Читаем без скачивания Честь и лукавство - Остен Эмилия

Напоив ее чаем с травами и уложив на диван отдохнуть, я уселась в кресло в библиотеке, чтобы проанализировать случившееся. Без сомнений, для Россетера не было секретом, что Аннабелла мечтает склонить его к браку, и он покривил душой, прикинувшись, что оставался в неведении. Зачем он сделал это – вот что интересовало меня в первую очередь. Чтобы проучить самоуверенность и расчетливость Аннабеллы? Или он играл роль ее поклонника от скуки, собираясь прервать игру, как только она ему наскучит, и не предполагая, что она сама заговорит о женитьбе?

Как ни порадовала меня такая развязка, его поведение было весьма предосудительным. Играть сердцем бессердечной женщины – не значит быть негодяем, но ввести в заблуждение ее семью и друзей, а потом выставить на посмешище – шутка дурного тона. Я не сомневалась, что теперь его не станут принимать у Гринхаузов, если только Аннабелла не надумает перейти от проклятий к мольбам, да и сам он вряд ли приблизится к ней после случившегося.

Я испытывала угрызения совести оттого, что рада ее поражению, но не слишком большие, чтобы не задаться вопросом: с кем помолвлен герцог Россетер и почему он ведет себя так странно, скрывая свою помолвку? Скорее всего, он не признался бы, не принуди его к этому Аннабелла. Все это до крайности удивляло меня, тем более что герцог утверждал, что не встретил еще свою суженую. Быть может, он опять скомпрометировал какую-нибудь вдовушку, а может, и девицу, и собирался жениться раньше, чем огласка погубит репутацию их обоих?

Думать и гадать можно было сколько угодно и быть при этом так же далеко от истины, как если бы я вообще ничего не знала о том, что он связан словом. Становилось ясно, что даже его друзья ничего не знали об этой тайне, иначе Морланд сразу же поспешил бы открыть глаза мисс Гринхауз. Я не испытывала жалости к Аннабелле, но предпочла бы, чтобы герцог оставил ее без столь важной причины, а еще лучше и вовсе бы не обратил внимания на ее прелести. Я с недоумением поняла, что, скорее всего, завидую его невесте и даже ревную к ней.

На миг я представила себя в белом платье, идущей к алтарю с Россетером. Наш свадебный поцелуй наверняка оказался бы не похож на тот, которым я обменялась с графом Дэшвиллом.

Что же, раз мне не суждено стать женой герцога, пусть он осчастливит достойную девушку, которая будет по-настоящему любить его, забывая о титуле и богатстве. Однако, как ни пыталась я успокоиться, то ругая себя за безнравственность, то убеждая, что он для меня значит не более, чем любой светский знакомый, мне было по-настоящему жаль, что долгожданное чувство все-таки настигло меня…

Правда, я вела себя не так, как положено несчастной влюбленной – не проливала слез и не утратила аппетит, что казалось мне признаком недостаточно сильного чувства, скорее воображаемого, чем существующего на самом деле. Но мне не хватало общества сэра Филсби, он занимал большую часть моих мыслей и снился мне по ночам, а это свидетельствовало о моем неравнодушии.

Я знала, что характер мой не изменился и мне достанет сил иронизировать над герцогом по-прежнему, но все же я страшилась встречи с ним. Если бы тогда, еще при нашей встрече в Бате, я знала, что этот джентльмен станет моим несчастьем, я бы тут же отказалась от своих утренних прогулок и отправилась бы в тихую гавань Эммерли. Но я позволила себе поверить, что он интересует меня только как оригинальный собеседник, причем так глубоко, что до сих пор пыталась цепляться за это убеждение.

Я совершенно разочаровалась в героинях своих любимых романов. В самом деле, почти в каждом из них есть строки «она с первого взгляда на него поняла, что в сердце ее поселилась настоящая любовь». Как, скажите на милость, могла она это понять с первого взгляда, если до того никогда не любила? Если бы она влюблялась в третий раз, а еще лучше – в пятый, сомнения были бы неуместны, но как может юная дева, не разбирающаяся в жизни ни в чем, кроме вышивания, сразу же постигнуть таинство любви? Полная чушь! Если бы я взялась писать роман, непременно показала бы весь долгий путь осознания самой себя, своих желаний и склонностей. Любовь представлялась мне чем-то вроде плюща, медленно и незаметно обвивающего ствол дерева и сжимающего свои объятья так постепенно, что жертва осознает невозможность освободиться слишком поздно. Вероятно, вторая привязанность менее скрытна, и ее удушающие ветви можно обнаружить на ранних стадиях и искоренить огнем и топором, но сопротивляться первой любви – значит терять время, которое лучше посвятить прогулкам при луне и пению дуэтом.

Если бы эта истина открылась мне весной, я бы не отказывалась от свиданий с Россетером и не позволила бы Аннабелле безнаказанно увиваться вокруг него. Я бы переболела любовью и поправилась с помощью возлюбленного раньше, чем покинула Бат, и сейчас бы уже готовилась погасить ее остатки в своем сердце ливнем материнской любви. А я неразумно тратила время на бесполезные сомнения: нравится – не нравится, хочу – не хочу…

Розмари вернулась домой ухаживать за маменькой, трепеща перед гневом сестры. Я же рассказала о случившемся своему супругу, стараясь выглядеть незаинтересованной. К моему удивлению, он только рассмеялся и вовсе не думал жалеть Аннабеллу или даже свою Амелию:

– Наконец-то нашелся хоть кто-то, кто сумел сбить спесь с этой кокетки. Будь я молод и свободен, непременно внес бы свой вклад в эту историю. Я всегда оставался уверен, что мальчик устоит перед соблазном получить ее, но не перед соблазном сыграть с ней шутку.

– Но разве вы не находите это жестоким и безнравственным?

– Нет, моя дорогая. Подумайте, сколько милых юношей действительно пострадали от бессердечия Аннабеллы. А она скоро утешится в погоне за очередным титулом.

– Наверное, вы правы, но мне жаль Розмари. Аннабелла может здорово испортить ей свадьбу.

– Мы постараемся сделать все, чтобы усмирить ее. Розмари достойна самой лучшей свадьбы. Надеюсь, шалопай навестит нас и все расскажет, – добавил граф с усмешкой.

– А вы знаете, кто его невеста? Быть может, ее не существует? – С каким трепетом я задала этот вопрос!

– Я впервые слышу о том, что герцог Россетер помолвлен, но не склонен думать, что он это придумал. Юноша храбр и мог честно сказать мисс Гринхауз, какого он мнения о ее достоинствах. Скорее всего, герцог просто хочет еще поиграть в завидного жениха, а его невеста опасается козней со стороны завистливых девиц вроде мисс Аннабеллы. А может быть, она иностранка и поэтому никто ничего не знает о ее существовании. Я обязательно расспрошу сэра Филсби, как только он посетит нас.

Я была вовсе не уверена, что он посетит нас, но не стала произносить этого вслух. Граф считал юношу своим родственником и явно видел в нем себя молодого, и я не хотела разочаровывать его.

На следующий день он и вправду появился у нас, и как раз тогда, когда мой муж отправился к своему доктору. Россетер вошел в библиотеку прежде, чем я успела решить, принять его или не стоит.

Он был в дорогом костюме темно-синего цвета, обычно бледное лицо сейчас было покрыто здоровым загаром, и еще герцог перестал хромать. Казалось, он тоже растерялся, увидев меня одну.

– Добрый вечер, сударыня. Надеюсь, ваш муж в добром здравии? – осведомился он после изящного поклона.

– Здравствуйте, ваша светлость, не угодно ли присесть? – Я обратилась к нему так же официально, как и он ко мне. – Здоровье моего супруга, к сожалению, оставляет желать лучшего. Сейчас он отправился к своему врачу.

– Мне жаль слышать это. А как вы сами? – Он уселся, демонстрируя ту непринужденную грацию, которую прежде скрывала хромота.

– Благодарю вас, сэр. У меня все в порядке. – Мне было не по себе от этой сухой светской беседы.

Похоже, и герцог не любил лицемерие, хотя как иначе назвать его ухаживание за мисс Гринхауз? Во всяком случае, он внезапно встал и, подойдя к моему креслу, уселся на маленькую скамеечку у моих ног. Когда он поднял ко мне лицо, мне захотелось непрестанно смотреть в его светлые глаза, отрываясь только для того, чтобы полюбоваться его изящными руками или пышной каштановой шевелюрой. Он взял мою руку и прижал к своей щеке.