Читаем без скачивания Русалки — оборотни - Антонина Клименкова

— Ronan, is it you? — спросил рыжий субъект из блюдца глубоким баритоном.

— Я тут Винченце, милорд, — поправил его маркиз, отправляя в рот взятую из вазочки конфету.

— No matter, — отмахнулось видение. — Ты все еще торчишь в России? Why?

— Пришлось задержаться, сэр. К сожалению, пока ogni ricerca riusci vana[28]. Эликсир до сих пор не найден. Точными приметами местоположения клада не располагаю, потому приходится обыскивать огромные площади. Это вам, милорд, не Европа.

— Так задействуй аборигенов! — нетерпеливо велел рыжий господин.

— Уже задействовал, милорд. Работа осложняется тем, что поиски приходится вести в темное время суток, а в это время года ночи здесь значительно короче…

— Вик Ронан! — рявкнул господин в феске. — Слушать не желаю твоих отговорок!

— Винченце, сэр.

— Неважно. Чтоб к сроку эликсир был в Петербурге, ясно?

— Ясно, милорд. Сделаю все, что смогу.

— То-то же… — проворчал рыжий субъект. — Как насчет слежки? Была?

— Ну что вы, сэр! Никто ничего! Как тут говорят — тишь да гладь.

— А местная стража тебя заметила?

— Конечно нет! Они здесь совершенно нелюбопытные. Да и я не мальчик, знаю, как себя вести.

— I don't doubt it[29],— хмыкнул собеседник. — Что-то тебя сегодня плохо видно, — добавил он придирчиво. — Коричневое все какое-то, черные пятна плавают…

— Технические сложности, сэр, исправлю.

— Все, Ронан, прощай. Учти — больше никаких отсрочек!

— До свидания, милорд, — кисло улыбнулся маркиз.

Изображение застлалось дымкой и растаяло. Только по расписанному синенькими цветочками донцу плавали чаинки.

— Значит, с шоколадом фокус тоже не пройдет, — вздохнул Винченце и принялся за виноградную кисть.

Но вдруг положил ее обратно. Прислушался. Бесшумно, точно кошка, поднялся с кресла и на цыпочках подошел к двери.

Так и есть. Рывком распахнув дверь, недалеко за порогом обнаружил удаляющуюся по темному коридору сгорбившуюся фигуру.

— Игорь Сидорович! — удивленно воскликнул Винценче. — Вы все еще здесь, в такой поздний время?

Тот вздрогнул всем телом и резво развернулся.

— А, синьор Винченце… — произнес он любезным до слащавости голосом. — Я вот шел мимо, вижу у вас свет, хотел с грандиозным успехом поздравить. И Виолетта Германовна велела о здоровье вашем справиться. Но услышал, вы с кем-то беседуете, и постеснялся помешать.

— Ах, пустяки! — улыбнулся Винченце. — Я просто от скука приниматься читать книга и, наверно, немного увлечься и читать вслух. Так я учиться говорить правильно с ваш язык. Передайте синьора баронесса, что я совсем в порядок. Прошу заходить, я быть рад с вами поразговаривать!

— Передам, обязательно. Да уж поздно, не смею отвлекать, отдыхайте. Спокойной ночи!

Вот еще любопытный на его голову. Интересно, что он слышал?..

Маркиз снова вызвал прислугу, приказал убрать со стола — любовь к сладкому вдруг совершенно его покинула. И строго велел больше его не беспокоить ни под каким предлогом.

Оставшись один, запер дверь спальни. На всякий случай на разобранной кровати из покрывал и подушек организовал нечто, придав этому нечто очертания лежащего под одеялом человека. После затушил огонь. И покинул комнату через окно, согласно полюбившемуся обыкновению, ставшему почти традицией.

Глава 17

А в колодце за оградойЧерт-те кто живет рогатый.Ночью близко не ходи —Плюнет харя из воды.

Только далеко за полночь, когда разъехались по домам припозднившиеся гости, а господа удалились отдыхать, Игорь Сидорович смог вздохнуть свободно и заняться личными делами. Захватив с кухни едва початую бутылку доброй мадеры, он отправился на конюшню. Помощника конюха, громко храпевшего тут же в углу на охапке сена, управляющий будить не стал, бедняга тоже нынче умаялся. Антипов сам оседлал своего конька, вывел под уздцы со двора, под купол звездного неба.

Ночь стояла ясная, почти сказочная, трава звенела сверчками, в зарослях подмигивали, мерцали светлячки. Конь быстро нашел знакомую тропку, уверенно потрусил вперед.

Когда обогнули спящее село, направились по краю поля, через перелесок, Антипов заметил увязавшуюся следом собаку. Пес бежал сзади, соблюдая почтительное расстояние. Но поняв, что его заметили, приветственно замахал хвостом и, припустив, поравнялся с всадником.

Антипов присвистнул — такой собаки он раньше не видал ни при усадьбе, ни на селе. Пес оказался здоровым, размером с матерого волка, с пушистой шубой светло-песочного цвета. Может, и волкодав, предположил Игорь Сидорович, который, впрочем, в породах особо не разбирался.

Собака будто по собственному усмотрению решила сопровождать всадника, не отставая, трусила рядом, ни разу больше не оглянувшись на человека.

Впереди блеснула река. Не нуждаясь в указаниях, конь свернул с тропы и пошел вдоль берега. Из-за деревьев показались дома, крыши сараев, заборы. А через луг от деревни навстречу ему шла она…

Антипов улыбнулся — он не чувствовал себя таким влюбленным, как нынче, пожалуй, даже в годы юности. Да что тут думать — впервые в жизни он готов спешить на свидание в любой час дня и ночи, мается, мечтает сбежать со службы, будто школяр с уроков, чтоб разделить с ней краткие мгновения счастья. А она — она не сетует на долгие часы ожидания. Утомившись нетерпением, вышла встречать, зная, что он непременно будет.

Антипов подстегнул коня, подлетел вихрем, закружился вокруг залившейся смехом подруги, спрыгнул в высокую некошеную траву, заключил желанную в объятия.

— Ах, Игорь Сидорович! Что вы делаете? Полно, поставьте меня на землю! — засмеялась Полина Кондратьевна, меж тем сама обвив руками шею. — Право, вы как мальчик!..

— Ничего не могу с собой поделать! — ответил тот, не отпуская. — Уж извините, соскучился! Думал, вовсе вырваться не удастся…

— Ох, а что это с вами за зверь ужасный? — спросила она, обернувшись и с полупритворным испугом указав на пса.

Тот уселся у ног лошади и внимательно разглядывал пару.

— Ах этот. — Игорь Сидорович выпустил подругу и тоже повернулся к состроившему кислую мину зверю. — Вот, увязался за мной, точно хвост. Думаю, его кто-нибудь из гостей оставил, привез зачем-то с собой и забыл. Ничего, завтра разыщу растяпу… Эй, псина! — окликнул Антипов пса, тотчас навострившего треугольные меховые уши. — Как тебя — Полкан, Тузик? Ну-ка, стоять! — Пес послушно поднял пушистый зад из травы, помотал хвостом. — Ишь ты, видать, ученый. А теперь сядь! — Пес сел. — А будь любезен, голос?

Пес наклонил голову набок и, не раскрывая пасти, издал вопросительно-невнятное «мм».

— Вот видите, Полина Кондратьевна, совершенно безобидный зверек.

Идти до дома Яминой было далеко, да и не хотелось. Она с улыбкой потянула его за руку к стоявшему на отшибе сараю. Хозяева очень кстати забыли его запереть. Правда, прятать там было особенно нечего — разве что свежее душистое сено, разваленное досушиваться на чердаке под крышей.

Привязав лошадь внизу, забрались наверх по приставной лесенке. Разворошили шуршащую «перину», зашептались, захихикали.

Пес улегся прямо на пороге. Положил голову на лапы, не спуская глаз с щербатых досок настила.

— Так, говоришь, у вас был сегодня бал? — приглушенно донеслось сверху.

— Званый ужин с театральным представлением.

— Даже так?

— Угу-с. Все итальянец затеял. Господа, как обычно, остались в полнейшем восторге.

— Любопытный он у вас тип.

— Да-с, занятный, — согласился Антипов. — Ну что такое?

— Милый, я не могу. Он на нас смотрит.

— Кто?!

— Да Тузик твой!

Послышалось усиленное шебуршание. В полумгле над лестницей показалась растрепанная голова.

— Эй, собака! — громким шепотом позвал Игорь Сидорович. — Ты чего тут разлегся? Иди-ка погуляй! — и в пса полетел сапог. — Давай-давай! Иди отсюда.

Пес проследил взглядом за полетом обуви, рухнувшей на пыльный земляной пол в аршине от него. Неспешно поднялся на мускулистые лапы, подошел, понюхал и, презрительно развернувшись, задрал заднюю конечность. После шаркнул лапами в сторону расплывшейся лужицы — и вышел из сарая, гордо подняв голову.

Полина Кондратьевна прыснула в ладошку и увлекла хмурого друга в глубь сеновала.

Через некоторое время, глотнув терпкого вина из горлышка уж вполовину опустевшей бутылки, задумчиво разглядывая перекрестья балок, Антипов спросил подругу, теребившую в пальцах головку клевера, найденную среди сухой травы и ничуть не увядшую:

— Тебе когда-нибудь было так хорошо?

— Никогда.

— Даже в молодости?

— Моя молодость началась только сейчас, с тобой. А те годы я с радостью вычеркнула из памяти. Ах, кабы можно было повернуть время вспять. Если б можно было навсегда остаться такой, как нынче…