Читаем без скачивания SoSущее - Альберт Егазаров

никакого отношения не имеешь. Потому что ты чистый паразит, выродок короче, иная ветвь эволюции, и за лохатым счастьем гоняться сосунку западло будет. Посему по-людски тебе вовек не жить, забудь и это и про это, и мое лоховище «людями» своими больше не тереби.

— Так лоховище все-таки, — злорадно поддел ученик.

— Гипербола, — парировал наставник.

* * *

— Товарищи, — вдруг раздался мелодичный женский голос из развешанных по стенам громкоговорителей, — товарищи, перед интродукцией недососка-на-входе[81] приглашаем всех желающих на халяву.

— Они что, дикторшу нормальную подобрать не могли, что за слова перед моим представлением, халява! — возмутился Рома. — Хохма какая-то.

— Во-первых, не Хохма, а трапеза. А во-вторых, пора кого-то за ноздрю уже к ответу подтянуть. И промеж шир поставить, пусть объяснят брателлам, какой они теоркурс недососкам преподают.

— А что такое, дядь Борь? — насторожился ученик.

— В том-то и дело, что ничего. Если эти пидагоги-магоги ритуального смысла halav не раскрыли, о чем базар! Как ты без знания путей по Древу взбираться будешь. Да ты же не только Хокму с Биной перепутаешь, с такими знаниями и до Хохот[82] недалеко.

— До хохота, наверное, дядь Борь.

— Хохотать с низарами в обезьяннике будешь, если оступишься.

— А… — начал было Рома, спохватился, но было поздно, Платон Азарович успел отметить полное неведение Ромы и в социальных вопросах.

— Ну-ка, ответь мне, где низар выше верхама.

— Ну где, где, — ища подсказки, тянул время кандидат в сосунки, — под ногами, в нижнем отражении, — вдруг выпалил он, понимая, что сморозил глупость, но глупость звучала весомо и немного загадочно.

— Правильно, — неожиданно согласился Платон. — А где оно находится, нижнее отражение, и чего оно отражение?

— Ну, может, этих, верхамов, или низаров, которые в хохоте.

— Не в хохоте, недососль, а в Хохот. В Древе, о котором ты уже типа знаешь, раз я с тобой разговариваю, есть еще одна сфера, лежащая ниже Царства, отражение его в область шелудивых теней, и в то же время она — нижняя Корона, имя ей, очень тайное, заметь, Хохот. А Хохот — это множественное число Хох, ибо двулика она: и Ох, и Хо, туда — страдание, обратно — насмешка, а потом наоборот, что тогда получается?.. — Платон подождал мгновение и ответил за нерадивого ученика сам. — Правильно, Уроборос[83] — цепь нескончаемых причин. А это инверсия и диверсия, карнавал и гримуар, краса и гримаса. Там, в ее владениях, все и переворачивается. С ног на голову. Поэтому низар там выше верхама, слабость превыше силы, слово дороже денег, интерес уступает чести, мщение ниже сострадания, любовь теснит наслаждение. Туда-то и летит вся твоя нешамская шелуха. Олухи называют это место раем. Мы это называем царством олухов, той стороной «⨀».

— Ну это вы загнули, Платон Азарович, — перебил наставника Деримович, — насчет шелухи нешамской[84]…

Платон внимательно посмотрел на невинное лицо недососка и задумался вот над чем: то ли этот двоечник тупит по невежеству, то ли дурнем только прикидывается, а сам вникает в тонкости душевной организации не хуже Абулафии[85], если запросто высшую душу от низшей отличает.

— Да, больно круто завернули, — продолжал меж тем кандидат в сосуны. — Не втыкаюсь я чего-то. Еще и олухи какие-то появились.

— Олухи — это отражение лохов в мир шелухи[86]. Воткнешься, когда искупаешься, раз тебя на чурфаке[87] ничему не научили. А с Чурайсом, я тебе скажу, вообще разбираться пора: пока он свои чубаят про электрические реки слагает, учебно-воспитательный отдел насквозь прогнил, — если даже с его собственным окочуром обращаться не учат, что тогда о плановой аналогии говорить. — Платон завершал тираду в полном раздражении. Хотя он и понимал, что новая генерация сосунков столь же, если не более, эффективна в сосательном деле, все же сознание он ставил выше рефлексов, потому как дай волю бессознательному, так и Братство лишним покажется, и вся пирамида начал полетит ниже своего основания, и на месте стройной конструкции образуется гигантская воронка, пирамида наоборот… — да, так и будет, Данта сюда не зови.

Рома смотрел на учителя такими восхищенными глазами, что Платон на мгновение оттаял.

— Халява, дядь Борь, — улыбаясь, напомнил сосунок-недоучка.

— Халав — это ритуальная раздача бесплатного пятничного молока перед главными церемониями, — с усталостью в голосе ответил Платон.

— Я в восхищении, Платон Азарыч. Недаром о вашем глубокомыслии легенды ходят. Какое счастье быть у вас в кандидатах. Теперь-то я понимаю, как вы смеялись над этими, низарами, когда проекты свои называли: «Лоховаз», «Авва».

— Авва, да, — до сих пор горжусь. Под отчую длань многие тогда полезли, хотя о том, что «отцу» отдают, догадывались единицы. Ну а Лоховаз — это ты придумал, Рома, хотя и с ним все непросто. Может, сам до правды доковыляешь. Хотя бы до одной, коли тебя брачной метафизике обучили. — Он сделал паузу и взглянул на недососка, ожидая увидеть хотя бы отблеск понимания на его улыбчивом простоватом лице. — Ну той, что в основе любых альянсов лежит.

— Ну, как сказать, дядь Борь, — уклонился Рома и тут же пошел в наступление. — Лого, понятно, логос — слово, а ВАЗ, ваз, вас, — не понимаю, честно говоря, не завод, это точно, а что? Лого вас. Лого нас? Ерунда, — продолжал размышлять мюрид. — Что еще, ваза какая-нибудь, — сказал он, улыбаясь своей очаровательно-застенчивой улыбкой прогульщика.

— Вижу, — перебил его Платон, — иерогамию ты прощелкал, как и предание, впрочем. Может, ты вообще все прощелкал, и, о ужас! Невежество уже не преграда для вхождения в Братство. Еще немного, и эволюционная петля замкнется: от всей гносеологии сосания останется учение Павлова: стимул — рефлекс — наслаждение. Без торможения. Без тормозов, короче. Ужасно. Ужасно… — Платон скорбно помолчал и наконец-то пояснил таявшему от нетерпения Роме: — Логоваз — это брак сперматического логоса с женской субстанцией силы, выраженной одним из символов Граали[88] — вазой, — и ты был близок к истине, мон ами[89], — что говорит о больших способностях и полном отсутствии тяги к рациональному мышлению.

— А на хрена оно мне, дядь Борь, мышление рациональное? — честно признался Рома.

— Схемы всякие выстраивать, — пояснил Платон и вдруг неожиданно почувствовал в себе бухгалтерскую пустоту Сальери.

— Дядь Борь, вы извините, конечно, но я схемы эти вижу, как вы за километр лоховище. Даже неловко бывает. Партнеры считают чего-то, компьютеры насилуют, а я беру и рисую все сразу. Нехорошо это, наверное.

— Это Рома, замечательно, хотя и не избавляет тебя от тренировки мозга. А если то, что ты говоришь о своем чутье, правда, то ты уже не просто недососок, Рома, и даже не будущий сосунок, да вольешься ты в ряды Братства! Получается, ты сосунок