Читаем без скачивания Доктор Данилов в дурдоме, или Страшная история со счастливым концом - Андрей Шляхов

Слова «и наоборот» прозвучали так, словно были отлиты из стали.

– Конечно же я не смогу сразу назначить вас на место Калинина, иначе ваша активность может быть превратно истолкована там… – Михаил Юрьевич указал глазами в потолок. – Но за год вы станете директором одного из регионов, мое слово. Если вам принципиально остаться на своей территории – вы на ней останетесь. Я давно подумываю ввести ротацию руководителей. Думаю, это улучшит работу. Свежий, не замылившийся взгляд, новая метла и так далее… Так что – куда пожелаете, туда и сядете.

«В директорское кресло или в лужу», – докончил взглядом главный врач.

«Эк тебя приперло, – подумала Елена, – коль раздаешь столь щедрые авансы».

– Вы можете мне верить, Елена Сергеевна…

Зазвонил и замигал лампочками телефонный пульт, стоявший по правую руку от главного врача.

– Гучков! – сказал главный в снятую трубку. – Хорошо… Завтра с утра обсудим. Извините, Елена Сергеевна, хоть Майя Константиновна и следит за тем, чтобы нам не мешали, но тем не менее…

– Разве я не понимаю, Михаил Юрьевич, – улыбнулась Елена.

– Вы все поняли? – с напором на слово «все» спросил главный врач.

– Я все поняла, – в том же стиле ответила Елена. – Но, боюсь, я не тот человек, который вам нужен.

– Почему? – удивился главный врач. – Неужели я в вас ошибся, Елена Сергеевна?

– Дело в том, Михаил Юрьевич, что на деле мне обвинить Калинина не в чем, он достаточно компетентный руководитель, может быть, излишне склонный вникать во все мелкие детали. – По лицу главного врача пробежала судорога, столь быстрая, что Елена ее не заметила. – Но это ведь скорее достоинство, чем недостаток… А в чем я могу его обвинить? Заявить, что он хотел меня изнасиловать в своем кабинете?

– Нет, вы меня не так поняли, Елена Сергеевна! – покачал головой главный врач. – Я же не призываю вас обвинить Калинина в уголовщине и засадить его за решетку. Что мы – звери какие-то? Совсем нет. Мне нужны факты административного… характера, что ли, требующие исключительно административных мер и целиком укладывающиеся в рамки трудового, а не уголовного кодекса. Ну а какими должны быть эти факты – решать вам. Я уверен, что вы справитесь с этой задачей, ведь главный врач полностью и всецело на вашей стороне.

– Но…

– Не спорьте. Не бывает идеальных начальников, точно так же, как не бывает идеальных подчиненных. У каждого есть свой скелет в шкафу, как говорят англичане. У каждого есть за что зацепиться. Подумайте, присмотритесь, просчитайте ходы. Я вас не тороплю, хотя, конечно, терять время попусту тоже не хочется. Но две недели вам дать могу.

Михаил Юрьевич перелистал свой необъятных размеров, под стать столу, еженедельник и сделал ручкой пометку на одной из страниц.

– Такие вопросы с кондачка не решаются. – Цитатой из старой комедии главный врач явно хотел разрядить обстановку напоследок. – Идите, Елена Сергеевна. Спокойно все обдумайте, и я уверен, что вы найдете возможность, и не одну.

– Михаил Юрьевич…

– Елена Сергеевна, – главный врач откинулся на спинку кресла, – я прекрасно понимаю, что вы ошарашены открывшимися перед вами перспективами…

«Да уж, блистательная, надо сказать, перспектива – за каких-то три года из старших врачей в директоры регионов», – подумала Елена.

– …поэтому я даю вам две недели. Две недели! – Главный врач постучал пальцем по циферблату своих наручных часов.

В часах Елена разбиралась плохо, но у главного они явно были не из дешевых.

– До свидания!

Когда твой начальник поднимается из своего кресла и протягивает тебе руку для прощального рукопожатия, скрепляющего ваш так и не заключенный тайный союз, не остается ничего, как встать, пожать его руку, произнести прощальные слова и уйти.

– Всего хорошего, Елена Сергеевна, – неожиданно ласково сказала Майя Константиновна.

Оказывается, она умела не только скрипеть, как несмазанный механизм, но и ворковать, словно голубица. Что ж, ход ее мыслей понять можно – если сотрудник столько времени проговорил с шефом тет-а-тет, то с ним лучше быть в хороших отношениях. А то ведь пенсионерку, как и ребенка, всякий обидеть может.

– До свидания, Майя Константиновна, – так же ласково ответила Елена и только по выходе в коридор позволила себе улыбнуться.

«Тайны мадридского двора, или в плену дворцовых интриг. – Память связала воедино названия двух старых фильмов. – Ну Михаил Юрьевич! Ну удивил! Да что там удивил – поразил наповал! Рассказать Вовке – так не поверит. Впрочем, о таком лучше никому не рассказывать».

По дороге домой Елена не торопясь прикидывала, куда она сможет уйти со «скорой», так, чтобы не потерять в деньгах и не работать ночами. Она прекрасно понимала, что в случае отказа ей придется уходить с работы. И чем раньше – тем лучше.

Глава пятнадцатая

Кутерьма без ума

От отца Ирина переняла два очень важных умения – всегда стоять на своем, что бы ни творилось вокруг, и не верить никому, ни родне, ни друзьям, ни знакомым. А еще отец учил ее:

– Жить, доча, надо так, чтобы ни в чем себе не отказывать.

Отец знал, что говорил – он был лучшим сантехником в их городке. Умел установить любой смеситель, любой унитаз, любую ванну или душевую кабину. С головой у отца было не совсем хорошо – временами он подолгу разговаривал сам с собой, но мать считала, что это от пьянства.

После школы Ирина пошла работать официанткой в кафе, а потом взялась за ум – уехала в Москву, нашла работу по торговой части и даже поступила на заочное отделение.

На учет к психиатру Ирина угодила после того, как взяла в заложники своего начальника – Михаила Владимировича, тихого, безобидного старичка, давно уже утратившего интерес к женскому полу. Угрожая канцелярским ножом и принесенной из дома отверткой (акция планировалась заранее), она прикрутила опешившего Михаила Владимировича к креслу скотчем, разделась донага и начала требовать, чтобы он на ней женился.

Охранник и водитель генерального директора, совместными усилиями взломавшие хлипкую дверь, ситуацию оценили правильно – скрутили Ирину, связав ей руки и ноги все тем же скотчем, освободили исцарапанного хозяина кабинета и вызвали «скорую».

Приехавший фельдшер обработал царапины Михаила Владимировича зеленкой, недолго поговорил с Ириной и вызвал к ней специализированную психиатрическую бригаду. Так Ирина впервые попала в дурдом.

Нынешняя госпитализация была третьей по счету. Ничего особенного – обычное весеннее обострение шизофрении. Ирина отлежала в одиннадцатом женском отделении две недели и почувствовала себя очень плохо. Она была способна отказаться от многого, но только не от мужского внимания.

В одиннадцатом отделении мужчины бывали редко – ну профессор пробежит по палатам с обходом или хирург-консультант раз в неделю заглянет. Завязать с ними знакомство, плавно и быстро перетекавшее в роман, не получалось. Ирина решила действовать. Она носила «героическую» фамилию Удальцова и очень ею гордилась, считая, что именно фамилии обязана своими жизненными успехами. Ирина затруднилась бы ответить – какими именно успехами, но была твердо уверена, что они, эти самые успехи, есть. А уверенность всегда важнее знания.

То ли фамилия помогла, то ли дежурные медсестры, намаявшись за день, пропустили на ночь глядя лишнюю рюмку вишневого ликера, но Ирине не составило труда сбежать из отделения.

Действия ее были продуманы досконально. Первым делом сложила одеяло так, чтобы казалось, что под ним кто-то лежит. Затем вышла в коридор, на цыпочках прокралась до поста, вытащила из кармана сладко спящей медсестры ключи – ручку-четырехгранник и ключ от замка – и пошла открывать дверь.

Справившись с замками, приоткрыла дверь, вставила между нею и косяком свой тапок, чтобы дверь не захлопнулась, вернулась на пост и осторожно положила ключи обратно.

Медсестры дежурили по двое. Одна из них (разумеется, по очереди, чтобы никому не было обидно) безмятежно спала до утра на постовом диванчике, стоявшем у окна, а другая дремала на стуле и «дежурила», то есть откликалась на весьма редкие ночные происшествия.

Та из медсестер, которая спала на диване, снимала свой халат, чтобы не измять его, и вешала на оконный шпингалет. Закончив с ключами, Ирина осторожно завладела висящим на окне халатом и, держа его в руках, вышла на свободу, как можно мягче захлопнув за собой дверь. Судя по тишине, царившей в отделении, медсестры продолжали спать.

«Удачно получилось! – обрадовалась Ирина. – Пусть утром поломают голову над тем, куда я делась. Меня нет, халата нет, дверь закрыта, и ключи на месте. А что обычный замок не заперт, так это чепуха – эта корова решит, что сама забыла его закрыть».

Ирина была шизофреничкой, но не дурой.

Возле лифта она быстро натянула поверх застиранного больничного халата, давно ставшего серым, белый сестринский, подвернула рукава (сестра была крупнее невысокой и худощавой Ирины) и села в лифт уже как полноценный и полноправный сотрудник.