Читаем без скачивания Том 6. У нас это невозможно. Статьи - Синклер Льюис

Ревностно уважались еще два пункта уиндриповской энциклики — пункт о преследовании негров и покровительственной политике в отношении евреев.

Первые совсем не желали с этим мириться. Бывали ужасные случаи, когда целые южные округа — с преобладающим негритянским населением — подвергались разгрому со стороны негров, которые захватывали имущество белых. Вожаки негров ссылались, правда, в этих случаях на то, что эксцессам предшествовали негритянские погромы, устраиваемые минитменами. Но, как правильно сказал доктор Макгоблин, «министр культуры», все это было настолько неприятным делом, что не стоило это и обсуждать.

Смысл уиндриповского девятого пункта, в отношении евреев, был понят, и пункт этот усердно выполнялся по всей стране. Все понимали теперь, что евреев не надо выгонять из фешенебельных отелей, как это делалось в прежние, возмутительные времена разгула расовых предрассудков, а надо просто брать с них вдвое дороже. Равным образом все понимали, что не надо препятствовать евреям заниматься торговлей, а надо заставить их давать более крупные взятки уполномоченным и инспекторам и без всяких разговоров подчиняться всем предписаниям, ставкам заработной платы и прейскурантам, установленным чистокровными англосаксами из различных торговых ассоциаций. И, кроме того, евреям всех слоев общества следовало как можно чаще выражать свой восторг по поводу того, что в Америке они нашли убежище, — жизнь их в Европе с ее предрассудками была плачевна.

В Форте Бьюла Луи Ротенстерну, поскольку он всегда, бывало, первым вставал для исполнения старых национальных гимнов «Звездное знамя» или «Дикси», а теперь для исполнения гимна «Славься, Бэз» и поскольку он издавна слыл другом Фрэнсиса Тэзброу и Р.К. Краули и в свое время часто, по доброте душевной, безвозмездно утюжил воскресные штаны еще пребывавшего в безвестности Шэда Ледыо, разрешили сохранить свое портновское заведение, причем, конечно, подразумевалось, что он будет брать с минитменов лишь четверть цены или ничего не брать.

Зато некий Гарри Киндерман — еврей, который немало заработал, будучи агентом по продаже кленового сахара и оборудования для молочных, так что в 1936 году он уже вносил последние платежи за свое новое бунгало и за «бьюик», — был всегда в числе тех, кого Шэд Ледью называл «дерзкими еврейчиками». Он смеялся над флагом, над церковью и даже над Ротарианским клубом. Теперь он увидел, что фабриканты без всяких объяснений отказываются от его услуг.

В середине 1937 года он продавал на улице сосиски а его жена, так гордившаяся своим пианино и старым американским сосновым буфетом в их бунгало, умерла от воспаления легких, простудившись в покрытом толем сарайчике, куда им пришлось переехать.

К моменту избрания Уиндрипа в федеральных и местных правительственных учреждениях Америки было свыше 80 тысяч служащих, занятых выдачей пособия. В связи с организацией трудовых лагерей, поглотивших большинство безработных, получавших пособие, эта армия работников, состоявшая как из добровольцев, так и из опытных профессионалов, оказалась не у дел.

Минитмены, управлявшие трудовыми лагерями, были великодушны: они предложили этим служащим по доллару в день, так же как пролетариям, а платить за стол и помещение они должны были меньше. Но наиболее способным было предложено нечто гораздо лучшее: помогать составить списки всех семейных и всех одиноких американцев с указанием их материального положения, профессии, военного образования и — самое важное и требующее наибольшего такта — их тайного мнения о минитменах и о корпо вообще.

Многие из этих работников с негодованием ответили, что, таким образом, им предлагают стать шпионами, осведомителями. Их по разным незначительным обвинениям упрятали в тюрьмы или в концентрационные лагеря, которые были, по сути, теми же тюрьмами, но только особыми тюрьмами минитменов, где не действовали никакие старомодные дурацкие тюремные правила.

В смутный период лета и ранней осени 1937 года офицеры ММ прекрасно проводили время, устанавливая свои собственные законы и все чаще учиняя расправы над такими прирожденными предателями, как евреи-врачи, евреи-музыканты, негры-журналисты, университетские профессора-социалисты, молодые люди, предпочитающие чтение или химические опыты мужественной службе в рядах минитменов, и женщины, которые жаловались, когда их мужей забирали минитмены и они потом исчезали без вести, — таких лиц жестоко избивали на улицах или арестовывали по обвинениям, которые были совершенно неведомы докорповским юристам.

И все больше буржуазных противников уиндриповского переворота бежало в Канаду, — так некогда негры-рабы бежали по «подземной железной дороге» и спасались на свободном Севере.

В Канаде, а также в Мексике, на Бермудских островах, на Ямайке, на Кубе и в Европе лживые красные пропагандисты стали издавать отвратительные журнальчики, обвиняющие корпо в кровавом терроре. В них голословно утверждалось, что банда из шести ММ избила старого раввина и ограбила его; что редактора маленькой рабочей газеты в Патерсоне ММ привязали к печатному станку и сожгли вместе с типографией, что красивую дочку бывшего рабоче-фермерского политика в Айове изнасиловали молодчики в масках.

Чтобы положить конец трусливому бегству этих распространявших ложь контрреволюционеров (многие из которых считались в свое время почтенными проповедниками, юристами, врачами и писателями, членами конгресса, офицерами армии и которые поэтому могли дать всему миру совершенно ложное представление о корпоизме и ММ), правительство в четыре раза увеличило пограничную охрану, задерживало подозрительных лиц во всех гаванях и даже на еле заметных, пересекающих границу тропинках; кроме того, посты ММ были установлены во всех аэропортах, частных или государственных, на всех авиационных заводах, и, таким образом, можно было надеяться, что все воздушные пути для трусливых предателей закрыты.

Как один из самых яростных врагов переворота в стране, бывший сенатор Уолт Троубридж — конкурент Уиндрипа на выборах 1936 года — находился днем и ночью под наблюдением охраны, состоящей из двенадцати минитменов. Но, по всей видимости, было маловероятно, что этот противник — скорее чудак, чем неисправимый фанатик, — поставит себя в смешное положение, борясь против великой силы, которую господь (через епископа Прэнга) соизволил ниспослать для исцеления страдающей Америки.

Троубридж прозаически оставался на своем ранчо в Южной Дакоте, и правительственный агент, распоряжавшийся охраной ММ (квалифицированный работник, с большим опытом подавления забастовок), доносил, что подслушанные телефонные разговоры Троубриджа и его распечатанные письма не содержали ничего более крамольного, чем сообщения об урожае люцерны. С ним общались лишь работники ранчо, а в доме его обслуживала безобидная пожилая чета.

В Вашингтоне надеялись, что Троубридж начинает прозревать. Возможно, его бы назначили послом в Англию вместо Синклера.

Четвертого июля, когда минитмены так торжественно, но неудачно чествовали своего «Шефа» и пятиконечную звезду, Троубридж доставил большое удовольствие своим пастухам, устроив для них необычное пиротехническое празднество. Весь вечер вспыхивали ракеты, вокруг выгона для скота ярко пылали факелы. Троубридж, отнюдь не гнушавшийся охранниками из минитменов, сердечно пригласил их принять участие в запуске ракет и угоститься пивом и колбасой. Молодые солдаты, одиноко скучавшие в прериях, были счастливы, пуская ракеты.

Большой канадский самолет, летевший без огней, быстро направился к освещенной ракетами площадке и с выключенным мотором сделал круг над очерченной факелами лужайкой и быстро приземлился.

Охрана ошалела после выпитого пива. Три человека задремали тут же, развалившись на жесткой траве.

Неожиданно их окружили люди в глухих шлемах, с автоматическими револьверами; они надели наручники тем охранникам, которые не спали, подобрали остальных и заперли всех двенадцать человек в забранное решеткой багажное отделение самолета.

Предводитель команды, человек с военной выправкой, обратился к Уолту Троубриджу:

— Вы готовы, сэр?

— Да. Возьмите, пожалуйста, эти четыре ящика, полковник.

В ящиках были снимки с писем и документов.

Скромно одетый в комбинезон и огромную соломеную шляпу, сенатор Троубридж вошел в рубку пилота. Самолет взлетел и направился на север.

На другое утро Троубридж, все еще в комбинезоне, завтракал в отеле Форта Гарри с мэром города Уиннепег.

Спустя две недели он возобновил в Торонто выпуск своего еженедельника «За демократию» и на обложке первого номера поместил репродукцию с четырех писем, из которых явствовало, что до своего избрания президентом Берзелиос Уиндрип получил в виде личных подарков от финансистов свыше миллиона долларов. Дормэсу Джессэпу и тысячам других Дормэсов Джессэпов контрабандой доставляли экземпляры этого журнала, хотя тем, у кого его обнаружили бы, грозила смертная казнь.