Читаем без скачивания Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8" (СИ) - Симада Содзи

Как всегда полный уверенности, Митараи не торопясь повернулся к публике. Говорил он, разумеется, по-английски.

— Какая громадная у вас компания! Прямо отдельное государство… Есть глубокий смысл в том, что для рассказа о раскрытии преступления выбрали именно это место. Потому что именно здесь находится Вавилон.

Раздался шквал аплодисментов. Не понимая причины этого, я решил тихо сидеть на своем месте возле стола.

— Различные цивилизации — всего лишь крупицы в великой реке времени. Не больше, чем отдельные пузырьки пены. Неожиданно просыпаясь, как подводный вулкан, они какое-то время извергают пламя, а потом быстро тонут в потоке истории. Где сейчас самый блистательный центр нашей цивилизации? Где море черепичных крыш на особняках свидетельствует о процветании, где возвышается Вавилонская башня? Сейчас, когда Греция и Рим ушли в историю, это не Париж, не Лондон и не Нью-Йорк. Этот центр сейчас здесь, в Голливуде. В Голливуде, где целлулоидные грезы возвышаются надо всем, пронзая облака.

Раздались крики «Браво!», началась овация. Митараи обладал редким умением овладевать сердцами толпы.

— Мистер Холмс, прекрасная речь! Вам нужно выдвигаться на пост президента! — сказала Леона.

Снова раздались аплодисменты.

— Садитесь, пожалуйста, сюда. Я задам несколько вопросов. Нынешнее дело оказалось простым?

— На этот вопрос ответит мой помощник.

Глубоко поклонившись, как после спектакля, Митараи сел на стул. Леона задала мне тот же вопрос по-японски.

— Умерла его любимая собака, поэтому, думаю, было трудно.

Я ответил откровенно. Леона перевела мой ответ на английский, из публики послышались грустные вздохи.

— Это, должно быть, очень тяжело, — произнес кто-то.

— Не хотелось бы пережить это снова. Все мы знаем, какое горе несет утрата любимых. Это горе сравнимо с исчезновением целой цивилизации. Жить — значит, все время подвергаться ударам.

Митараи встал и заходил по сцене.

— Те, кто знает, что наша жизнь — непрестанная борьба, не боятся прямого выстрела. По-настоящему страшен удар со стороны близкого, которого ты не ожидал. Шелест деревьев, качающихся за окном, разговор с другом ни о чем, приглушенный шепот в ночной тишине — когда это все исчезает в одно мгновение, кончается весь мир.

— Перестаньте, господин Митараи, — сказала Леона по-японски, — вы произносите горькие слова. Я от этого не смогу говорить.

— О’кей, оставим этот разговор, — любезно сказал мой друг. Этой мягкости он тоже научился после смерти любимого существа. — Но так я сказал потому, что это имеет отношение к нашему делу. Будь это тысячу раз необыкновенное явление, для большинства людей оно выглядит всего лишь таким, каким оно им представляется. Для тех, кого это коснулось, нет ничего, кроме печали, которая затмевает все остальное. Люди эгоистичны. И цивилизация часто развивается, руководствуясь этой эгоистичностью.

— Разрешите представить вам нашу группу. Режиссер Эрвин Тофлер, — сказала Леона.

Мужчина, сидевший в кресле, поднял руку.

— Мистер Митараи, в ваших словах чувствуется сила.

— Рядом с ним помощник режиссера Боб Элоиз. Дальше — главный оператор Брайан Уитни.

— Привет! — Тот тоже приподнял руку.

— Главный художник Эрик Бернар, вы с ним уже знакомы.

— Обещал показать музей, — сказал Эрик.

— Этот макет сделан замечательно! — сказал Митараи.

— По соседству с ним его помощник, Стивен Олсон, потом Харрисон Тайнер.

Таким же образом Леона представила всех членов съемочной группы.

— Там, в углу, со злобным лицом сидит начальник новоорлеанской полиции Декстер Гордон, а рядом с ним — специальный агент ФБР Нельсон Макфарен. Скорее всего, комментариев от них мы не дождемся.

— Почему же, мисс Мацудзаки? — веско сказал Декстер, крупный мужчина, похожий на персонажа с рекламы «Кей-эф-си». — Я не знаю, насколько вы хороший сыщик, но здесь не Токио. Хочу сказать только одно — если он нас не убедит, то съемку я не разрешу.

— Что за зануда! Он всегда такой, — сказала Леона по-японски.

— Полицейские всюду одинаковые, — ответил Митараи тоже по-японски.

— И еще одно: я терпеть не могу сыщиков, — продолжил начальник полиции.

— Отличный прием, — сказал мне Митараи со смехом.

— Трое в том углу — охранники убитого Ричарда Алексона Рикки Сполдинг, Родриго Граппели и Джозеф О’Коннор. Все они пятнадцатого августа были с нами на Бич-Пойнт. Если не учитывать сто человек танцоров, тут не хватает только Ричарда Алексона и Стива Миллера.

Я подумал, что все трое выглядят неприветливо, не сильно отличаясь от полицейских, но, похоже, я ошибался. Рикки Сполдинг, едва умещавшийся на складном стуле, подал голос с самого заднего ряда:

— А мы очень любим частных сыщиков.

Митараи картинно поклонился.

— Здесь все занятые люди, так что не будем терять времени. Я после этого тоже собираюсь отправиться в небольшое путешествие. Итак, начнем. Сегодня у нас будет необычная игра в суд. Прокуроров двое, судьи нет, все зрители — присяжные; вы должны будете внимательно следить за моими объяснениями и экспериментами, а потом вынести решение… Итак, что же за событие произошло на богом забытом скалистом острове?

Он заложил руки за спину и продолжил, глядя на носки своих ботинок:

— Видный представитель американских деловых и политических кругов, отличавшийся своей эксцентричностью, умер в необычном здании, которое построил его брат, египтолог-оригинал, сгоревший посреди австралийской пустыни. Произошло это на седьмом этаже каменной башни; причина смерти, как ни странно, — утопление. Дата происшествия — пятнадцатое августа восемьдесят шестого года. Комната была плотно заперта, так что нитку не просунуть. Накануне вечером прошел ураган.

Так вот, убийство ли это? Только как это возможно — утопить мужчину в запертой комнате на седьмом этаже башни? Да еще в морской воде…

Накануне вечером присутствующая здесь госпожа Леона видела у подножия башни странное существо. Монстра с ушами, торчащими по сторонам головы, как у волка, и пастью от уха до уха. Его имя — Анубис, он описан в древнеегипетской «Книге мертвых»; это посланец подземного царства. Многие трезвомыслящие люди долгое время сомневались в существовании монстра, которого, по словам Леоны, она видела, но сейчас, когда реальность этого персонажа установлена, становится совершенно ясно, что мы не можем просто так отмахнуться от подозрения в его прямой причастности к загадочной смерти бизнесмена на верхнем этаже башни.

Таким образом, это происшествие не могло быть заурядным убийством. Это месть цивилизации, достигшей своего расцвета в глубокой древности, другой возгордившейся цивилизации, которая находится сейчас на пике экономического процветания.

После этих слов Митараи в павильоне повисла тишина. Стал слышен тихий звук работающего кондиционера. Леона тоже села на стул в кухне и внимательно слушала. Не зная английского, я скучал, но, чувствуя установившуюся в зале атмосферу, сидел молча, не шевелясь.

— Процветавшая в глубокой древности цивилизация, о которой я упомянул, это, как вы догадываетесь, существовавшая на берегах Нила несколько тысяч лет назад цивилизация Древнего Египта — и Анубис, которого видела Леона ураганной ночью, был посланцем этой цивилизации.

— Значит, он все-таки замешан в этом деле? — спросила Леона.

— Если вы спрашиваете, был ли Анубис тем преступником, который своими руками убил Ричарда Алексона, то я отвечу «нет». Он — всего лишь символ. Всего лишь ключ, помогающий нам понять, что суть произошедшего — месть одной из восточных цивилизаций другой цивилизации.

— Кто же он? — спросила Леона. — Я всем уже рассказала, что мы с ним встретились, что он поселился в подземелье Иджипт-Айленд. Кто он? Человек?

— Ты сначала это хочешь узнать? Понятно, отвечаю. Он человек. И имя у него есть. Роджер.

— Роджер? Какой Роджер?

— Алексон.

— Алексон? Роджер Алексон? — зашумели присутствовавшие.