Читаем без скачивания Спортивное предложение - Джеймс Олдридж

в полицейском загоне есть именно Бо, твой пони?

— Да, мистер Стрэпп.

— Откуда ты это знаешь? — продолжал Стрэпп.

Джози прикусила губу.

— Ну, я ведь знаю моего отца и мою мать. Я знаю, что моя мать — это моя мать. И знаю, что Бо есть Бо. Я не могу вам сказать, откуда я знаю.

Это был очень хороший ответ, он понравился присутствующим, даже мой отец поднял брови, видимо, оценив его.

— Какой он, твой пони?

— Он упрямый и умный, иногда хитрый. Он не любит, когда кто-нибудь, кроме меня, трогает его руками, и не любит еще сорок, которые ищут червей в его стойле. Он их ненавидит.

Даже судью проняло.

— А что пони, который содержится в полицейском загоне, делает так же, как твой Бо?

— Ну, он вскидывает голову вот так, — она показала как, — когда подходят к нему близко. Он позволяет мне чистить его шею скребком, а многие пони моего отца терпеть этого не могут. Он тихонько подталкивает меня, когда я глажу его, а еще наклоняет голову, когда я хочу его причесать и не достаю до него.

— Он действительно все это делает? — спросил судья, словно впервые услышав что-то интересное.

— Да. И еще много другого.

— А как зовут твоего пони? — спросил Стрэпп.

— Бо, конечно. Вы это знаете, мистер Стрэпп.

— Конечно, Джози. Я только хотел узнать: когда ты в полицейском загоне кричишь ему «Бо!», он подходит к тебе?

— Да.

— Сразу подходит?

— Да.

— Он когда-нибудь кусал тебя? Я имею в виду пони, что в этом загоне.

— Нет. Конечно, нет.

— А валлийские пони с вашей фермы склонны брыкаться или кусаться?

— Они любят бить друг друга копытами, а людей не бьют. Но кусаются очень часто.

— А ты видела, чтобы пони, который в полицейском загоне, кусал кого-нибудь?

— Да.

— Кого же?

— Его!

Джози показала пальцем на Скотти, и оба они на несколько мгновений уставились друг на друга. Джози сглотнула слюну.

Скотти, и без того подавленный непонятными подробностями судебной процедуры, покраснел до ушей. Он смотрел на нее расширенными глазами и, словно они были близнецы, сжал губы в точности так, как это делала Джози.

— Протестую! — мягко сказал отец, не вставая с места.

— Хорошо, — сказал Стрэпп, — не будем об этом. Два последних вопроса, Джози. Ты любишь своего пони?

— Конечно.

— Что бы ты сделала, если бы потеряла его навсегда?

— Я бы умерла, — с неистовой страстностью сказала Джози.

Судья улыбнулся, а мой отец нахмурился. Он всегда возражал против того, чтобы детям задавали в суде вопросы, возбуждающие чрезмерные эмоции.

— Я вынужден заявить протест, — сказал отец, — исходя из интересов самой же мисс Эйр.

Судья кивнул и что-то пометил огрызком карандаша у себя в блокноте.

Но я-то понимал, что Джози ответила правильно, и большинство женщин в зале готовы были аплодировать ей.

— Это все, Джози, — сказал Стрэпп. — Впрочем, мистер Квэйл, вероятно, тоже пожелает задать тебе несколько вопросов, поэтому останься пока здесь, если не возражаешь.

— Я не возражаю, — сказала Джози тоном королевы.

Мой отец встал.

— Мисс Эйр… — начал он.

Он вежливо подождал ее ответа, и Джози это понравилось.

— Да, мистер Квэйл, — сказала она.

— Мисс Эйр, вы сказали, что пони в полицейском загоне подходил к вам, когда вы называли его «Бо».

— Да, я так сказала.

— Он подходил каждый раз, когда вы его звали?

Джози заколебалась.

— Нет, не каждый раз.

— Значит, иногда вы звали его, а он не подходил?

— Да, но это потому, что он коварный.

— Еще один вопрос, и вы можете вернуться к вашим родителям.

— Мне все равно. Я могу посидеть и здесь.

Это тоже был правильный ответ. Все засмеялись, и, кажется, судья тоже кивнул в знак одобрения.

— Итак, последний вопрос: ваш пони кусал кого-нибудь еще, я имею в виду — дома?

— Нет, не кусал. Иногда только чуть покусывал.

— Значит, ваш пони не был кусачим в отличие от того, который находится в полицейском загоне?

Чуть запнувшись, Джози поспешила объяснить:

— Это потому, что он всех нас любил, а этого не любит. — И снова ее палец указал на Скотти.

— Это мы увидим позже, — сказал отец как бы самому себе и сел за свой стол.

Джози перенесли на прежнее место. Глубокая тишина в зале говорила, что она завоевала сочувствие публики.

Пришла очередь моему отцу отстаивать свою позицию. Но у него не было в запасе более существенных аргументов, чем те, которыми располагал Стрэпп.

Он начал издалека.

— Валлийские пони, — говорил он, — известны тем, что у них у всех одна масть, один и тот же рост, что все они одинаково упрямы и капризны, и едва ли можно их отличить друг от друга. Поэтому без точных записей, без научных доказательств просто невозможно установить, Бо перед вами или Тэфф. Я счел своим долгом сделать эти предварительные замечания, — продолжал отец, — отдавая себе отчет в том, что доказательства, которые я представлю здесь, не лучше и не убедительнее тех, что представила другая сторона.

Снова все были поражены. Что же он собирается доказывать? Он ведь сам признал, что невозможно доказать, тот ли это пони или другой.

— Откровенно говоря, — впервые прервал свое молчание судья, — я не понимаю, к чему вы, собственно, клоните, мистер Квэйл.

— Вам станет это ясно через несколько минут, ваша честь, — ответил отец.

Эллисон Эйр насторожился, ожидая какого-то хитрого маневра.

Отец попросил вызвать свидетеля-эксперта мистера Криспа. Крисп сказал, что очень хорошо знает пони Скотта Пири. Мальчик не раз приводил Тэффа к нему лечить от ссадин и трещин на копытах.

— И вы уверены, как старый и опытный лошадник, что пони, которого я показывал вам в полицейском загоне, есть Тэфф, принадлежащий Скотту Пири? — задал вопрос отец.

— Да, я уверен.

Затем Криспа принялся допрашивать Стрэпп. Ему очень хотелось вынудить старика признать, что он, возможно, ошибается и что вообще нельзя ничего утверждать с уверенностью. Но он уже понимал, что даже сомнительность показаний свидетелей играет на руку отцу.

Было еще три свидетеля. Одна из них — мужеподобная миссис Мэдди, та, что целый день не выпускала изо рта сигареты. Она сказала, что ей известно все, что касается лошадей (все знали, что это верно: ее отец занимался приручением лошадей), и что она твердо убеждена: интересующий суд пони есть Тэфф, она его хорошо рассмотрела.

Стрэпп стал было допрашивать и ее, но как-то вяло, и дело не сдвинулось с места. Потом отец вызвал одного фермера, соседа семьи Пири, а четвертым — самого Энгуса Пири.

Энгус с горечью рассказывал о том, как он купил для