Читаем без скачивания Американская концепция «Большого Ближнего Востока» и национальные трагедии на Ближнем и Среднем Востоке - Урал Шарипов

Во-первых, королевство занимало 1-е место в мире по финансовым поступлениям от нефтяного экспорта — 95% в общей сумме экспорта, 75% доходов государственного бюджета. Причем финансовые перспективы Саудовской Аравии оставались благоприятными на долгий срок. Об этом свидетельствовали сравнительные данные о нефтяных и газовых запасах королевства: а) нефтяные (в млрд. баррелей) — С.А. — 262,3 (около 25% мировых запасов); Иран — 136,3; Ирак — 115,0; Кувейт — 101,5; ОАЭ — 97,8; Ливия — 41,5; Катар — 15,2; Алжир — 12,3; Оман — 5,5; Бахрейн — 0,12…; б) газовые (трлн. куб. футов) — Иран — 974,0; Катар — 910,5; С.А. — 240,0; Алжир 161,7; Ирак — 112,0, Кувейт — 55,0; Оман — 30,0; … Бахрейн — 3,25.{157}

Созданные на их основе добывающие и экспортирующие компании были способны обеспечивать государственный бюджет Саудовской Аравии высокими финансовыми поступлениями по крайней мере в течение столетия. Ежегодное производство и экспорт углеводородов в Саудовской Аравии во второй половине первого десятилетия XXI века составляли соответственно: нефть — 8,5 и 6,6 млн. барр./день; природного газа — 2,7 и 0,0 млрд. куб. футов{158}.

По целому ряду своих народнохозяйственных показателей Саудовская Аравия находилась в ряду успешных государств современного мира. Это — сравнительно высокие показатели национального дохода на душу населения, интенсивное развитие экономических, культурных и социальных объектов; на страже всех этих достижений стояли как национальные силовые структуры (органы правопорядка, армия), так и многосторонняя поддержка со стороны США и их западных союзников.

Во-вторых, на территории Саудовской Аравии находится город Мекка, где располагается Кааба — главная святыня ислама. Таким образом, Саудовская Аравия выступает священным центром мусульманского мира, что выступает дополнительным фактором повышения авторитетности в мусульманском сообществе.

Во внешней политике Эр-Рияд придерживался умеренного курса. Несмотря на происходившие на БСВ различные межгосударственные коллизии, в том числе войны, Саудовская Аравия предпочитала ориентироваться на развитые мировые державы. Несмотря на то, что многие арабские и мусульманские страны испытывали крупные трудности и трагические обстоятельства, в связи с экспансивной политикой США против их правящих режимов, Эр-Рияд постоянно поддерживал дружественные связи и сотрудничество с этой супердержавой. Таким образом, высокий уровень жизни местного населения и многосторонняя поддержка со стороны США и европейских держав выступали мощными факторами гарантирования стабильности господства правящего в Саудовской Аравии политического режима.

Следует отметить, что внешнеполитический курс Эр-Рияда вызывал, с одной стороны, поддержку арабских политически нейтральных и консервативных режимов (и прежде всего аравийских соседей), а с другой — критику и даже противодействие со стороны радикально настроенных мусульманских стран (ИРИ, Сирии, саддамовского Ирака), а также исламских радикальных политических группировок, партий и движений.

Исходя из сложившейся на БСВ ситуации, у ряда зарубежных политологов даже стали появляться сомнения в отношении политических перспектив нынешней власти Саудовской Аравии: что там постепенно формировался революционно-фундаменталистский фактор, который обусловливался противоречивостью огромного богатства и религиозно-политического влияния Саудовской Аравии в мусульманском мире. Эти эксперты стали считать, что проводившиеся в Саудовской Аравии ограниченные либеральные экономические реформы (а еще меньше — социальные) по своей сути не в состоянии ослабить параллельно нарастающее внутри-общественное напряжение. Дело в том, что современный народно-хозяйственный комплекс в стране создавался преимущественно трудом не местных саудовцев, а иностранцами — наемными рабочими и обслуживающим персоналом опять же из иностранных специалистов и предпринимателей. Нормальная деятельность созданного экономического и социального потенциала и общества в целом в возрастающей степени зависела от этих факторов, что все более осознавалось в недрах саудоаравийского социума. Данные обстоятельства учитывались как правящими кругами, так и противостоявшими силами. Причем первые искали выход из создавшейся ситуации в усилении органов правопорядка и давления со стороны управленцев; вторые же пытались расширить свою пропагандистскую деятельность, особенно среди подверженной современной социально-политической агитации молодежи. Многие выпускники школ, колледжей и вузов все более тянулись к оппозиционным группам и даже выступали за серьезные политические перемены в жизни общества. Немалую роль в радикализации местной молодежи играли политические воззрения в соседних странах — Египте, Ираке, Сирии, Иордании и Иране.

На Западе, как и в местных правящих кругах, с нарастающей тревогой наблюдали и, естественно, готовились к возможному социальному кризису на Аравийском полуострове, прежде всего в Саудовской Аравии, побудительной основой которого, скорее всего, могли стать исламский фундаментализм и радикализм. Как предполагалось, эти две силы будут в состоянии возглавить исламский вариант революционного переворота. Наблюдатели отмечали, что война 2003 года и оккупация Ирака подтолкнули часть саудовского населения более открыто говорить о своих проблемах и противоречиях в политике правящих кругов. Так, некоторые религиозные лидеры начали выпускать фетвы с критикой правящих кланов. Особенно это проявлялось в среде религиозных меньшинств и племен на востоке страны. К примеру, представители шиитского меньшинства и племени шаммара выступали с требованиями освободить из местных тюрем ряд религиозных деятелей, а экстремистские ваххабитские группы, со своей стороны, организовали антиамериканское движение под названием «Движение против агрессии». Причем правительство не сделало ничего, чтобы запретить эту организацию. Тем не менее говорить о том, что в стране была обеспечена свобода слова и соблюдались гражданские права, было бы преувеличением. В этом смысле Саудовскую Аравию нельзя сравнивать ни с государствами Запада, ни даже с некоторыми странами Ближнего Востока.{159}

В данной связи представлялось актуальным определить политическую роль признанного лидера современного экстремизма — Бен-Ладена, который все более активизировал террористическую борьбу в регионе БСВ. В прошлом он принадлежал к саудоаравийским зажиточным кругам и здесь начинал свою политическую деятельность. Последние десятилетия XX века — это было время, когда набрали силу исламские банки, в Египте вновь усилилась группировка «Братья-мусульмане», а на БСВ в целом стали возникать одна за другой радикальные политические организации.

Созданная под руководством Бен-Ладена система «по революционному преобразованию мусульманского ареала и его взаимоотношений с остальным миром» обладала весьма обширным диверсионно-террористическим потенциалом (а это, по его мнению, был единственный путь действий). Его деятельность была особенно непримирима и враждебна в отношении США и Израиля. Идеологическая эффективность Бен-Ладена заключалась в том, что он фактически открыто «объявил войну Западу от имени мусульманского мира». Бен-Ладен начал бороться за власть в богатейшем арабском государстве и духовном центре ислама — в Саудовской Аравии. Эта борьба, по его замыслу, в итоге должна вызвать «цепную» реакцию исламских революций во всем мире. По убеждению Бен-Ладена, вызов, брошенный им США, должен был постепенно привести к эскалации напряженности между революционизированными арабами, с одной стороны, и «англосаксонским» засильем в мировой политике — с другой.

Хотя в Вашингтоне и в европейских столицах с тревогой наблюдали за деятельностью Бен-Ладена, пока не представлялось целесообразным переоценивать его роль в дестабилизации власти правящих династий на Аравийском полуострове. Согласно исследованию, проведенному крупнейшим американским специалистом по безопасности Саудовской Аравии Энтони Кордесманом (из Центра стратегических и международных исследований в Вашингтоне), саудовские власти сделали немало, чтобы модернизировать национальную полицию и спецслужбы. В последние десятилетия была задействована общая компьютерная база данных (более тысячи терминалов), в которой содержатся паспортные данные не только граждан страны, но и лиц, приезжающих на хадж{160}. Кроме того, в стране осуществлялась жесткая цензура как в СМИ, так и в отношении Интернета. Таким образом, и блистательный фасад, и стабильное (по крайней мере, внешне) общество, которому присущи соблюдение исламских традиций и поддержание национальной культуры, с одной стороны, и успешное оснащение достижениями современной цивилизации — с другой, демонстрировали миру внутреннюю стабильность Саудовской Аравии в первом десятилетии XXI века.