Читаем без скачивания Судный день Орбитсвиля - Боб Шоу

Зрителей было немало. Многолюдная толпа напомнила Никлину еще об одной происшедшей перемене, которую он никак не предвидел. Вскоре после того, как раскопали верхнюю часть "Лискарда", к экспедиции Монтейна проявили интерес журналисты. Они зачастили сюда на легких самолетах и вертолетах. Реклама привлекла людей, попавших под влияние проповедей Монтейна и решивших либо предложить ему свои услуги, либо забронировать места себе и своим семьям для полета к Новому Эдему. Многие готовы были расстаться со своим имуществом, вложив вырученные средства в проект Монтейна.

Одним из первых прибыл Скотт Хепворт, физик из Университета Гарамонда. Он пришел пешком из Альтамуры. Монтейн и Никлин сидели на ступенях особняка Фугаччиа, вяло обсуждая, стоит ли покупать прачечное оборудование, когда грузный человек лет шестидесяти, краснолицый и потный, появился из клубов дорожной пыли.

– Мистер Монтейн? – осведомился незнакомец. – Я Скотт Хепворт, физик. Знаю толк в своем деле и готов предложить вам свои услуги.

– Все зовут меня просто Кори, – с кривой улыбкой, хорошо знакомой теперь Никлину, ответил проповедник. Улыбка означала скромную демократичность. – А это Джим Никлин. Не хотите ли присесть?

– Спасибо, – поблагодарил Хепворт, кивнул Никлину и сел рядом. Он вытащил огромный носовой платок и вытер им потную шею. – Я несколько староват для путешествий в такую жару.

Монтейн сочувственно покачал головой.

– Хотите чаю?

– Чаю?! – круглое лицо Хепворта исказила гримаса отвращения. – Мою жажду способна утолить лишь добрая порция джина с тоникам. Любой менее крепкий напиток нанес бы оскорбление моим вкусовым рецепторам, служащим мне верой и правдой многие годы. Но думаю, что вы…

– Я не сторонник крепких алкогольных напитков, – сухо перебил его Монтейн.

Никлин, уже готовый вынести приговор нагловатому пришельцу, решил повременить с выводами. Очень многие, в том числе и Джим Никлин в своем прошлом воплощении, надеясь завоевать расположение предполагаемого работодателя, сделали бы вид, что больше жизни любят чай, но Хепворт не стал лицемерить и притворяться. Манера новичка вести разговор была не из приятных, но зато неопровержимо свидетельствовала о его прямом и открытом характере.

Исподтишка разглядывая Хепворта, Никлин с интересом отметил, что тот вовсе не похож на маститого ученого. Дешевый костюм сидел на Хепворте далеко не самым лучшим образом. О нем нельзя было сказать, что он "поношенный, но добротно скроенный" – избитая фраза из старых романов, означавшая, что описываемый персонаж – человек достойный, но попавший в "стесненные обстоятельства". Костюм Хепворта был попросту дрянным с самого начала, и время не сделало его лучше. Дополняли облик ученого мятая рубашка и совершенно стоптанные сандалии.

– У меня в комнате найдется немного джина, – улыбнулся Никлин и поднялся. – Лед и лимон?

– Все, что положено, мой мальчик, – благодарно пропыхтел Хепворт.

Сопровождаемый неодобрительным взглядом Монтейна, Никлин отправился в свою комнату приготовить напиток. Джим не очень-то любил спиртное, джин он купил вместо пива из соображения, что его легче будет нести из города. Но чтобы разозлить Монтейна, он решил смешать изрядную порцию коктейля и себе. Никлин вернулся как раз в тот момент, когда Монтейн расспрашивал посетителя, почему тот покинул свой институт.

– Не по своей воле, – просто ответил Хепворт. – Меня выкинули. – И словно могли возникнуть какие-то сомнения относительно значения его слов, добавил. – Вышвырнули. Пинком под зад.

Испытывая теперь самые теплые чувства к этому человеку, Никлин подмигнул ему, передавая запотевший стакан. Хепворт жадно схватил его, но вместо того, чтобы залпом осушить, поднес стакан к мясистому носу и втянул в себя аромат напитка.

– Нельзя ли узнать, почему Университет счел возможным отказаться от ваших услуг? – вежливо поинтересовался Монтейн.

Высокопарный слог и некоторая холодность тона свидетельствовали о том, что Хепворт произвел на проповедника далеко не самое благоприятное впечатление.

– У меня вышел спор – кое-кто мог бы назвать эту дискуссию кулачным боем – с начальством. – Хепворт радостно улыбнулся, глядя в стакан, словно вспомнил что-то очень приятное. – Они давно хотели указать мне на дверь, и вот наконец я предоставил им такую возможность.

– В чем же суть вашего спора?

– Я нашел доказательство того, что Орбитсвиль перепрыгнул в иную Вселенную, но профессор Фэйер не согласился со мной.

– Иная Вселенная? – Монтейн заметно напрягся. – Но что же здесь нового? Ведь с самого начала говорили, что шарик переместился.

– Да, говорили, но никто и не предполагал, что столь далеко. –Хепворт с наслаждением отхлебнул из стакана. – Речь идет вовсе не о каком-нибудь причудливом переходе в отдаленную часть нашего обычного континуума. Я говорю о прыжке в совершенно иной мир – во Вселенную, состоящую из антивещества, во Вселенную с обратным ходом времени, в Антивселенную.

– Но… – Монтейн растерянно взглянул на Никлина.

– Отличная идея, – откликнулся Джим, припоминая свою собственную теорию, изложенную как-то Зинди Уайт, – но как быть с космическими кораблями, которые уже начали курсировать между порталами? Почему их, в таком случае, не разносят захватываемые ионы?

Хепворт качнул головой.

– Я вижу, эта мысль вам тоже приходила в голову. Но в этом случае корабли вообще бы не смогли действовать. Если бы звездолеты состояли из обычной адронной материи, которую взяли и засунули в мир антивещества, то захватывающее поле кораблей стало бы отталкивать античастицы. Я же утверждаю, что наш дорогой Орбитсвиль и все находящееся на нем, включая здесь присутствующих, во время Большого Скачка перевернулись. Вдобавок нас отбросило назад на сорок миллиардов лет, но этот вопрос мы пока оставим в стороне. Суть моего утверждения – мы теперь состоим из антиматерии. Наши корабли состоят из антиматерии. Все вокруг состоит из антиматерии.

– Но ведь в этом случае, – Никлин постарался скрыть свое замешательство, – не существует способа проверить вашу гипотезу.

– До прошлой недели и я так думал, – Хепворт сделал еще один добрый глоток. – В последние три года я разрабатывал особо чувствительный датчик для применения в жидком кислороде. Он должен был содержать встроенный источник электронов. Я решил использовать для этого радиоактивный кобальт. Кобальт-60 отлично годился для моих целей, поскольку его ядра излучают с одного полюса больше электронов, чем с другого. Обычно из-за хаотичного расположения ядер этого нельзя обнаружить, но если вещество охладить и поместить в мощное магнитное поле, то все ядра выстроятся параллельно друг другу. И тогда этот кусок металла станет излучать в одну сторону больше электронов, чем в другую.