Читаем без скачивания Женские штучки, или Мир наизнанку - Галина Куликова

Иван уверял, что по телефону ничего не говорил своей жене о ситуации, в которую попал Вадим. Поэтому Люба ничего не знала о смерти Ольги и Жанны Гладышевых. А может быть, знала? Может быть, она позвонила кому-то из общих знакомых и ее просветили на этот счет? Но все опросы оказались тщетными. Проверили звонки из ее номера в гостинице. Люба Болотова на протяжении всего своего отдыха на побережье звонила только мужу и брату. Оба утверждали, что намеренно держали ее в неведении.

– А почему Люба отправилась отдыхать одна? Для вашей семьи это нормально? – допытывалась Лиза.

– Нет, вовсе нет. Но в этот раз я заставил ее. Накануне она довольно тяжело болела. У нее был бронхит с осложнениями. Врач порекомендовал солнце. Я в любой момент мог отправить Любочку к морю, но не мог ее при этом сопровождать. Вадька тоже работает.

– А подруги?

– Подруг Любочка не завела. Близких, я имею в виду. А мимолетные подружки – они все замужем, у всех дети.

– Ваша жена не могла иметь детей? – осторожно спросил Дима.

– Могла, почему не могла? Просто мы думали, у нас еще есть время пожить в свое удовольствие.

«Что за удовольствие? – думала Лиза. – Люба Болотова сидела дома и стирала мужу рубашки. С такой потрясающей внешностью, с таким образованием!»

– А почему ваша жена не работала? – спросила она.

– Не хотела, – пожал плечами Иван. – Подвернись ей работа по душе, может, она и упорхнула бы из семейного гнездышка.

Без роскошной улыбки лицо Ивана Болотова потеряло свою выразительность. Горе сделало его блеклым.

Люба Болотова имела высшее техническое образование и с детства увлекалась фотографией. Несколько лет работала фотокорреспондентом, заключая договоры с самыми разными изданиями. Позже, после замужества, она просто продавала снимки куда придется. Но потом оставила и это занятие. Видимо, высокие доходы мужа убили в ней сначала материальный интерес, а затем и творческий.

Лиза этого не понимала. Зато знала многих женщин, которые сделали весьма успешную карьеру, но при первой же возможности с удовольствием засели дома. Была, правда, еще одна любопытная деталь, связанная с профессиональной стороной Любочкиной жизни. Один из оперативников, осматривавших квартиру Болотовых, нашел большую папку с фотографиями, которые сделала погибшая, и безапелляционно заявил, что она была чертовски талантлива. Он знал, что говорил, потому что сам много лет занимался художественной съемкой и участвовал в выставках, в том числе и международных. Лизе стало еще обиднее за Любу.

Она не ездила в морг осматривать тело, поэтому представляла себе жену Болотова живой, веселой и счастливой, чему способствовали домашние фотоальбомы, которые попали к ней в руки. «Двадцать восемь лет, а кажется, будто смотришь на совсем молоденькую девочку. Неудивительно, что и муж, и брат называли ее Любочкой, и никак иначе».

А что, если Любочка вовсе не такая, какой выглядит на фотографиях? Внешность обманчива. Женщины – коварны. Может быть, у Любочки был любовник? Он мог бы пролить свет на ее жизнь, на взаимоотношения с мужем и братом… Лиза бросилась к Ратникову.

– Мы вообще мало занимались Любочкой, – нахмурился тот. – Сестра Хабарова ни разу не была у нас в списке подозреваемых. Пробежались по верхам, и все.

– Нужно срочно добыть информацию! – кипятилась Лиза.

– Если Хабаров будет платить, то добудем.

Через час Хабаров лично подтвердил, что будет платить. Выглядел он даже хуже Ивана, но настрой у него был совершенно другой.

– За что? – спрашивал он, нервно щелкая огоньком зажигалки. Вокруг него валялись пустые смятые пачки из-под сигарет. – За что ее убили?! Это необъяснимо, это… это… противоестественно! Любочка никому не хотела зла, никогда!

– Мне кажется, – осторожно сказала Лиза, – весьма правдоподобной на сегодняшний день выглядит версия, что некто хочет зла вам, Вадим. Вас хотят сбить с ног, заставить страдать и, возможно, запятнать ваше имя, запутать, не знаю, что еще. Вы меня понимаете?

– Понимаю, но не вижу для этого никаких оснований. Я не знаю, кто может хотеть мне зла. До такой степени…

Вадим прикурил очередную сигарету и сделал глубокую затяжку.

– Вчера и сегодня, – тихо продолжала Лиза, – вас наверняка осаждали сотни мыслей. Были среди них какие-то особенные? Что-то показалось вам непонятным, странным, из ряда вон выходящим или просто немного необычным?

– Я не понимаю, почему Любочка не позвонила из аэропорта, чтобы я ее встретил, – мгновенно ответил Вадим. – Допустим, она хотела сделать сюрприз Ивану. Но ехать одной хлопотно. Ловить машину, тащить сумки… А она была такая хрупкая… Не могу понять.

– Может быть, ваша сестра как-то узнала об убийстве Ольги и Жанны Гладышевых? Ведь когда она улетала на море, вы с Ольгой еще не расстались, были вместе.

– Нет, она ничего не знала. Ведь она дважды после приезда разговаривала с Иваном. Если бы до нее дошли слухи о моей ситуации, вряд ли она промолчала бы. Ну, поставьте себя на ее место. Ольга в самом деле не была мне чужой. И Жанна…

– Кстати, какие у вашей сестры были взаимоотношения с Ольгой?

– У Любочки со всеми были хорошие взаимоотношения. Ее все любили. Ее нельзя было не любить!

– Я знаю, что вопрос, который я хочу задать, вас расстроит, – негромко сказала Лиза. – Вы должны заранее меня простить.

Вадим настороженно поглядел на нее и с силой раздавил в пепельнице окурок, превратив его в плоский блин.

– Ваша сестра не была влюблена в мужчину? Я не имею в виду Ивана Болотова. В какого-нибудь другого мужчину?

Она специально сформулировала свой вопрос так, чтобы избежать уничижительных слов типа «любовник», «адюльтер» и так далее. И тем не менее она была уверена, что Вадим все равно возмутится и, может быть, даже скажет что-нибудь оскорбительное. Вадим открыл было рот, удивленно взглянув на нее, но потом передумал и не озвучил своих первых ощущений. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.

– Скажите, а почему вы задали этот вопрос? У вас есть какие-то подозрения на этот счет? Для меня это важно.

– У нас нет подозрений, – заверила его Лиза. – Так вы можете ответить?

– Нет, у меня лично даже такой мысли никогда не закрадывалось, – достаточно спокойно сказал Вадим. – Я не думаю, что у Любочки кто-то был. Хотя… Не уверен, что она со мной поделилась бы, будь это правдой.

– То есть вы не исключаете подобную возможность, – ухватился за его ответ Дима.

– Как я могу исключать? Я любил Любочку, но не идеализировал ее. Она была живым человеком – молодым, жизнерадостным… – На глаза Вадима навернулись слезы. – Какая черная душа ее убила? Не могу понять. Мне так хочется понять. Мне жизненно необходимо это постичь. Я мечтаю посмотреть в глаза тому подонку, который убил ее, а потом…

Лиза почему-то подумала, что Иван Болотов ни разу не задал риторического вопроса: «За что?» – который постоянно задавал себе Вадим.

– У тебя патологическая ненависть к Болотову, и ты не в состоянии ее контролировать, – сделал заключение Дима, когда она поделилась с ним своими сомнениями.

В деле на нынешний момент было два «белых пятна». Во-первых, осталось неизвестным, что делала Люба Болотова в Москве с момента прилета и до своей гибели. Старушки-соседки из дома напротив видели, как она приехала из аэропорта. Примерно в четыре часа она выгружала сумки из машины. Затем машина уехала, Любочка по одной донесла сумки до лифта, а буквально спустя три минуты выбежала из подъезда с одной маленькой сумочкой через плечо. Куда она отправилась? К кому? В котором часу вернулась домой? Вернулась она одна или с убийцей? Пока на эти вопросы ответа не было.

– Возможно, у нее действительно кто-то был, – сказал Ратников, задумчиво глядя на Лизу. – Насколько я знаю, красивые женщины не терпят рутины. Она надоедает им слишком быстро. А семейная жизнь – это рутина.

– Так что женитьба на дурнушке – лучшая инвестиция в старость, – сделал собственный вывод Дима.

Ратников выразительно вздохнул.

Тот вечер, когда убили Любочку, Хабаров провел в баре «Верный друг», познакомился там с двумя девицами – Таней и Светой, пил красное вино, потом джин с тоником. И никто из опрошенных милицией постоянных посетителей, а также оба бармена не могли точно сказать, во сколько он пришел, во сколько ушел, не отлучался ли надолго. То есть алиби не было и у него.

– Вы часто посещаете бары? – спрашивал Дима, когда Вадим казнился относительно того, что его сестру убивал маньяк, пока он веселился и даже плясал под музыку какой-то сомнительной группы с нелепым названием «Мы – чемпионы планеты».