Читаем без скачивания Клуб маньяков - Руслан Белов

- Нельзя меня вязать без спросу... - проговорил я менторским тоном, расправившись со вторым по счету горшочком. - Я от этого дурею. Свобода для меня понятие не философское, а физическое. У тебя, наверное, и сладкое есть?

- Есть... - загадочно улыбнулась Маргарита, опустив головку на плечо мужа и поведя затем ладошкой по своему, ох, какому бедру.

- Я не про то, - сказал я, с пристрастием оглядев то, что имела в виду прелестная адвокатша. - Тортик-то пекла?

- Тортики в этом доме выдаются за хорошее поведение... - адвокатша попыталась сделать строгое лицо. - Может быть, что-нибудь придумаешь для исправления действительности? Слабо?

"Слабо?" - для людей из моего круга это вызов. Что я только не делал после того, как ко мне обращались с этим вопросом! Прыгал в беснующуюся горную реку, шел по перилам высоких путепроводов, бросался в драку с четверыми. Глупо, конечно... Как баран. Но, как правило, говорили мне это слово люди, которые сами прыгали, шли, бросались первыми или за мной.

И я задумался. Задело меня это "Слабо?" как шестнадцатилетнего. Задумался и после половины стаканчика рома придумал. Придумал, подозвал к себе Маргариту, шепнул пару слов на ушко (ой, блин, какое ушко!), поднял недовольную Веру с кресла и пошел с ней в прихожую. Плащик ей помог одеть, шляпу, поцеловал ручку хозяйке, поблагодарил за трогательный вечер и удалился, предварительно супругу вытолкнув.

На лестничной площадке Вера вообще пятнами пошла. Такой злой я ее еще не видел.

- Ты погоди, не испаряйся от кипения. У меня сюрприз на свежем воздухе для тебя будет (про свежий воздух это я специально загнул. Для сведения с толка). Вот только перекурю.

И, вытащив пачку сигарет, закурил. У Веры вообще в зобу дыханье сперло. Но я ожидал такую реакцию и потому не удивился. Выкурил, бросил окурок в консервную банку на подоконнике и к лифту направился. На полпути, остановился, похлопал себя по карманам - нет ключей!

- Придется опять хозяев тревожить... - обернулся к Вере. - Нет ключей. Наверно, у камина выронил.

И, взяв супругу под руку, пошел к Маргаритиным дверям. Позвонил. Открыли нескоро. Открыли, и Вера увидела улыбающуюся Маргариту в коротком черном облегающем платье и ее благоверного. В красном открытом туалете со смелым разрезом сбоку. Длинные белые струящиеся волосы Тамагочи были тщательно причесаны и закреплены лаком.

- Что же вы так опаздываете? - воскликнул он мелодичным нежным голосом. - Мы уж думали, вы не придете...

***

Может быть, когда-нибудь я и опишу то, что произошло в тот теплый майский вечер и в ту темную майскую ночь. Но это случится не скоро. Годков так через тридцать. Лет в семьдесят. Опишу, когда все на свете покажется мне суетой сует и всяческой суетой. А сейчас скажу, что более всего мне понравился ликер, в котором плавали чешуйки сусального золота. И собственный шашлык. И торт Маргариты. Это было нечто. Ну и еще кое-что. А вот Вере не все понравилось, не вписалась она как-то в наш творческое объединение, открыться не смогла, все ее иерархия интересовала и место личное в постели...

Вот так, вот, сама все придумала, а царицей быть не смогла. Это часто так бывает.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Харон и Лейла.

Глава 1. Тегеран, фундаменталисты и дешифрирование. - Удавкин с Фархадом и

Ахмед с пещерой Заратустры.

В середине мая, сразу же после дня рождения тестя случилось более чем приятное событие - один знакомый моей мамы (бывший однокурсник по фамилии Удавкин), работавший в "Зарубежгеологии", предложил мне съездить на несколько месяцев в Иран в качестве специалиста по компьютерному дешифрированию космических снимков.

И я с головой погрузился в подготовительную работу, забыв, естественно и о маньяческой деятельности своей обожаемой супруги, и о групповом сексе. С Верой у нас установились весьма теплые отношения, тем более, что я стал приходить с работы гораздо позже ее.

В Иране я пробыл четыре месяца - месяц в Тегеране, три - в Белуджистане. И заработал на всем этом удовольствии более шести тысяч баксов. Может ли российский геолог мечтать о зарплате в полторы тысячи долларов в месяц?

Нет, пока нет. Может быть, потому, что в советское время Россия была обеспечена разведанными запасами минерального сырья на десятки лет. Мы постарались, наразведовали, а потом оказались никому не нужными.

В самолете я думал о Вере. Мне казалось, что если у меня все образуется, то и Вера станет другой. Исцелится от своей болезни. И заживем мы счастливой жизнью и мальчика еще родим. Но лишь только объявили посадку, я надолго забыл обо всем...

Страна оказалась очень интересной. Мне говорили, что она не только интересная, но и своеобразная: выходные по пятницам, сухой закон, облавы на улицах - зачищают женщин, не по правилам одетых. В общем, кондовый фундаментализм. И первые его проявления я увидел, не успев еще толком осмотреться - в аэропорту на самом видном месте висел плакат, показывающий иностранкам, что декольтировать можно только нос, и то не напудренный... А рядом с плакатом стоял улыбающийся российский поп с огромным крестом на необъятном брюхе...

Рядовые фундаменталисты оказались нормальными людьми, а с другими я и не встречался. Хозяева и специалисты фирмы старались угадать любое мое желание... Возили повсюду, в частности, на мемориал Хомейни - он завещал себя на солдатском кладбище похоронить. Правда, его могила далеко от солдатских оказалась. А солдатское кладбище Результат семилетней Ирано-Иракской войны.> меня поразило... Ужасное зрелище... Десятки тысяч молодых лиц смотрят с могильных плит. Пацаны все...

И геологи местные оказались нормальными людьми. Все толковые ребята, все английский знают, многие учились в известных западных университетах. Трудолюбивые, внимательные. Ничего неприятного прямо не скажут. Молятся по шесть раз в сутки. Даже ночью и ранним утром. Вечерами собираются Хафиза читать - он у них самый почитаемый поэт.

В общем, приняли они меня как родного и я, этим воодушевленный, рукава засучил и начал дешифрировать космические снимки Белуджистана. Вы уж простите, расскажу, что такое дешифрирование. Маньяков живописать до чертиков надоело.

Интересное это дело, компьютерное дешифрирование космических снимков, особенно сделанных в разных диапазонах излучения. Красном, зеленом, голубом, инфракрасном и многих других. В одном диапазоне хорошо видны базальтовые потоки, в другом - граниты, в третьем - измененные околорудными процессами породы.

Однако дешифрирование довольно редко приводят к обнаружению месторождений, потому что все месторождения с рудными телами, выходящими на земную поверхность, уже открыты десятки или сотни лет назад. А слепые рудные тела, то есть те, которые прячутся на глубине, так просто не откроешь... Особенно из космоса...

Есть, правда, один метод. Его-то я и использовал. Месторождения обычно образуются в зонах повышенной проницаемости земной коры, или проще - в участках пересечения крупных разломов и зон трещиноватости. В такую, образно выражаясь, трубу начинает лезть из глубины всякая всячина - тепловые потоки, магмы разного состава, флюиды, минерализованные растворы. И в земной коре образуется "флюс", или очаговая структура, с весьма характерным кольцевым (или радиально-концентрическим) рисунком трещин и разломов.

Именно из-за этого рисунка очаговые структуры хорошо видны на космических снимках, и я на их выявлении собаку съел. Беда, что много таких структур, и много среди них фантомных (то есть рожденных нашим воображением, не существующих на самом деле) и основное время уходит не на выделение их на снимках, а на отбраковку.

И лишь после пары месяцев ежедневного многочасового просиживания за компьютером, после того, как выведенный на дисплей многослойный бутерброд снимков, схем дешифрирования, разномасштабных геологических и топографических карт начнет вызывать у вас не исследовательский раж, а откровенную тошноту, и лишь после того, как вы сможете себя хоть как-то убедить (или обмануть) в том, что искомое сидит именно здесь, именно в этой структуре, и что из этой высохшей мухи можно попытаться сделать привлекательного розового слона, вы сможете, наконец, обесточить свою опостылевшую персоналку и поискать под столом подернувшийся ржавчиной молоток... Пришла пора ковыряться в земле...

Через месяц, когда откровенной тошноты не было еще и в помине, приехал мой благодетель Удавкин Сергей Егорович. Он здорово мне помог. До его приезда я не спал ночами - думал о Вере, о Наташе, оставленной с ней один на один. Еженощно мне снились кошмары, в которых Вера размахивала ножом над кроваткой дочери... Или воочию видел, как ее ведут к "воронку", а Наташа смотрит на нее полными страдания глазами... А Удавкин заставил меня думать о себе... Так достал, иуда.

Удавкин... Он работал здесь, в Иране, еще в советские времена. Ему за шестьдесят. Классный геолог, знающий, сухой и немногословный. "Человек в футляре" - подумал я и жестоко ошибся. Это был футляр без человека.