Читаем без скачивания Божий дом - Роберт Шекли

— Я хотел, — промямлил Артур. — У меня просто не вышло…

— Очень бы хотел, вышло бы, — съязвил прокурор. — В данном случае ваша несостоятельность лишь маскировала ваше нежелание отдаться любви, с женщиной ли, с богиней ли. В сущности, судьи, несостоятельность — самое подходящее определение для мистера Фенна. Когда ему взбрело в голову исправить зло, которое он же и сотворил, что он сделал? Лишь усложнил проблему, призвав продажный Файл помощи, чтоб облегчить себе проникновение в запретное дробное измерение. А когда страж общего блага, Вселенский цензор, попробовал его вычеркнуть, что решил Артур? Решил отказаться и опять призвал Файл помощи, и тот защитил его ценой собственного существования.

— Эй, послушайте, я никогда ни о чем этот самый Файл не просил!

— Отказ уступить со стороны Артура навлек беду на самого цензора, который с тех пор так и не оправился. И вызвал столь серьезные перемены, что Вселенский маховик повернулся и вы, высокоученые боги-судьи, вынуждены вмешиваться и выносить вердикт.

— Вы все поставили с ног на голову! — взвыл Артур.

— Я рассказываю, что и как было, а вы лицемерно норовите оправдать свою пассивность, эгоизм и общую бездарность.

Один из судей прокашлялся.

— Все совершенно ясно. Доводы защиты представляются мне полной чепухой. В обобщенном всеобъемлющем смысле никто не виновен ни в чем. Но не менее верно, что в столь же обобщенном и всеобъемлющем смысле каждый отвечает за все. Или ты не согласен?

— Что вы, ваша честь! — воскликнул защитник. — Я же сам не что иное, как обобщенная мирская фигура, присутствующая здесь с целью сказать что-нибудь в защиту обвиняемого, чтобы в том мире, наличие которого мы смутно ощущаем, никто не принял данное разбирательство за судебную комедию, предпринятую в интересах высшего детерминизма.

— Хорошо сказано! — провозгласил главный Судья. — Твое ходатайство принято во внимание. — И к Артуру:

— Подсудимый, встань и повернись к нам лицом!..

В это мгновение на ноги поднялась Меллисента, бледная от волнения.

— Разрешит ли высокий суд мне высказаться?

— Валяй, — бросил главный судья не слишком приветливо.

— Да будет известно вам, досточтимые, что я богиня любви по имени Меллисента. Возможно, в настоящий момент я не слишком-то похожа на богиню любви, поскольку в последнее время настрадалась от этой самой любви, и тем не менее это правда. Судьи, вы узнали еще не все. Когда этот человек не полюбил меня, я его отвергла и тем самым впала в грех гордыни. В конце концов, я явилась к нему в своем первоначальном виде — поколения моих почитателей находили мою внешность привлекательной, и я посчитала, что она устроит и его. А когда этого не случилось, когда он осмелился не полюбить меня, я разгневалась. Однако затем получила добрые советы от ряда выдающихся существ, включая изначальную богиню любви Афродиту.

Афродита, сидевшая под вуалью в задних рядах зала, встала и поклонилась. А Меллисента продолжала:

— Именно Афродита научила меня латинскому изречению, которого я прежде не знала, — «De gustibus no disputandum». Для детей и тупиц, если таковые есть в зале, это переводится — о вкусах не спорят.

Наступила почтительная тишина. Все внимали раскрывающимся перед ними сокровенным тайнам. И все чувствовали себя польщенными тем, что кто-то сказал что-то по-латыни.

— Нельзя ставить в вину этому человеку то, что он не полюбил меня. Я не приняла вид, предпочтительный для него. Это моя вина. — Тут она повернулась к Артуру:

— Артур, что ты думаешь обо мне теперь?

И он ответил, вполне правдиво:

— Ты самое восхитительное создание, какое я когда-либо встречал.

Он все же усвоил капельку хитрости и не добавил: «Не считая Мими».

Зал взорвался аплодисментами. Однако судьи стукнули молотками, а главный из них сказал:

— Артур Фенн, мы находим тебя виновным в преступном высвобождении сил, способных разрушить Вселенную. Мы также констатируем, что, хотя ты виновен, ты, в последнем счете, не отвечаешь за свои действия. Невзирая на это, ты прямым образом вовлечен в грядущее разрушение Вселенной, которое свершится с размахом, превышающим всякое воображение, и будет длиться до тех пор, пока Мегавселенная не воссоздаст данную Вселенную по новому плану, с принципиально новыми существами…

Бог-председатель поднял руку. Последовала вспышка света, призванная подчеркнуть значимость момента. Затем бог продолжил речь:

— От фактов никуда не уйдешь. Первопричиной возмущений, грозящих уничтожением Вселенной, явился подсудимый Артур Фенн. Эгоистично, не задумываясь о последствиях, Артур пригласил древних младших богов, от которых не было проку в первый раз и уж тем паче ныне, во второй. Когда эти божки замыслили обратить всю Землю в свою вотчину, он не сделал ничего против и даже зашел так далеко, что принял на себя роль их пророка.

— У меня не было выбора, — горячо возразил Артур.

— Ты мог сказать «нет».

— Они бы меня убили!

— Ну и что?

Он не нашелся что ответить.

Когда в зале восстановилась тишина, главный судья огласил решение:

— Подсудимый обязан внести поправки в содеянное и уберечь Вселенную, которую он едва не разрушил. Ради этого он должен позволить нам вовлечь его в изменение, которое не причинит ему вреда, зато Вселенная сможет уцелеть.

Звучало вроде бы неплохо.

— Чего вы от меня хотите? — спросил Артур.

— Пустим часы обратным ходом вплоть до дня, не столь уж и давнего, когда ты вложил деньги в бразильские золотые копи. Вот где начало, то острие, на котором покоилось будущее Вселенной. Твои последующие поступки повлекли за собой печальные последствия.

— Мне жаль, что так получилось. Но что я могу сделать?

— Ты можешь вернуться в тот день! — прогремел судья.

— Что???

— Вернуться, я сказал, в то время, когда ты сделал роковой выбор, и изменить решение, давшее толчок всему остальному. Я имею в виду момент, когда ты дал распоряжение своему другу-брокеру, подлецу Сэмми вложить твои деньги в «Объединенные рудники Багиа».

— Это по его же совету!

— Да, но ты последовал этому совету, разве не так? Значит, и отвечать тебе, а не Сэмми.

— Допустим, я признаю свою вину. К чему вы клоните?

— К тому, что ты вернешься к этому моменту, Артур.

— О чем вы? Как я туда попаду?

— С нашей помощью, разумеется. Нельзя же ожидать от тебя, что ты пустишь часы обратным ходом своими силами. Мы поможем тебе вернуться в тот день, чтобы ты скорректировал нынешний трагический курс событий.

— Вы что, действительно это можете? Можете отправить меня в прошлое?

Бог-судья улыбнулся и кивнул остальным судьям.

— Если мы соединим наши умственные усилия, то безусловно сможем. Согласен, создается парадокс, но менее болезненный для Вселенной, чем твои затеи с черной дырой.

— А, отправившись в прошлое, я не угожу в тюрьму? — поинтересовался Артур.

— Думаю, мы устроим кое-что получше. Мы сами одарим тебя деньгами. Еще одно небольшое чудо, но чудом больше, чудом меньше — какая разница! И ты будешь в порядке, и Вселенная в безопасности.

Артур подумал-подумал и произнес:

— Значит, я не встречу ни Декстера, ни Скаббера…

— Какая жалость! Но разве цена так уж высока?

— И не встречу Меллисенту…

— Встретишь какую-нибудь другую женщину.

— Но не Меллисенту!

— Давай не затягивать спора, увертки тебе не помогут. Женщин на Земле пруд пруди, и даже есть несколько доступных богинь. Поскольку тебя это беспокоит, мы что-нибудь придумаем. Дадим тебе партнершу — так, кажется, у вас выражаются. Но выход единственный, и от него не уйти. Что же ты нам скажешь?

— Какая у меня альтернатива?

— Безмерная боль, которую мы растянем ровно на тот срок, какой еще протянет Вселенная.

— Вы не оставили мне особого выбора, — посетовал Артур.

— А мы и не собирались, — ответствовал судья.

Артур чуть было не согласился. Однако внезапно что-то в его душе шевельнулось — что-то, о чем он прежде и не догадывался. Он не знал, как это точно назвать, но оказалось, что он предан тому порядку вещей, который есть.

— Нет, я не стану никуда отправляться. Черт с вами, пропади вы пропадом! Я люблю Меллисенту! И я не сделал ничего плохого. Я не согласен ничего менять!

— А как же судьба Вселенной? — вопросил судья.

И Артур заявил:

— По правде говоря, я просто отказываюсь беспокоиться о Вселенной, способной развалиться на части лишь вследствие моих поступков.

Глава 61

— Ну что ж, — произнес судья.

Он собирался добавить нечто воистину божественное, внушающее трепет, но потолок судебного зала вдруг раскололся трещиной.

— Не-е-ет! Еще рано! — вскричал судья. Трещина расширилась, сквозь нее проглянуло матово-черное ничто. Судьи стали разбегаться кто куда, но раскрывшаяся дыра поглотила их, растворила во тьме, и они пропали, словно их и не было никогда.