Читаем без скачивания Червь - Александр ЛАЗАРЕВИЧ

Космос для Америки больше не существовал.

Тем временем в атмосферу Марса вошел сделанный в СССР корабль с человеком на борту…

38. 2019 год: «Приехали!»

… 'Буран' быстро снижался и терял скорость. Корпус раскалился от трения в атмосфере. За окнами светилась плазма. Андрей заметил 'сопровождающих', когда опустился до высоты 20 километров. Два робота с реактивными двигателями шли по обе стороны от 'Бурана', сохраняя дистанцию метров сто. Их корпуса были абсолютно черными, и отчетливо просматривались на фоне оранжевого марсианского неба. На вид они были сделаны из того же материала, что и корпус 'Черного Айсберга'. Никаких попыток сблизиться или атаковать 'Буран' они не предпринимали. На высоте десять километров появился третий робот. Он был покрашен в защитный оранжевый цвет, и Андрей заметил его слишком поздно, когда тот уже нацелил свой лазер на 'Буран'. И тут произошло то, чего Андрей никак не мог ожидать: один из черных роботов сбил оранжевого своим лазером! «Черные» были не просто сопровождающими, они были его телохранителями! Оставалось только выяснить, кто их ему прислал.

'Черные' проводили 'Буран' почти до самой поверхности и улетели прочь. Наступил самый ответственный момент. 'Буран' несся с огромной скоростью на высоте нескольких метров над пустыней, закручивая приповерхностные вихри, вздымая тонкий марсианский песок, и все время снижаясь, снижаясь, снижаясь… Достаточно было бы одного большого камня на поверхности, чтобы пропороть днище. Но неведомые силы по-прежнему берегли Андрея от фатальной случайности. Вот Андрей услышал как внизу все зашумело — это корабль на лету коснулся песка — и перегрузки с удвоенной силой вдавили его в кресло: песок начал тормозить 'Буран'. Снизу донесся долгий протяжный скрежет — омерзительный звук, подобный звуку разрываемой ткани, но только многократно усиленный по громкости до полной оглушительности. Наконец мощный толчок, скрежет оборвался, перегрузки кончились, и во внезапно наступившей тишине — негромкий звук горсти песка, ударившегося о лобовое стекло и тут же осыпавшегося. Все. Полная тишина. Андрей облизнул пересохшие губы и произнес: «Приехали. Марс»…

Андрей с трудом поднялся с кресла: хотя сила тяжести на Марсе в три раза меньше чем на Земле, трехмесячное пребывание в невесомости давало о себе знать. Голова кружилась, кровь стучала в висках. Посмотрел на приборы. Давление нормальное — значит корпус цел. Температура воздуха в кабине… ого!…39 градусов! Снял перчатку скафандра, потрогал стенку — и тут же отдернул руку. Стенка была раскалена как сковорода.

Первым делом надо было открыть дверцы грузового отсека: если на хлореллу не будет падать солнечный свет, Андрей лишится и пищи, и кислорода. Привод тяжело загудел, но открыть дверцу так и не смог: он был рассчитан только на работу в невесомости. Надо было срочно выходить наружу и открывать дверцу вручную. По пути к выходному люку Андрей наткнулся на свой самодельный флаг и взял его с собой…

Он открыл люк и выглянул наружу. Даже через стекло шлема он почувствовал на своем лице жар, исходивший от раскаленного корпуса 'Бурана'. Особенно сильно разогрелось от трения днище: местами его края еще светились темнокрасным светом, и из-под них вытекали струйки расплавленного песка, быстро застывавшие и превращавшиеся в стекло. Андрей постарался выпрыгнуть из люка подальше, чтобы не прожечь подошвы ботинок скафандра…

Когда в 1969 году американский астронавт Нейл Армстронг первым из людей ступил на поверхность Луны, он произнес слова, ставшие историческими: «Маленький шаг одного человека — гигантский прыжок для всего человечества!».

Когда пол-века спустя Андрей Ладогин выпрыгнул из своего 'Бурана' на поверхность Марса, он почувствовал, что ситуация обязывала его тоже произнести по этому поводу что-нибудь Всемирно-Историческое. Он сосредоточился, но ничего придумать не смог. И тогда он произнес слова очень простые, но зато идущие от самого сердца. Он обратился мысленно к Джорджу Бушу, а также ко всем прочим президентам США, как покойным так и здравствующим, желавшим увидеть американский флаг водруженным на Марсе.

«На— кось, выкуси!» -сказал он, и с размаху вогнал древко советского флага в рыжий песок марсианской пустыни. И как только древко Серпасто-Молоткастого красного флага вошло в марсианский песок, Андрей услышал позади себя странный звук, как будто что-то упало. Он обернулся, и увидел, что с поверхности 'Бурана' отвалился огромный кусок краски. Это был спешно намалеванный герб Московии с Георгием-Победоносцем, убивающим дракона. Некачественная краска не выдержала нагрева. Под этим слоем краски обнаружился черно-желто-белый флаг русских националистов. Эти, когда были у власти, ничего не запускали в космос, однако сочли необходимым пометить 'Буран' как свою собственность. Под действием высокой температуры и этот слой краски тоже уже начал отслаиваться, и через пару секунд он отвалился, обнаружив под собой бело-сине-красный триколор 'демократов'.

У Андрея появилось странное чувство, что он находится в машине времени, пущенной в обратную сторону. 'Демократический' триколор продержался секунд пять, постепенно вздуваясь пузырями, и тоже отвалился, открыв наконец то, что было нарисовано на корпусе 'Бурана' еще при его изготовлении специальной термостойкой краской, рассчитанной на реальные условия космического полета. Это был красный флаг с Серпом, Молотом и Красной Звездой, под которым шла надпись «СССР»…

Так, с помощью отломанной ножки от столика, был наконец водружен на Марсе Серпасто-Молоткастый раньше Звездно-Полосатого. Историческая гонка двух сверхдержав в космосе, из которых одна уже давно не существовала, а другая, лишившись достойного соперника, окончательно разложилась, с большой задержкой закончилась вничью…

Первое дело, с которым Андрей прибыл на Марс, было сделано. — «Будем считать, что со всемирно-историческими проблемами мы разобрались. Перейдем теперь к личным вопросам…», — сказал Андрей сам себе. Он не подозревал, что его Всемирно-Историческая миссия только еще начинается, и История скоро призовет его к себе по гораздо более важному делу…

39. Война по-марсиански.

Среди личных вопросов самым важным был вопрос: «Где Алена с Настеной?». В том, что они живы, Андрей не сомневался (хотя и не смог бы объяснить почему), но он совершенно не представлял себе где их искать. По площади поверхность Марса приблизительно с Африку, и о том, чтобы найти их случайно, не могло быть и речи.

Однако странная вера в то, что все что с ним происходит — не случайно, что его ведет неведомая ему сила, не оставляла его. Поэтому он просто взял и пошел в направлении, выбранном наугад.