украсть.

– Понятно.

Лейтенант выглядел бледноватым, но жилистым, и еще имелась в его облике некая странность, что-то совершенно не присущее Торопливым. Мэр пригляделся и определил, что Форн Фекалин смотрится так, словно вообще не знаком со спиртными напитками, лучшими друзьями стражника.

А еще он носил меч не так, чтобы вытаскивать его долго и красиво, давая врагу шанс удрать.

А так, чтобы обнажить оружие мгновенно и нанести удар.

– Хм, неплохо, – сделал вывод Мосик Лужа. – Ты, парень, с сегодняшнего дня станешь новым МЕНТом.

Игг Мухомор, до последнего не веривший, что отставка будет принята и что все зайдет так далеко, вздрогнул. Лицо Форна Фекалина осталось неподвижным, лишь глаза слабо блеснули, когда он шелестящим голосом сказал:

– Как прикажете.

Мэру показалось, что на бледных губах появилась улыбка, но исчезла быстро, как испуганная ящерка.

– Соответствующий указ уже оформляют, к вечеру он будет подписан. Но ты об этом не думай. Твое дело – мобилизовать стражу, чтобы она была готова дать отпор внутренним врагам. Дать адекватный и беспощадный отпор. Надеюсь, ты меня понимаешь?

– Конечно. – На этот раз улыбка оказалась немного более явной. – Придется поработать мечами.

– Я вижу, ты понимаешь. – Мосик Лужа потер ручонки и перевел взгляд на Игга Мухомора. – Так, отдай ему шлем и свободен.

Бывший МЕНТ снял золоченый шлем, атрибут командира городской стражи, повертел в руках и отдал Форну Фекалину. Затем, чувствуя себя ковриком около двери, на который наблевали, а после этого выкинули на помойку, он слегка поклонился, развернулся и пошел прочь.

Хлопнула дверь кабинета.

– Слушай сюда, – сказал мэр. – Ты знаешь, что гномы взбесились. А если дать свободу этим засранцам, то захотят порезвиться и другие засранцы. Этого допустить мы не можем. Так что я разрешаю тебе начать вербовать в Торопливые добровольцев. Понял?

– Так точно. – Тут Форн Фекалин улыбнулся по-настоящему. – В каком количестве? А?

– Ну, – мэр задумался. – Не больше сотни. Проверь личный состав. Если кто покажется тебе недостаточно надежным – увольняй. Лучше взять неумелого, но преданного нашему делу человека.

На этом принципе погорела не одна социальная конструкция, но Мосик Лужа этого не знал.

– Оружие для новобранцев можешь взять в арсенале, это на улице Жареной Козлятины. Разрешение и прочие бумаги тебе доставят через час. Все осознал?

– Так точно. Разрешите идти?

Мосик Лужа кивнул, и новый Магучий Единственной Ночальник Торопливых вышел из кабинета. И когда он оказался в коридоре, на лицо его выползла хитрая, злая усмешка.

Змеиная усмешка.

Царившую в камере атмосферу доброжелательной не назвал бы самый оголтелый оптимист. Воплощалась она в злобных взглядах, нервных движениях, мрачном ворчании и бурчании в пустых желудках.

Даже добренький ягненок озвереет, если его не кормить больше суток, и попытается сожрать пастуха.

А в камере сидели вовсе не ягнята.

Легкий Шмыг начинал поглядывать на соседей с кулинарным интересом. Один Момент дважды пытался вскрыть дверь камеры, но оба раза без успеха, и после этого принимался жевать собственную бороду. Поцент и остальные уголовники постепенно худели, феи, которым худеть было некуда, пухли от голода и становились все более и более нервными.

Несколько раз заключенные принимались колотить в дверь, надеясь привлечь внимание Гриббла, но на стук никто не отзывался.

– Может, попробуем еще? – предложил Васис Ргов, когда после очередной попытки прошло несколько часов.

– Это можно, – мрачно протянул Калис. – И сразу головой. Она в шлеме, глядишь, звук получится лучше.

За дни, проведенные в камере, Дука успел проиграть феям в карты оружие и даже одежду. Но потом забрал имущество обратно, сказав, что «это было понарошку». Чук и Гек немного поворчали, но спорить с таким весомым аргументом, как кулак Калиса, не стали.

– Давай попробуем, – решил Лахов.

Он, хоть и лишился лейтенантского шлема, все равно остался главным в троице стражников.

Но не успели они встать с коек, как из коридора донеслись тяжелые шаги. Следом за ними стало слышно тоненькое ритмичное повизгивание, словно кто-то тянул за хвост очень мелкую собачонку.

Легкий Шмыг отложил ножку стола, которую грыз, чтобы хоть чем-то занять зубы.

– Это еще что? – спросил он.

Загрохотали замки, дверь с гулом открылась. В коридоре обнаружился массивный силуэт Гриббла, державшего в одной руке факел, а в другой – шкирки двоих субтильных типов. Сержант взмахнул лапищей, типы благополучно перелетели порог и с чавканьем приземлились на пол камеры.

– Это ты? – воскликнул Лахов. – Жрать принес?

– Давай еды! – дружно завопили остальные заключенные, и только вампир внимательно пригляделся к новичкам.

Ему в голову пришла мысль, что ужин им все-таки доставили.

– Нет. – Гриббл вздохнул так тяжело, что едва не затушил факел. – У нас там полный бедлам. Гномы с ума сошли, похватали топоры и начали все поджигать. Ну а мы им навстречу пошли.

– Гномы? – спросил Калис.

Заключенные на несколько мгновений позабыли о голоде и дружно уставились на Один Момент. Тот попытался сделать вид, что он не гном, а просто маленький человек с длинной бородой.

– И что, пришлось сражаться? – выпучив глаза, поинтересовался Ргов.

– Нет, к счастью. Так пока разошлись. Но чего дальше будет – неясно. Денег на вас по-прежнему не дают.

– Так мы тут от голода сдохнем, падлой буду! – Поцент попытался разорвать на себе майку, забыв, что он голый по пояс, и в результате выдрал из торса несколько клоков шерсти. – Ой! Ой-ёй…

– Мочить этих сук ментовских! – заорал Чук (или Гек?), но, встретив взгляд Калиса, поперхнулся. – Э… ну… в смысле тех, кто нас не кормит… я это хотел сказать. И я вообще стражников люблю, да.

– Постой, Гриббл, – сказал Лахов. – А если мы скинемся и дадим тебе денег, ты принесешь еды?

– Нельзя им верить! – прошипел Один Момент.

– Можно, – сказал Калис. – Потому что они – это мы. Как говорят у меня на родине – козел козла в зад не бодает.

Правая часть широченного лица тюремщика отразила задумчивость, а левая – сомнение. Честно говоря, на физиономии осталось место еще для трех-четырех разных чувств.

– Ладно, – пророкотал Гриббл. – А сколько у вас есть?

– Калис, давай шлем! – скомандовал Лахов.

– Почему я?

– Твой больше, чем у Ргова.

Заполучив шлем, бывший лейтенант принялся обходить камеру, приговаривая: «А ну, не жалей, братцы, доставай заначки. Куда полез под койку, сука? Сейчас мечом ткну. Что ты туда кладешь? Не жмоться для корешей, падлой будешь… Вот спасибо, молодец, запишем как явку с повинной».

К концу обхода в местами ржавом и слегка помятом вместилище оказалось десятка полтора бублей, маленький слиток серебра, пара алмазов среднего размера, три пакетика с «эльфийской весной» и инкрустированная изумрудами отмычка, сложная, точно японская церемония.