Читаем без скачивания Сибирское бремя - Фиона Хилл

По первому пункту некоторые аналитики отмечали, что в 1990-х годах переход к рыночной экономике стал менять российскую экономическую географию, поскольку россияне стали двигаться из регионов на Севере и Дальнем Востоке на юг и запад. «Восточные регионы России пустеют», и все направляются на запад1. Освобожденные от запретов советской эпохи россияне «голосовали ногами», двигаясь поближе к Европе и теплому климату, уплотняя население и его «связанность» в масштабах страны. Многие аналитики считали, что Север является действительно проблемным регионом — из-за климата, удаленности и обусловленного ими глубокого экономического кризиса этой территории. В связи с этими негативными явлениями появились и позитивные сдвиги — люди стали уезжать. Общая численность населения региона, отнесенного Всемирным банком к российскому Северу, за период между переписями 1989 и 2002 годов уменьшилась более чем на 14 процентов. Восемь из пятнадцати северных регионов потеряли свыше 20 процентов своего населения, а два — Магадан и Чукотка — потеряли 53 и 66 процентов соответственно (см. таблицу В-1 в приложении В)2. В ноябре 2001 года Министерство РФ по делам национальностей и федеративных отношений (восстановленное как Министерство регионального развития в сентябре 2004 года) сообщало, что с 1991 года северные (в широком смысле) регионы покинуло свыше миллиона человек3.

По второму пункту российские эксперты утверждали, что, поскольку люди стали передвигаться по России и Север теряет свое население, для тех, кто остается в Сибири и на российском Дальнем Востоке, расстояние сократится за счет новых технологий. Электрификация Транссиба (завершенная в 2002 году), расширение региональных авиамаршрутов с одновременным прекращением регламентирования российских авиалиний и прорыв в области телекоммуникаций, включая распространение персональных компьютеров, Интернета и сотовых телефонов, — все это преобразовало Российскую Федерацию в 1990-е годы и привело к более тесному и быстрому общению россиян друг с другом и внешним миром. Ведущий корреспондент газеты «Вашингтон пост» Роберт Кайзер (Robert Kaiser), рассказывая о своей поездке по Сибири, отмечал, например, наличие Интернет-кафе в большинстве мест, что он посетил. «Благодаря Интернету, — утверждал он, — сибиряки стали по-настоящему частью современного мира, более не отрезаны от европейской части России и зарубежных стран, как это было на протяжении почти четырех столетий. Сейчас они подключены к информационным источникам во всем мире… Сибиряки более не чувствуют себя прозябающими в забытом уголке земли»4.

Наконец, многие люди рассматривают бесспорное и разительное преобразование столицы России как индикатор экономического роста и прогресса в европейской части, если не Российской Федерации в целом. Москва стала основным центром развития в сфере обслуживания и «новой экономике» в России и потому привлекательным объектом для большей части прямых иностранных инвестиций. Экономика Москвы, растущая с 1993 года, стала привлекать к себе еще и большую часть отечественных мигрантов. Нынешняя Москва — магнит российской миграции, притягивающий волны переселенцев со всего бывшего Советского Союза. Предварительные данные российской переписи населения 2002 года показывали, что численность жителей города возросла до 10,4 миллиона постоянных жителей, что превышает предыдущие официальные подсчеты правительства почти на 2 миллиона человек5. По переписи в Москве зарегистрированы еще 3 миллиона «нерезидентов»[27] или неофициальных резидентов, увеличивающих общую численность жителей до 13,4 миллиона человек6 — около 9 процентов населения России.

Из всего вышесказанного, казалось бы, можно сделать вывод, что в 1990-х годах в результате сочетания миграции, переселения людей с Севера, новых технологий и роста Москвы российские проблемы перемещения и ненадлежащего расселения наконец стали разрешаться. К несчастью, при ближайшем рассмотрении отнюдь не все эти данные свидетельствуют о правильности выбранного направления. Мы утверждаем, что в результате всех изменений 1990-х годов в России фактически не происходит самокоррекции. При этом изменения происходят медленно и не всегда приносят однозначные результаты.

Миграция в России — сложное явление, в котором проблемы Севера значительны, но не уникальны. Воздействие развития новых технологий остается под вопросом, а Москва — скорее исключение, подтверждающее правило, чем путеводная звезда для развития остальной России. Москва — не пример для подражания, ведь она неспособна поделиться своими выгодами с остальной страной. Вместо того чтобы прокладывать путь вперед, ее расцвет обнажает проблемы Российской Федерации. Москва имеет все, чего не имеет Россия в целом, включая концентрацию новейших технологий и инфраструктуры. Таким образом, основная проблема в том, как развить остальную Россию соразмерно Москве.

Статистика миграции показывает, что в 1990-х годах россияне стали уезжать из самых холодных регионов Российской Федерации и мигрировать по стране. То есть люди стали менять свое местожительство и продолжают его менять. По официальным данным, на декабрь 2002 года 27 миллионов человек (порядка 20 процентов населения), поменяли местожительство хотя бы один раз с 1991 года7. Однако известный аналитик Всемирного банка по миграции Тимоти Хелениак (Timothy Heleniak), отмечал, что для страны с почти 145 миллионами жителей 27 миллионов, сменивших свое местонахождение за десятилетний период — это не такая уж большая цифра8. Хелениак отмечал еще и тот факт, что пик миграции в России пришелся на середину 1990-х годов — сразу же, как только были сняты все ограничения советской эпохи по миграции с отменой внутренней паспортной системы в 1993 году. Впоследствии она довольно значительно уменьшилась9. Помимо вопроса о том, действительно ли россияне стали мобильнее, надо задаться еще более важным вопросом миграционной статистики, а именно: важно знать, не только откуда переезжают люди, но еще и куда они переезжают.

Миграция в Южную Россию свидетельствует о позитивном развитии в российской экономической географии, так как люди едут в теплые и потенциально более плодородные места. И в самом деле, Северный Кавказ — часть Южного федерального округа — был одним из основных регионов-реципиентов миграции в Российской Федерации в 1990-х годах. Однако рост численности населения в этом регионе — не однозначно хорошая новость для эволюции российской экономики. На самом деле в ней таится негативная подоплека.

Северный Кавказ включает в себя Ростовскую область, Ставропольский и Краснодарский края и семь автономных республик (Дагестан, Чечня, Ингушетия, Северная Осетия, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия и Адыгея). На долю региона приходится около 2 процентов территории Российской Федерации, и в 1989 году его населяло 13 183 860 человек, или порядка 8 процентов российского населения. Северный Кавказ можно считать «солнечным поясом» России. Его зимы особенно мягкие (диапазон температур от +2° в январе в Сочи до -6° в Ростове-на-Дону), здесь расположены популярные российские здравницы: Сочи, Кисловодск, Пятигорск. Однако его нельзя назвать регионом, испытывающим «экономический бум»10. Северный Кавказ — преимущественно аграрный регион с преобладанием пищевой промышленности и сельскохозяйственного машиностроения. В начале 1990-х годов на его долю приходилась почти четверть российской сельскохозяйственной продукции11. Тогда же наблюдался некоторый рост в приватизированных секторах промышленности, связанных с транзитом и транспортировкой разнообразных грузов, включая нефть и нефтепродукты, через региональные каспийские и черноморские порты. Несмотря на это, Северный Кавказ — регион, находящийся в сложном социальном и экономическом положении. Экономический рост и политическая консолидация не наблюдаются12.

В советский период Северный Кавказ в значительной степени зависел от субсидий из Москвы. После распада СССР его рвали на части этнические конфликты и социальное переформирование: две войны в Чечне после 1994 года, война между Ингушетией и Северной Осетией в 1992 году и значительная напряженность в других этнически разъединенных регионах13. Русские и люди других национальностей бежали из автономных республик — особенно из Чечни, Ингушетии и Дагестана — в Краснодарский и Ставропольский края. Наплыв беженцев туда возник еще и из-за конфликтов в других бывших советских республиках — Армении, Азербайджане, Грузии и Таджикистане. Большинство мигрантов на Северный Кавказ можно причислить к экономическим мигрантам или к вынужденным мигрантам с Закавказья и из Средней Азии. Миграция в этот регион происходит в основном из стран ближнего зарубежья, а не из других регионов России. Это не результат переселения россиян из холодных и отдаленных мест на Севере или на Дальнем Востоке.