Читаем без скачивания Очень хороший и очень дурной человек, бойкий пером, веселый и страшный... - Константин Сивков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сам же он рассказывал о себе, как он некогда побит был сею палкою за кусок лимбургского сыру.
Петр Великий, по голландскому обычаю, кушал после обеда масло и сыр; особливо ж любил он лимбургский сыр. Некогда доставлен был на стол целый лимбургской сыр, который ему отменно понравился. Заметивши прежде, что редко подавали в другой раз на стол початые сыры либо подавали иногда небольшие только остатки, вынул он из кармана математической свой инструмент, вымерял остаток сего сыру и записал его меру в записной своей книжке. Фелтен не был тогда при столе, а как он после вошел, то государь сказал ему: «Этот сыр отменно хорош, и мне очень полюбился; спрячь его, не давай никому, и ставь его всегда на стол, пока он изойдет». По сему приказанию на другой день сыр подан был на стол, но по несчастию обер-кухмистера не осталось уже его и половины. Государь тотчас приметил сие, вынул записную свою книжку и масштаб, вымерял остаток сыру и нашел, что половина того, сколько снято было со стола, была съедена. Он приказал позвать обер-кухмистера и спросил: «От чего столько убыло сыру со вчерашнего дня?» Фелтен отвечал, что он этого не знает, ибо он его не мерял. «Ая его вымерял», — сказал император и, приложивши масштаб, показал ему, что половины сыру недоставало. Потом его величество еще спросил: «Не приказывал ли он ему спрятать этот сыр?» — «Так, — отвечал Фелтен, — но я это позабыл». — «Погоди ж, я тебе напомню!» — сказал государь, встал из-за стола, схватил свою трость и, поколотивши ею обер-кухмистера, сел опять за стол и кушал спокойно свой сыр, которого остатки после того еще несколько дней подаваемы были на стол[88].
Подлинные анекдоты о Петре Великом,
собранные Яковом Штелиным{194}. М., 1830.
* * *
Петр I, предположив торжественно короновать супругу свою Екатерину, приказал, сообразно иностранным обычаям, составить церемониал, ибо, по восприятию императорского титула, сей случай был новый. Определено, по совершении миропомазания, из Кремля сделать переезд в Головинский дворец, и государь, по этикету, назначил в кучера придворную особу бригадирского чина. Екатерина, услышав сие, бросилась к нему и сказала, что без своего Терентьича ни с кем и никуда не поедет. «Ты врешь, Катенька, Терентьич твой не имеет никакого чина», — отвечал Петр. «Воля твоя, я боюсь, лучше откажи коронации», — со слезами продолжала она.
Петр, сколько ни противился, наконец решился пожаловать Терентьича из ничего в полковники. С тех пор, по Табели о рангах, императорские кучера должны быть полковниками.
На Мясницкой улице, где ныне дом Барышникова, жил дьяк Анисим Щукин, которого Петр I удостаивал доверенности. Женясь на богатой и достойной невесте, он возгордился пред родственниками, а отцу, бывшему в крайней бедности, начал выказывать презрение, и в День сошествия Св. Духа, развеличавшись, приказал слугам своим согнать его со двора. Видный старик в рубище, идя по Мясницкой, рассуждал в слезах о причиненной сыном обиде и не заметил государя, ехавшего в одноколке. Петр, остановя его, узнал все подробности и приказал ему стать на запятках. По приезде в дом Щукина поставил старика за дверью в сенях, а сам, войдя в горницу, полюбопытствовал расспросить хозяина, посещением обрадованного, о его родственниках; когда же Щукин объявил, что никого из них не помнит и что отец давно умер, то царь, выведя старика, обличил сына; в наказание повелел ему на месте обветшалой иностранной кирки выстроить своим иждивением церковь (что ныне Никола Мясницкий) во имя сошествия Св. Духа, в тот день празднуемого, и при этом сказал: «Сошествием Св. Духа будешь направлен на путь истинный»[89].
Дьяку Анисиму Щукину Петр I, по случаю отъезда, поручил смотрение за рощею, близ Москвы находившейся. Князь Меншиков потребовал из оной некоторое количество отличных дерев; сначала Щукин сопротивлялся; наконец, когда тот всю ответственность взял на себя, допустил его к исполнению требования. Петр по возвращении тотчас увидел нарушение порядка и, рассердясь на Щукина, согнал его с глаз, с запрещением являться к нему. Сие наказание так сильно подействовало, что по прошествии двух недель Щукин впал в жестокую болезнь; ни ежедневное присутствие государя, ни помощь лейб-медика Блюментроста не могли спасти его от смерти. Петр, присутствуя на погребении, сказал: «Жаль Анисима!»[90]
Один монах у архиерея, подавая водку Петру I, споткнулся и его облил, но не потерял рассудка и сказал: «На кого капля, а на тебя, государь, излеяся вся благодать».
Петр I спросил у шута Балакирева о народной молве насчет новой столицы С.-Петербурга.
«Царь, государь! — отвечал Балакирев. — Народ говорит: с одной стороны море, с другой — горе, с третьей мох, а с четвертой — ох!»
Петр, распаляясь гневом, закричал: «Ложись!» — и несколько раз ударил его дубиною, приговаривая сказанные им слова[91].
Исторические рассказы и анекдоты, записанные со слов именитых людей П. Ф. Карабановым{195} // Русская старина. 1871. Т. 4. № 12.
* * *
В царствование государя Петра князь [Яков] Долгорукий, будучи сенатором, приезжает в Сенат, где было экстраординарное собрание в день праздничный, и ему показывают подписанный указ государем императором для наложения особого налога на соль, потому что царю деньги были нужны. Князь Долгорукий, живо представя себе, как будут роптать на указ, не мог воздержать первого чувства, по любви его беспредельной к государю, взял указ, разорвал его, сел в свою повозку и поехал к обедне. Приезжает государь в Сенат и первую вещь видит разорванный свой указ; чрезвычайно рассердившись, приказал послать в церковь за Долгоруким; обедня еще не отошла, и он царским посланным отвечал: «Воздадите кесарю кесареви и Богу Богови». Ответ сей еще более
