Читаем без скачивания Сквозь Пекло - Елена Асеева

Храбр хлопнул понурого Святозара по плечу и вышел вслед за без остановки говорящим Воиславом. А наследник, поставил руку на стол, оперся локтем о его поверхность, и, подперев ладонью подбородок, задумался о том, как неудачно, что началась метель, что теперь дня два придется быть здесь, и ждать когда утихнет буран, и лишь после отправляться дальше, накладывая на укрытую снегами дорогу заговор и очищая ее от снега. Здесь недалече от реки Чир и Дольская снега валят, чуть ли не каждый день. И наследник уже не раз шептал над снегами, чтобы можно было беспрепятственно продолжать прерванный путь.

Через некоторое время в комнату вернулся Храбр, следом пришли Дубыня и Стоян. Дубыня подошел к печке, и, протянув руки, прислонил их к ней.

— Ветер крепчает, а мороз такой, бр… бр-ррр, — молвил он, и, глянул на унылого наследника. — Хорошо, что тебя Храбр, послушались и свернули, а то точно носы бы отморозили.

Храбр сел напротив наследника, и благодарно посмотрев на друга, усмехнулся.

— Ты, чего, невеселый, Святозар, — поспрашал Стоян, и, усаживаясь рядом, похлопал его по спине. — Нога болит, что ли?

— Нет, Стоян, нога не болит, — ответил наследник и убрал локоть со стола. — Я же чулок не снял. Вот пойду в баню, как это я сделал в Новочире, сниму чулок, она заболит. И тогда будете вы, ты и Храбр, меня на плечах оттуда выносить. В комнату вошла жена большака, полная, пожилая женщина. Она принесла высокий глиняный кувшин молока и чаши, поставила на стол, с любопытством оглядела наследника, тяжело вздохнула, и, поклонившись ему, бесшумно вышла. Не успела она выйти, как в комнату вошел Воислав и его сын, они принесли здоровущее блюдо пельменей, в мисах сметану, растопленное масло и несколько блюд поменьше, для каждого. Дубыня обогревший руки обок печки, подошел к столу, и, пододвинув Храбра, сел подле.

— Воислав, — вопросил Святозар, увидев как тот смущенно, переминаясь с ноги на ногу, остановился около стола. — А ты, чего за стол не садишься?

— Да-к, как-то, не…,- неуверенно заметил большак и развел руки в стороны.

— Никаких не…,- настойчиво проронил наследник. — Зови жену, сына и садитесь с нами.

Воислав широко улыбнулся и кивнул сыну, а когда отрок вышел, сел рядом с Дубыней.

— Воислав, — обратился к нему Храбр. — Ты бы нашему наследнику чего-нибудь печеного принес, он у нас дюже любит выпечку.

— А, то, как же, как же, — заулыбался большак, увидев, как Святозар, взял протянутую ему Храбром ложку и принялся накладывать себе в блюдо пельмени. — Сейчас жена принесет.

И точно вмале жена Воислава внесла блюдо полное расстегаев и пирожков, а сын большака принес разносолы: соленые грибы — белые, грузди, боровики; квашеную капусту и свеклу; моченые яблоки и груши.

— А, куды же вы, ваша милость, зимой то едите, в такие холода? — поинтересовался Воислав.

Наследник положил на блюдо расстегаи, взял поданную Стояном чашу молока, и, отпив из нее, изрек:

— Мы, едим в Валадар.

— Да-к, чего же, зимой отправились, по такому холоду? Ведь в наших краях, — пояснил большак, довольным взглядом обозревая жующего наследника. — В наших краях просимец и сечень, самые лютые месяца, стоило ли отправляться в путь?

— Слушай, Воислав, — спокойно заметил Храбр, переводя разговор в иное русло. — Ты, чего жену к столу не зовешь, наследник же ее пригласил.

— Эх, да она Храбр, не придет, — ответил большак, улыбка сбежала с его губ и он весьма бедственно вздохнул. — Дочь у нас меньшая болеет… Она около нее и воркует, ей не до застолья, вы уж, ваша милость, нас простите.

— Болеет? — переспросил Святозар, запихивая в рот пельмень обильно политый сверху сметаной. — А, что с ней?

— Да, — уклончиво произнес Воислав. — Как простыла в грудне месяце так никак и не оправится. Знахарка наша деревенская, чего уж тока не пробовала, какими ее снадобьями не поила, а толку нет. Кашляет она, бледнеет, то жар у нее, то озноб… Эх, верно, то и не болезнь вовсе, а колдовство.

— А, кто же, на дочь твою, колдовство бы стал накладывать, — прекращая есть, удивленно спросил Дубыня.

Святозар отложил ложку в сторону, не менее чем наставник изумленно посмотрел на большака, а Воислав сызнова муторно вздохнул, да начал пояснять:

— За несколько дней до болезни дочери, заезжал в нашу деревню человек. Сам такой вроде невзрачный. Остановился на ночь у меня. Ну, я его принял, как положено, стол накрыл, да сел с ним. Он сначала вроде ничего: ел, пил, а позже спрашивает у меня, в какого Бога я верю, по каким, значит, традициям живу. Я, засмеялся, отвечаю ему, что я восур, Бог мой Сварог и ДажьБог. И живу, я, так как жил мой отец, дед и прадед от начала времен. А он мне зашептал тогда, что нет! нет! нет!.. никакого Сварога. Нет его сыновей, нет ДажьБога, ложь то, ложь…Есть лишь один Бог, и звать его надо господь, потому что он господин нам, хозяин, а мы его яремники. И это господь сотворил весь мир из ничего, одним своим словом. Он может сделать все, что пожелает… все, что захочет. И его вестоплеты, по его внушению теперь ходят по земле и учат людей. И он и есть этот вестоплет… и еще он шептал мне, что его господь ни имеет, ни тела, ни костей, и он ни похож на то, что мы видим вокруг себя. Говорил, что если его господа увидит простой человек, то сразу умрет. А его господь, он — вечный, неизменный, всемогущий, вездесущий. — Воислав на миг прервался и расстегнул серый чекмень — широкий, короткополый кафтан с перехватом, да немного помолчав, продолжил, — а, я, точно, околдованный сидел и слушал его…Ничего сказать не мог… Ну, а погодя вошла в комнату моя дочь, Благославушка, глянула она на этого вестоплета, да как крикнет на него: «Сейчас же замолчи, замолчи колдун… Господь, какой твой господь, это Чернобог, что ли? А, ну, собирай свои вещи и уходи с дома моего отца, с дома, где вечно жили и, будут жить мои Боги: Сварог, ДажьБог, Перун и Семаргл.!» Тот вестоплет, вскочил с лавки, что-то шепнул, глянул на Благославу и плюнул в нее… прямо ей в лицо. На его беду, в дом мой зашел, средний сын, он заскочил в комнату, схватил его за шиворот, вытащил из дома и вышвырнул со двора… Он, оказывается, услышал лишь конец разговора, хотел сам зайти прервать разговор, но Благославушка опередила… — Большак порывисто выдохнул и добавил, — а дня через два она и заболела. Да никак не поправится, никак.

Святозар взял утиральник, порывчато вытер им губы и руки, и, поднявшись, вельми строго сказал:

— Эх, Воислав, чего же ты слушал, этого вестоплета? Нешто, ты, не знаешь, что вестоплет это сплетник, враль, переносчик и врун. Он пришел к тебе в дом со своим господом Чернобогом, который любит принимать разные образы, и при помощи их заползает в наши души, занимает там место истинной веры и Богов. И если бы не твоя дочь, может уже и в твоей душе была бы эта язва. А теперь, поднимайся, веди меня к дочери, я ее буду лечить.