Читаем без скачивания Смерть в белом галстуке. Рука в перчатке (сборник) - Найо Марш

– Димитри?! – Ее глаза расширились. – Боже правый, нет! Нет-нет, об этом не может быть и речи. Он никак не смог бы узнать… Это невозможно.

– Вы в этом уверены? Он постоянно бывает в чужих домах и имеет свободный доступ в комнаты. У него есть возможность подслушивать разговоры, подсматривать за людьми, когда они не проявляют осторожности.

– Давно ли он занимается своей работой?

– Он сказал мне, что семь лет.

– Моя тайна более чем вдвое старше. «Тайна леди Одли»[34]! Но все это не так забавно, Родерик, когда носишь ее с собой повсюду. И при этом, знаете, бывали моменты, когда я почти забывала о ней. Все это было так давно. Годы просеялись, как песок, сложились в ровные, непримечательные холмики и постепенно погребли под собой старые времена. Я думала, что никогда не смогу говорить об этом ни с одним человеком в мире, но, как ни странно, отчасти чувствую облегчение.

– Вы ведь понимаете, не правда ли, что я здесь затем, чтобы расследовать убийство? Мой долг – разобраться в сопутствующих ему обстоятельствах. Я не имею права щадить ничьих чувств, если они встают между мной и выполнением моей задачи. Банчи знал, что вы стали жертвой вымогателя, притом не единственной. Лорд Роберт работал вместе с нами над информацией, полученной из другого источника, но указывающей на того же самого человека. Вполне возможно, а на наш взгляд, и крайне вероятно, что шантаж связан с убийством. Поэтому у нас двойная причина докопаться до личности шантажиста.

– Я знаю, о чем вы собираетесь меня спросить. Но у меня нет представления, кто это. Ни малейшего. Я вновь и вновь спрашиваю себя, кто бы это мог быть.

– Хорошо. А теперь послушайте внимательно, Эвелин. Я мог бы прибегнуть ко всем старым уловкам и, вполне вероятно, что-то выяснил бы. Выудил бы у вас ряд мелких признаний, а выйдя отсюда, суммировал бы и постарался извлечь что-то важное. Возможно, ответа я не получил бы, тогда мы бы стали копать дальше и дальше. Вгрызаться в толщу этих прошедших лет, которые, как песок, насыпались поверх вашей беды и скрыли ее. И рано или поздно что-нибудь да нашли бы. Все это было бы очень неприятно, и я делал бы это с отвращением, а конечный результат оказался бы тот же самый, как если бы вы сами рассказали мне всю историю.

– Я не могу. Не могу вам рассказать.

– Вы опасаетесь последствий. Газетной шумихи. Судебных разбирательств. Знаете, все это будет не так страшно, как вы себе рисуете. Быть может, ваше имя никогда и не всплывет.

– Мадам Икс, – слабо улыбнулась леди Каррадос. – И каждый в суде будет прекрасно знать, кто скрывается под этим псевдонимом. О, я беспокоюсь не за себя. За Бриджи. И за Герберта. Вы виделись с Гербертом и должны понимать, как он воспримет такой удар. Не могу вообразить человека, который возражал бы больше, чем он.

– А как он воспримет, если мы докопаемся сами? Эвелин, подумайте! Вы были другом Банчи.

– Я не мстительная женщина.

– Великий Боже, речь не о мстительности. Речь о том, что убийца и шантажист будет разгуливать на свободе.

– Не продолжайте, Родерик. Я прекрасно знаю, что мне надлежало бы сделать.

– А я прекрасно знаю, что вы это сделаете.

Взгляды их встретились. Наконец Эвелин сделала жест, означающий капитуляцию.

– Хорошо, – сказала она. – Я сдаюсь. Насколько было бы достойнее, если бы я с самого начала взяла на себя ответственность.

– Я не сомневался в том, какое решение вы примете. Знаете, ведь вполне вероятно, что ваша сторона дела и не станет достоянием гласности. Конечно, я не могу этого обещать, но, возможно, обработав полученные от вас сведения, мы не включим их в дело в качестве улик.

– Очень любезно с вашей стороны.

– Вы иронизируете, – с усмешкой сказал Аллейн, – а значит, уже не противитесь так сильно, как прежде; во всяком случае, я надеюсь на это. Переходим к делу. Это ведь что-то связанное с Бриджет, не так ли? И это случилось более четырнадцати лет назад. Сколько сейчас вашей дочери? Семнадцать?

Леди Каррадос кивнула.

– По-моему, я был незнаком с вашим первым мужем, Эвелин. Бриджет очень похожа на него?

– Да. Она унаследовала всю жизнерадостность Пэдди.

– Моя мать говорила мне об этом. Бриджет его, конечно, не помнит. Есть ли смысл начинать с него?

– Да. Не проявляйте излишней деликатности, Родерик. Думаю, вы догадались, верно? Мы с Пэдди не были женаты.

– Господи, помилуй! – воскликнул Аллейн. – Как вы бесстрашны, Эвелин!

– Это теперь так кажется, но тогда все выглядело иначе. Никто ведь не знал. Это тема «Джейн Эйр», только у меня не было ее моральной цельности и силы духа. Пэдди оставил жену в австралийской психиатрической больнице, вернулся домой и влюбился в меня. Как вы написали бы в своем отчете, мы вступили в некую форму брака и счастливо существовали в этом двоебрачии. Потом Пэдди погиб.

– Вы не боялись, что тайна раскроется?

– Нет. У жены Пэдди не было родственников.

Леди Каррадос помолчала. Похоже, она тщательно взвешивала, как правильнее преподнести то, о чем собиралась поведать. Прервав молчание, она заговорила хладнокровно и даже – так показалось Аллейну – с облегчением. Он подумал, не перебирала ли она частенько в голове все эти факты и не поверяла ли историю воображаемому слушателю.

– Его жена, – спокойно продолжила Эвелин, – актриса мюзик-холла, оказалась без средств в маленьком городишке Нового Южного Уэльса. Там он женился на ней и увез в Сидней. Полтора месяца спустя она потеряла рассудок. Пэдди выяснил, что ее мать находится в психиатрической лечебнице где-то в Америке. Он никому не говорил об их браке и не виделся в Сиднее ни с кем из знакомых. Пэдди поместил жену в больницу под ее девичьей фамилией. Он внес в банк некую сумму денег, процентов с которой было достаточно, чтобы оплачивать ее содержание. Он передал дело в руки единственного человека, который знал правду. Это был Энтони Бэнкс, близкий друг Пэдди, и я уверена, что он вне подозрений. Он жил в Сиднее и помогал Пэдди все то время. У Бэнкса была от Пэдди юридическая доверенность. Но даже он не знал, что Пэдди женился вторично. Никто об этом не знал.

– А как насчет священника, который их венчал?

– Помнится, Пэдди говорил, что это был очень пожилой человек. Свидетелями были жена и сестра священника. Видите ли, мы обсуждали все это очень тщательно, и Пэдди был совершенно уверен, что тайну раскрыть невозможно.

– Но ведь это еще не вся история, правда?

– Да. Есть нечто, о чем мне говорить труднее. – Голос Эвелин на миг дрогнул. Аллейн видел: ей приходится собрать всю силу духа, чтобы продолжить. – Через пять месяцев после нашей свадьбы он погиб. Я недавно забеременела и приехала в Лондон погостить у матери и проконсультироваться с врачом. Пэдди предстояло приехать на машине из Рипплкота, где был наш дом, и забрать меня обратно. В то утро я получила от него телеграмму. В ней говорилось: «Хорошие новости от Энтони Бэнкса». По дороге машину занесло, и она врезалась в опору моста. Это случилось в маленькой деревне. Его перенесли в дом викария, а потом – в деревенскую больницу. Когда я примчалась туда, он был без сознания и так до самой смерти и не пришел в себя. Так и не узнал, что я была рядом с ним.

– А эти новости из Австралии?

– Я чувствовала, что это могло быть только одно. Очевидно, его жена умерла. Но мы не нашли при нем ни писем, ни телеграммы, так что, видимо, он уничтожил письмо от Энтони Бэнкса. Через некоторое время поверенные Пэдди получили из Австралии пять тысяч фунтов и письмо от Бэнкса. Тот сообщал, что все было сделано в соответствии с инструкциями Пэдди. Тогда я написала Энтони Бэнксу. Назвавшись кузиной Пэдди, я сообщила о его смерти. Он ответил мне, как полагается в таких случаях. Разумеется, он ничего не написал о жене Пэдди, но предположил, что его письмо должно было прийти Пэдди перед самой смертью. Кроме того, ему хотелось бы, чтобы его уничтожили не вскрывая. Видите, Родерик, Энтони Бэнкс, судя по всему, честен: ведь после ее смерти он мог оставить эти пять тысяч себе. И он не знал, что Пэдди опять женился.

– Совершенно верно. Как по-вашему, Пэдди мог уничтожить то письмо?

– Нет. Я всегда думала, что он сохранил бы его, чтобы показать мне.

– Не мог он, как вы думаете, попросить людей уничтожить письмо, когда лежал в доме викария или в больнице?

– Они нашли имя и адрес Пэдди в других письмах из его бумажника, так что дело не в этом. – Голос Эвелин снова дрогнул. – Они сказали, что он произнес какие-то слова только однажды: просил позвать меня.

Аллейн дал ей время прийти в себя, потом спросил:

– Вы помните фамилию тех людей, из дома викария?

– Нет. Я написала им и поблагодарила за то, что они сделали. Это была какая-то совсем простая фамилия.

– А сельская больница?

– Она находилась в Фальконбридже, в графстве Букингемшир. Довольно большая больница. Я видела главного врача, пожилого человека с овечьим лицом. По-моему, его звали Блетерли. Я совершенно убеждена, что он не шантажист. И сестры были очень сердечны.