Читаем без скачивания Воспоминания (1865–1904) - Владимир Джунковский

Мне пришлось за ужином стоять за стулом великой княгини, но не служить за столом – на этом ужине это не полагалось. По окончании торжественного приема всех камер-пажей отвели в особый зал, где был накрыт ужин для нас.

18-го февраля наступил пост, специальные классы в корпусе говели всегда на первой неделе, каждый день утром и вечером оба класса ходили в церковь, занятия были сокращены, репетиции и лекции были только после обеда, утром же был только один час занятий от 8-ми до 9-ти. В субботу мы все причащались, после чего нас отпустили в отпуск.

Со следующей недели занятия пошли усиленным темпом, число репетиций, лекций было увеличено, чтобы успеть пройти весь курс для сдачи офицерского экзамена. У меня занятия шли хорошо, несмотря на мои выезды в свет.

25-го марта в манеже Конного полка состоялся блестящий, как всегда, парад этому полку. Я был на параде в качестве зрителя и стоял у входа. Полковым адъютантом был тогда Непокойчицкий, женатый на красавице Марии Константиновне Фелейзен, сестре Алины Константиновны, которой я тогда увлекался. Вся семья Миллер была на параде, я со всеми ими был в очень дружеских отношениях.

Пасха была 8-го апреля. В Зимнем дворце был высочайший выход к заутрени – я опять был при моей великой княгине, по окончании я проехал к Грессерам, где моя мать встречала светлый праздник.

На Пасхальной неделе мы, камер-пажи и пажи, записавшиеся в Преображенский полк, представлялись командиру полка князю Оболенскому и полковому адъютанту Гадону,[135] мы очень волновались, нас очень хорошо приняли, мы счастливые и довольные вернулись в корпус.

15-го числа состоялось бракосочетание великого князя Константина Константиновича[136] с великой княжной Елизаветой Маврикиевной в церкви Зимнего дворца.

Великая княгиня Александра Иосифовна, мать жениха, была его посаженной матерью и потому играла первенствующую роль во время свадьбы. Я, как всегда, был при ней.

Первый раз мне пришлось присутствовать и видеть так близко такую торжественную церемонию. Как всегда, начался выход из Малахитовой гостиной.

Невеста – принцесса Саксен-Альтенбургская – была некрасива, типичная немка, я удивился вкусу великого князя Константина Константиновича и подумал, неужели он не мог себе выбрать принцессу поинтереснее? Впоследствии она оказалась удивительно хорошей женщиной, чудной женой и матерью. Блеск, в который она попала после маленького скромного Саксен-Альтенбургского двора, ее не испортил, она осталась такою же скромной, как была у себя в Германии.

На этот раз, в виду длительной церемонии, камердинер великой княгини снабдил меня колоссальным количеством всевозможных принадлежностей туалета: и носовые платки, и перчатки запасные, и флакончики – чего только не было, а при входе в церковь камер-фурьер вручил мне еще высокий золоченый венский стул. Я пришел в отчаяние, как это я с ним проберусь, моя великая княгиня стояла впереди, пришлось протискиваться между высочайшими особами, извиняться – очень это было неприятно.

Когда венчание окончилось, я стул не взял, оставив его в церкви. Венчание было величественно и торжественно, блеск был потрясающий. По окончании отслужен был молебен, и затем шествие двинулось обратно. Молодые шли уже вместе, в порядке престолонаследия. Прошли в Александровский зал, где был очень красиво из тропических растений устроен алтарь. В зале рядами были расставлены кресла, все сели и началось лютеранское богослужение.

Я был рад, что мне не надо было возиться со стулом. Затем шествие проследовало во внутренние покои.

Так как великая княгиня оставалась в Зимнем дворце, то я также не уезжал, а прошел в отведенные для нас, камер-пажей, запасные комнаты, где и отдохнул немного до обеда.

Парадный обед для новобрачных был в пять часов дня в Николаевском зале, красота, блеск были необычайны. Приглашены были особы первых трех классов. Я служил за обедом, стоял за стулом своей великой княгини, которая сидела около великого князя Константина Константиновича.

За обедом при возглашении тостов государь и все за ним вставали, произносимы тосты не были, у каждого прибора, помимо меню и программы музыки, лежал памятный листок:

Во время высочайшего стола будет пито за здравие:

Их императорских величеств – салют 51 выстрел.

Высоконовобрачных – 31 выстрел.

Великого князя Константина Николаевича, великой княгини Александры Иосифовны и герцога и герцогини Саксен-Альтенбургских – 31 выстрел.

Всего императорского дома и августейших гостей – 31 выстрел.

Духовных особ и всех верноподданных – 31 выстрел.

Государь вставал, раздавались салюты, музыка играла соответствующий гимн, или марш, или туш.

Перед каждым тостом камергеры подносили высочайшим особам на золотой тарелке новый бокал с шампанским.

Меню обеда было следующее <…>[137]

Вечером в 8.30 в Георгиевском зале состоялся бал-куртаг.[138] Перед окончанием его великий князь Константин Николаевич и великая княгиня Александра Иосифовна уехали в Мраморный дворец для встречи молодых. Я проводил их до парадной кареты, в которую они сели, рядом с каретой верхом ехали заведующий их двором и адъютант великого князя[139].[140]

Мне нужно было поспеть в Мраморный дворец, чтобы встретить Александру Иосифовну. Я бросился в сторону Миллионной, мне удалось вскочить на первого попавшегося извозчика и поспеть к дворцу как раз в то время, когда парадная карета подъезжала к подъезду. Великий князь Константин Николаевич изумился: «Ты как сюда попал? Бегом?» Не успел я ответить, он меня похлопал по плечу и сказал: «Молодец!», – и, обратившись к великой княгине, сказал: «Regardez, il est déjà là»[141] – показав на меня. Я помог великой княгине выйти и последовал за ней в зал, где они должны были встретить молодых. Приблизительно через полчаса на набережной показалось шествие, я смотрел из окон Мраморного дворца:

Эскадрон Собственного Е. И. В. Конвоя.

Конюшенный офицер верхом.

Два церемониймейстера в золоченом фаэтоне.

Управляющий двором великого князя Константина Константиновича в золоченой карете.

Дежурные камергеры и камер-юнкеры в золоченой карете.

Обер-церемониймейстер в открытом фаэтоне.

Вторые чины двора в золоченой карете.

Гофмаршал высочайшего двора в открытом фаэтоне.

Первые чины двора в золоченой карете.

Эскадрон Конной гвардии.

Их величества с молодыми в парадной золоченой карете, запряженной восемью белыми лошадьми.

На ремнях кареты два маленьких пажа, за каретой шесть камер-пажей верхом на белых лошадях. Затем в золоченых каретах вся остальная царская семья.