Читаем без скачивания Меч времен - Андрей Посняков

Михаил пожал плечами:

— Пойдем.

И в самом деле, неплохо было сейчас — в баньку. Первым бирич Ермолай пошел, с Мишей да двумя воями — ух, и задали же пару, черти! Уж так наподдавали, Михаил вылетел — едва жив! — да, чуток дух переведя — с разбега в реку — бултых!!! Уххх… Отпустило…

Вынырнул, поплавал — да в баню, чего зря морозиться-то? Как выходил, в песке ногой за что-то зацепился… Глянул — браслетик синенький!

Однако!!!

Воин уже сзади вылезал, отфыркивался. Михаил оглянулся:

— Чего это тут в песке-то валяется?

— А что? А… браслет. Видать, молодуха какая обронила.

— Да какие тут молодухи?

— Есть… или так, волною прибило. Тут бывает, еще и не то прибьет… — воин потянулся, подставив заходящему солнцу могучую грудь. — Эвон, за излучиной горку видишь?

— Ну.

— Так там, сказывают, и завелся леший. Ночью третьего дня приходил, ухал, сверкал глазом…

Михаил про себя усмехнулся — а не той ли породы здешний леший, как давешний новгородский водяник? Любопытно стало — и чем таким леший сверкал? Глазами? А может, факел это был — путь ладьям тайным указывал?

Спросил после бани тиуна — давно ль леший окрест бродит?

— Почитай, третье лето, — подумав, отозвался тот. — Раньше не слыхивали. И тут — аккурат третьего дня был, как раз перед вашим приездом.

За день, значит, ага… Наверное, и браслетик тот синенький тоже в это же время появился. Хотя… может, он и впрямь — здешний.

— Не, это не наш, — внимательно рассмотрев украшение, тиун отвернулся. — Наши все желтые да зеленые носят, а этот… Да с лодки обронил кто-нибудь, вот водою и принесло.

— А леший-то за излучиной ходит?

— Там… Ух, и глаз у него — горит, прямо как пламя адское, спаси, Господи, и помилуй!

Хм — глаз. Не леший, а циклоп какой-то…

Михаил был заинтригован, однако переться за излучину на ночь глядя не стал, благоразумно дождавшись утра, благо этот день выдался для него свободным: бирич Ермолай «творил на починке закон» — сиречь принимал челобитчиков из ближайших селений.

Испросив ройку, Миша, не спеша, отчалил от берега и поплыл к излучине, стараясь, чтоб в лодку не попадала поднятая вдруг налетевшим ветром волна. Река была как река — ничего необычного — темная болотная вода, каменистые отмели, плесо. Приткнув лодку между камней, Михаил — по камням же — пробрался к берегу, и, протиснувшись сквозь густые заросли ивняка, поднялся на кручу.

Круча как круча. Обычный, поросший орешником и рябиною холм, с вершины которого — ежели хорошенько раздвинуть ветки — открывался великолепный вид на починок. Присмотревшись, Миша даже обнаружил следы! И примятую траву, и отпечаток чьей-то ноги на глинистой осыпи… обычный отпечаток, ничуть не похожий на лапу лешего…

А вот — еще один отпечаток… И — вот! Тут босая нога… девушка… или подросток. Судя по всему — бежал! Ну да — через весь холм — к плесу, к починку…

Господи!

Михаил напряг зрение — кажется, в густых зарослях папоротников на склоне холма что-то лежало. Что? Какая-то колода, что ли? Внимательно оглянувшись по сторонам, молодой человек на всякий случай выхватил из-за пояса узкий кинжал, приобретенный еще в Ладоге, и, напряженно прислушиваясь, спустился по склону. Нагнулся…

Тело!!!

Тело мальчишки, подростка, на вид — лет двенадцати — в рубахе из грубой холстины, в рваных портах… Парнишка лежал лицом вниз, под левой лопаткой его, посреди бурого пятна запекшейся крови, торчала стрела. Похоже, подстрелили на бегу… Ну да — еще чуть-чуть — и нырнул бы, поплыл бы к починку, к людям…

А рубаха-то — явно с чужого плеча…

Вытащив стрелу, Михаил осторожно перевернул труп на спину… детское испуганное лицо, широко распахнутые глаза… рваный шрам на левой щеке, у самого носа…

Шрам… Господи! А не юный ли это утопленник часом? Тот самый, пропавший с усадьбы тысяцкого Якуна…

Вот так леший на этой горе! Вот так леший…

Глава 12

Сентябрь 1240 г. Нагорное Обонежье

Браслетики, ямы…

Аще челядина убиет, яко разбойник, епитемию приметь.

Шрам от рыболовного крючка! Ну точно. Один из пропавших с усадьбы тысяцкого Якуна «утопленников»… как бишь его? м-м-м… Якся, что ли? Наверное, так… Михаил не был уверен насчет имени парня, однако во всем остальном — и примета, и возраст, и одежка с чужого плеча… Отрок явно попытался бежать, бежать на погост, к людям — выпрыгнул из ладьи (или они пристали к берегу), бросился через мыс, напрямик, и… и словил спиною стрелу. А тот, кто стрелял — спец! Попасть в бегущую мишень, да еще в сумерках… или — уже под утро? Тогда злодеи — кто бы они не были! — где-то здесь, рядом. Браслеты! Дешевые девичьи браслеты из синего стекла — теперь ясно, что их оставляли не зря, подавали знак. Этакий немой крик о спасении.

Девушки, подростки… оптимальный выбор для торговцев людьми. А не «водяники» это, часом? Кнут и его людишки. Нужно быть осторожным — эти готовы на все. А потому — немедленно сообщить о страшной находке старосте погоста и биричу Ермолаю. Немедленно!

К удивлению Миши, свежий, пронзенный стрелою труп не произвел особого впечатления ни на того, ни на другого. Староста, осмотрев стрелу, уверенно пробурчал, что здесь такое бывает, бирич же с ним полностью согласился.

— Вестимо — холопей на дальние погосты везли, судя по стреле — емь или весяне. Вишь, — он показал на оперение — крестиком. — Емь и весь так делают.

— А зачем им холопи? — качнул головой Михаил. — Что, в окрестных селеньях народу мало? Нельзя ближе найти?

— Вот то-то и оно, что мало, — внимательно осматривая труп, усмехнулся бирич. — Да, скорее всего — холоп. Вон, одет как…

— А если он своеземец? Или пусть даже изгой — ведь тогда нужно искать убийц!

— Не нужно, — Ермолай поскучнел лицом — похоже, его не очень-то интересовала судьба несчастного отрока. — Вот, ежели заявит кто. Ну, те, из чьего он рода…

— Не заявят, — вытерев руки о росу, цинично высморкался староста. — Не наш это парень, говорю — не наш.

Бирич хохотнул:

— Ну, вот видишь. Похороним его по хрестьянски… а там видно будет. Может, шепнут что весяне местные.

Оба — староста и Ермолай — размашисто перекрестились.

— А если не шепнут?! — Миша был возмущен подобным отношением к человеческой жизни, пускай даже холопьей. — Что же, у княжеского бирича не хватит воинов провести следствие? Установить правду, наказать убийц.

— Да хорошо бы наказать, ты не думай, — Ермолай неожиданно положил руку на плечо Михаила. — Просто по опыту знаю — безнадежное это дело. Похоже, в вотчину дальнюю отрока везли — значит, тут концов не сыщешь. И никто не скажет — откуда он? Новгородский, ладожский?

— Новгородский, — вздохнув, Миша помог перенести труп в лодку. — Вишь — примета: щека крючком разорвана… С усадьбы тысяцкого это челядинец сманенный…

Бирич и староста удивленно переглянулись:

— Да ты его знаешь, что ли?

— Когда-то знал.

— Ну, раз такое дело…

Покрепче привязав лодку, все трое тщательно осмотрели берег. Вот здесь — на песке — смазанные следы — видать, бежали. Отпечатки босых ног — беглеца — а вот — сапог… еще один, круглоносый… — погоня.

— Вон видишь, челнока след, — подойдя к Мише, негромко сказал Ермолай. — Не туда смотришь, вон… за папоротниками.

Михаил кивнул:

— Ага, вижу. Выходит, парень-то — из ладьи выпрыгнул.

— Выходит — так.

— То-то ночесь собаки лаяли, — задумчиво протянул староста. — Мстилось — на лешего. Он в этих местах бродит, леший-то…

— Так ты говоришь, отрок этот убитый — самого тысяцкого Якуна собственность? — снова — в который раз уже — переспросил бирич.

Миша кивнул:

— Его, его… Не знал бы — не говорил. Слышь, Ермолай, — он вдруг встрепенулся. — А там, на ладье этой, еще и другой паренек должен быть, чуть постарше — тоже с Якуновой усадьбы! Вот бы нам ту ладью нагнать!

— Нагнать-то можно, — Ермолай почесал голову. — А потом что?

— Как это что? — изумился Миша. — Вот — ладья, а вот — убитый! А вот — в ладье — пленники. Поспрошать — они все и расскажут.

— Ну, расскажут, а дальше? — возмущенно сорвал травину бирич. — Экий ты не понятливый, Мисаил! Это ведь все слова — а им подтвержденье, доказательства-то в Новгороде искать надобно. Где Новгород — а где мы? И те, людокрады, они ведь тоже не полные дурачины — наверняка и грамоты кабальные на всех холопей имеются. Нет, голыми руками их не возьмешь — я уже сталкивался, обжегся. Тут хитрее действовать надо.

— То так, то так, — охотно поддакнул староста.

Честно сказать, на Михаила эти слова произвели впечатление отговорки. Явно было видно — не очень-то хотел княжий бирич ввязываться во все это дело — больно уж муторно, да и барышей больших не заработаешь, вообще никаких не заработаешь — на холопях да изгоях-то! Но тем не менее — хоть порядок-то в здешних местах-то должен быть! Бирич ведь — человек князя, и суд здесь тоже княжеский… А князя-то, кстати, прогнали… М-да-а-а…