Читаем без скачивания Кот по имени Сабрина - Майкл Коуни

Держался пока лишь Грызун, тоже истекающий слюной, но не стронувшийся с места. Дэрр со своими приспешниками удалялся по высохшему дну Великого пруда. Они направлялись в свою землю обетованную, где неколебимая Мельничная плотина дарует им спокойствие и уверенность. Разрозненные бобры Аттилы, опустив головы и стыдливо пряча глаза, выползали из кустов и плелись следом за ними. Грызун оттащил в сторону Фройда.

— Не обращай внимания. Аттила доберется до Дэрра, дай ему только вновь набраться сил. — Грызун вздрогнул, будто и впрямь ему явился грозный вожак. — Они заплатят за все, когда Аттила вернется.

Фройд глянул на Грызуна, хотел что-то сказать, но осекся. Безотчетный страх всегда живет в душе бобра, и не ему, Фройду, успокаивать Грызуна, гасить его болезненные фантазии.

— Это был верный шаг, — сказал Фрэнк. — Теперь вы станете богатой женщиной и сможете делать все, что пожелаете. Отправитесь куда захотите.

Ханна обернулась, чтобы бросить последний взгляд на ферму, но увидела только затопленные луга, колеблющийся столб дыма и предательницу козу, бредущую в холмы. Боже правый, как это оказалось легко! Кроме всего прочего, она сделала свой маленький вклад в расцвет свободного капиталистического мира, давая возможность измученным трудами бизнесменам подзарядить свои батареи. Забавно, как быстро меняются взгляды. Теперь ей было все равно, как и кто использует ее владения. Она этого уже не увидит. Она продала свои принципы за золото и изумленно убеждалась, что день от этого не померк.

— Гляньте туда, миссис Пигго! — заорал Нед. — Не Сабрина ли там?

Это был он. Поглощенная последними переживаниями, она совсем забыла о своем верном друге. Бедняга лежал на бревне, медленно покачивающемся среди плывущего мусора.

— Притормозите, Фрэнк. Я подхвачу его.

Бревно проплывало мимо. Она наклонилась. Казалось, коту было на все наплевать. Он равнодушно позволил вытащить себя из воды и мирно посапывал на руках у Ханны. Еще через некоторое время, не выказав ни малейшего признака благодарности и независимо задрав хвост, он отправился в угол палубы, лег и принялся умываться.

— А вы, Фрэнк? — Ханна улыбнулась капитану. — Долго еще собираетесь оставаться на «ЗОЛОТОЙ ЛАНИ»?

Он удивленно поднял брови:

— Надеюсь, всегда. Я люблю море. Это не просто работа, а способ жизни для меня… и Неда.

— Только не для меня, — встрепенулся Нед. — Мы расстанемся, как только доберемся до Виктории.

— Неблагодарный мальчишка! Вот, Ханна, вы все делаете для них, а они преспокойно уходят и даже не оглянутся. Не понимаю, Нед, что тебя не устраивает.

— Постарайся понять меня, Фрэнк. Не сидеть же мне на этом судне всю жизнь! Годы идут, и я не молодею. Да и потом, здесь все идет кувырком. Особенно с того дня, как сожрали Оруэлла.

— И какую же работу ты надеешься получить?

— Буду водить грузовик, развозить разные товары. У меня талант к такому делу. К тому же это надежная работа, да и с Дирдрейд надо считаться. Наступает время подумать о том, как обустроить свою жизнь, завести семью.

— Ты обрюхатил девушку, грязный поросенок? Вот несчастье! Я дал слово твоему отцу оберегать тебя от всяких несчастий. Что прикажете делать с этим оболтусом? Как только встанем на якорь, немедленно звони ее родителям и постарайся все уладить. Может, лучше аборт сделать?

— Что это ты разбушевался, Фрэнк? У меня еще есть голова на плечах.

— Ветер у тебя в голове! Твоя Дороти католичка?

— Дирдрейд. Никогда ее об этом не спрашивал. Меня даже не интересует, кто я. Да и какая разница?

— Твое невежество, Нед, меня убивает. Что же…

Ему пришлось отвлечься: «ЗОЛОТАЯ ЛАНЬ» чуть не налетела на риф Бротчи около входа в гавань Виктории.

— Нед! — гаркнула Ханна, перебивая неиссякаемый поток брани Фрэнка. — Так Дирдрейд беременна или нет?

— Насколько я знаю, нет. Но на этом судне никому не доверяют, вот что я вам скажу. А когда человеку не верят, он начинает сомневаться в самом себе. Люди, на которых я собираюсь работать, мне верят. Они доверили мне фургон на пробный пробег. И все было в порядке. Во всяком случае, ничего ужасного не произошло. На таких людей приятно работать.

Фрэнк крутанул штурвал, и «ЗОЛОТАЯ ЛАНЬ» проскользнула мимо рифа.

— Мой тебе совет, Нед, следи за собой.

Нед выскочил из рубки, хлопнув дверью. Ханна покачала головой.

— Вы были несправедливы к нему, Фрэнк.

— Знаю. Но я и представить себе не мог, что он меня бросит. Меня это ошарашило. Не знаю, что и делать теперь. Самому мне с судном не управиться. Придется искать работника в доке. Но ведь никогда не знаешь, что за человек попадется. Не со всяким можно ужиться на корабле.

— Кажется, Эймей все еще здесь? Она вам как раз подойдет.

— Эймей? Побойтесь Бога, Ханна! Эймей — сумасбродка. А это заразно, особенно когда оказываешься бок о бок на борту. Она заставит меня запускать воздушных змеев. Эймей? Нет уж, спасибо!

— Но в принципе вы ничего не имеете против присутствия на судне женщины?

Он смущенно крякнул. Сквозь иллюминатор она видела Неда, который, кажется, жаловался Сабрине на несправедливость жизни. Впереди замаячил Рыбачий причал. Наконец Фрэнк заговорил:

— На корабле никуда не денешься друг от друга. Женщина может стеснять, если только…

Ну, ну! Сердце ее колотилось, как дизель в теле корабля.

— Некоторые женщины могли бы и подойти.

— Вы знаете такую женщину, Фрэнк?

— Э, ну… А, черт! — Он рывком распахнул дверь и высунулся наружу. — Нед, быстро! Канаты!

И момент был упущен. Так-то вот.

Глава тринадцатая

— Ты продала ферму? И это после того, как мы вложили в нее столько сил? Ханна, я просто поражаюсь тебе! Там стало все так чистенько и аккуратно, да ты и сама выглядела намного лучше.

— Видишь ли, Эймей, после твоей боевой эпопеи дом был почти разрушен. Остатки сжег сумасшедший, ужасный Лодочник. — Эймей всегда видела только то, что хотела видеть. Можно было подумать, что она во власти галлюцинаций. Ханна подошла к окну. Из окон дома «Вид на океан» открывался свободный обзор гавани и Рыбачий причал был как на ладони. Квартира Эймей располагалась на третьем этаже. Там, внизу, стоял чудесный корабль под названием «ЗОЛОТАЯ ЛАНЬ», а на палубе, отдирая старую краску, возился обнаженный по пояс Фрэнк. Без рубашки он выглядел прекрасно.

— Ладно, это твое дело. А как же твои животные?

— Кур прикончил Лодочник, коза сбрендила, а Сабрина у Фрэнка.

— МИЛЫЙ Фрэнк. Мы стали такими близкими друзьями. — Эймей тоже выглянула из окна. Неужели это улыбка любви? Будь она проклята, эта женщина, — Хорошо, Ханна, как я и обещала, ты можешь остановиться у меня на день или два, пока не осмотришься и не придешь в норму.

— Я УЖЕ в норме, Эймей.

— И прекрасно… Попьем кофейку, а? Почему это Нед тащит с корабля большой чемодан?

— Он говорил, что собирается найти работу в городе.

— И Фрэнк останется один? Какой ужас! Он же не сможет в одиночку справиться с таким большим кораблем! О бедняга! Интересно, не могу ли я чем-нибудь помочь?

Фрэнк говорил, что ему не нравится Эймей, но разве можно доверять мужчинам? Чарльз всегда успокаивал ее именно такими словами. Хотя обычно действительно говорил правду. Его жизнь и не стоила…

Она обвела взглядом квартиру. Очень характерно для Эймей. На ковре с рисунком ламы висит мандолина. Звенящие от каждого дуновения колокольчики. Целое стадо маленьких серебристых китов, подвешенных на ниточках. Книги по популярной психологии и мистике. Карлос Кастанеда и прочая дребедень, и тут же пластинки классической музыки. А, пусть, она в конце концов здесь всего на несколько дней, пока не найдет подходящий дом. Дом?

Она не имела представления, где хочет поселиться. Она вообще не знала, что делать с собственной жизнью. Эта неопределенность и свобода выбора должны бы радовать после стольких лет борьбы и лишений на острове. Тогда откуда этот неясный, непреодолимый страх?

Эймей совала ей под нос старое фото:

— Взгляни. Команда Кубка Мак-Виртера. Помнишь?

Воспоминания, воспоминания… Все возвращалось на круги своя. Нет, неспроста Эймей была сущим наказанием на острове Гарсия, точно так же она вела себя и прежде, в Высшей школе. Вот она здесь, на фото, — малорослая, коренастая, в самом центре первого ряда. После разгрома и проигрыша Кубка именно Эймей поручили объяснить всей школе, что поражение — пустяки, важно взять реванш в следующих играх. Вместо этого Эймей ошельмовала команду, довела некоторых девочек до слез, а затем обрушила свое раздражение на зрителей. Я СПРАШИВАЮ ВАС, КАКАЯ ОТ ВАС ПОДДЕРЖКА БЫЛА? НИКАКОЙ. ВЫ СТОЯЛИ ВОКРУГ И БЕСПЕЧНО ЩЕБЕТАЛИ, БУДТО ПТИЧЬЯ СТАЙКА, ПОКА Я, НАДРЫВАЯСЬ, ЗАЩИЩАЛА ЧЕСТЬ ШКОЛЫ.

— А это ты. В заднем ряду, — сказала Эймей.