Читаем без скачивания Танковый погром 1941 года. В авторской редакции - Владимир Бешанов

Упредив советские войска в стратегическом развертывании, обеспечив внезапность нападения, создав мощные оперативные группировки своих полностью боеготовых сил на избранных направлениях удара, германское командование создало благоприятные условия для захвата стратегической инициативы и успешного проведения первых наступательных операций.

В ночь на 22 июня немецким солдатам, занявшим исходные рубежи, зачитали приказ фюрера: «Солдаты Восточного фронта!… Сейчас вы вступаете в упорную и ответственнейшую борьбу, ибо судьба Европы, будущее германского рейха и нашего народа находятся отныне полностью в ваших руках!»

ЧАСТЬ 2

Летний разгром

В воскресенье 22 июня 1941 года в 3.15 утра 637 бомбардировщиков и 231 истребитель германских ВВС нанесли массированный удар по 31-му советскому аэродрому. Всего в этот день авиаударам, в которых участвовало 1756 бомбардировщиков и 506 истребителей, подверглось 66 аэродромов, на которых находилось 70% авиации приграничных округов. По германским данным, первый удар привел к уничтожению 890 советских самолетов (из них 668 на земле и 222 в воздушных боях), потери Люфтваффе составили лишь 18 машин. К вечеру потери советских ВВС составили около 1200 самолетов, из них большая часть была сожжена на земле, однако 322 советские машины были сбиты в воздушных боях. Причем Западный ОВО лишился 738 машин. Немцы потеряли 35 самолетов и около 100 были повреждены.

Однако советские Военно-воздушные силы вовсе не были разгромлены, они практически сразу начали ответные действия по германской территории. Эти действия не соответствовали обстановке и задачам оборонительной войны и, при наличии у немцев развернутой системы ПВО, не смогли нанести противнику значительные потери. Зато наземные войска оказались без воздушного прикрытия, под непрерывным воздействием немецких пикировщиков.

Не внезапностью нападения объясняется германское господство в воздухе, а лучшей организацией ВВС и подготовкой немецких летчиков, которые это господство завоевали. Еще в 1932 году комбриг А.Н. Лапчинский очень верно рассуждал: «Превосходство в воздухе состоит не в том, чтобы летать много, а в том, чтобы летать с большим толком, чем летает противник».

Советская авиация была раздроблена между армиями, фронтами, флотами и авиацией Дальнего действия, в то время как немцы оперировали крупными авиационными соединениями. Летная подготовка летчиков Люфтваффе составляла 450 часов плюс солидный боевой опыт, советских — 30–180 часов. За первое полугодие 1941 года «сталинские соколы» в приграничных (!) округах имели по 9 часов налета. Можно ли после этого удивляться, что целые полки новейшей техники, поступавшие именно в эти округа, так и не поднялись в воздух — «не успели освоить». Как вспоминал генерал Г.Г. Захаров, самолет МиГ-3 «ошибок не прощал, был рассчитан только на хорошего летчика. Средний пилот на «миге» автоматически переходил в разряд слабых, а уж слабый просто не мог бы на нем летать. К началу войны в соседней дивизии на аэродроме Белостока было уже около двухсот «мигов», но, кроме командиров полков и некоторых командиров эскадрилий, на них еще никто не летал». Именно эта дивизия должна была прикрывать с воздуха 10-ю армию.

Основное внимание в подготовке как бомбардировщиков, так и истребителей, обращалось на штурмовку наземных объектов. Зато почти не отрабатывалось взаимодействие с сухопутными войсками и ведение воздушного боя. «Массовый» пилот не умел действовать в сложных метеоусловиях, имел низкий уровень огневой и разведывательной подготовки, не знал силуэтов и боевых характеристик ни немецких, ни своих машин. Два года войны у них уйдет только на то, чтобы доказать ущербность тактики «роя», когда истребители летали группами по 6–8 машин в плотном боевом порядке. Только в 1943 году им разрешили летать парами.

По наблюдению немецких генералов, советская авиация очень редко действовала на глубине более 30 км от линии фронта (немецкие — до 300 км) из-за недостатков в штурманской подготовке. К тому же, поскольку воевать собирались на чужой территории, карт Пруссии было сколько угодно, а Белоруссии — одна на корпус. Это было для противника большим облегчением, так как во все периоды войны передвижение войск и грузов в тыловых районах проходило беспрепятственно. Даже после перелома в войне, наступившего в 1943 году, советские самолеты в основном висели с утра до вечера над полем боя, имея при этом боевой радиус до 1000 км.

«Я нахожусь в головной походной заставе. Около 20 неприятельских бомбардировщиков атакуют нас. Бомба за бомбой падают на нас, мы прячемся за танками… Взрывы раздаются со всех сторон. Истребители обстреливают нас. Наших истребителей не видно», — записал 22 июня немецкий унтер-офицер 2-й роты 36-го танкового полка в первый день войны. Но очень скоро немецкие наземные войска почти перестали замечать советскую авиацию.

Люфтваффе достигли господства в воздухе не в результате внезапного удара, а потому что летом 1941 года немецкие летчики, обладая качественным превосходством, уничтожали до 200 самолетов противника ежедневно. Первый Железный крест пилоты Восточного фронта получали только после 75-го сбитого советского самолета — настолько слабыми противниками считались наши летуны. Именно на Восточном фронте Эрих Хартман довел счет своих побед до 352 самолетов. А всего за войну из 45 тысяч советских машин 24 тысячи сбили 300 немецких асов. Для сравнения, трижды Герой Советского Союза И.Н. Кожедуб сбил 62 самолета.

При чем здесь танки? При том, что долгое время советские наземные части не имели никакой поддержки со стороны своей авиации. Не было ни связи, ни взаимодействия, каждый род войск выполнял свои задачи. Ведь по плану «Гроза» германская авиация уничтожалась в первые дни прямо на аэродромах, и советские конно-механизированные группы действовали в условиях «чистого неба».

22 июня 1941 года после сильной артиллерийской подготовки, в 3 часа утра войска группы армий «Север», а также 3-я танковая группа и 9-я армия группы «Центр» перешли в наступление в полосе Прибалтийского ОВО. Основные усилия немцы сосредоточили на шауляйском и вильнюсском направлениях.

На шауляйском направлении в полосе 125-й стрелковой дивизии 8-й армии, развернувшейся в 25-км полосе западнее Расейняй, наносили удар три танковые и две пехотные дивизии. Следом за ними продвигались три моторизованные дивизии второго эшелона 4-й танковой группы. При этом 41-й мотокорпус генерала Георга Рейнгардта имел задачу наступать в направлении на переправы через Двину в Екабпилс. Справа от него наступал 56-й моторизованный корпус генерала Манштейна, стремясь выйти на шоссе северо-восточнее Каунаса, ведущее к Даугавпилсу. В связи с необходимостью отсечения расположенных вдоль Двины советских войск и быстрого развития операций захват мостов через Двину неповрежденными имел для группы армий «Север» решающее значение, так как широкая река представляла собой сильное естественное препятствие.

Командир 125-й стрелковой дивизии генерал-майор П.П. Богабгун построил боевой порядок в два эшелона. Основой полковых участков являлись батальонные и ротные районы обороны, находившиеся в огневой связи друг с другом. Дивизионные артполки были приданы стрелковым полкам первого эшелона и вошли в группы поддержки пехоты. Переданный дивизии 51-й корпусной артиллерийский полк составил дивизионную группу артиллерии дальнего действия. Две батареи противотанкового дивизиона придавались полкам первого эшелона, при этом плотность противотанковой артиллерии в полосе обороны дивизии едва достигала 3 орудий на километр. Для отражения массированного танкового удара противника такая плотность была явно недостаточной. Слабо были прикрыты войска и с воздуха. Зенитный дивизион не мог обеспечить прикрытие боевого порядка дивизии на широком фронте.

Тем не менее советские войска оказали на этом участке ожесточенное сопротивление. Особо упорные бои велись в районе Тауроген. При поддержке артиллерии 125-я стрелковая отбила несколько атак, но к середине дня, потеряв большое количество личного состава, дивизия оставила город.

Овладев Таурогеном, 41-й моторизованный корпус немцев, не встречая сопротивления, устремился к Расейняй. В состав корпуса входили 1-я и 6-я танковые, 36-я моторизованная и 269-я пехотная дивизии — 408 танков. К вечеру его головные подразделения достигли Эржвилкаса.

56-й мотокорпус включал в себя 8-ю танковую дивизию, основу которой составляли чешские танки 38(t), 3-ю моторизованную и 290-ю пехотную дивизии — всего около 223 танков. Около полудня корпус Манштейна также прорвал советские позиции на границе севернее Клайпеды и, продвинувшись за день на 80 км, овладел мостом через Дубиссу около Айроголы. Рубеж этой реки представлял собой глубокую речную долину с крутыми, недоступными для танков склонами. Если бы большой мост у Айроголы был взорван, это стало бы серьезной проблемой. В Первую мировую войну немцы строили мост через Дубиссу несколько месяцев.