Читаем без скачивания Hydrargyrum - Коваль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— О… Моргана! Где сов купить сказала, а зачем они нужны — нет. Думала, это же само собой…
— Понятно. Напиши туда же в «Котёл», или где он будет ждать ответа? Или просто в назначенное время приди. Заодно и про сов ему расскажешь.
— А может, кто-нибудь другой? — Тонкс нервно забарабанила пальцами по столу, её ногти непроизвольно начали превращаться в изогнутые кошачьи когти. — А вдруг я снова что-нибудь забуду? Нас же к такому не готовили. Может, лучше кого-то из школы вызвать? Профессора МакГонагал, например?
— В мае? Накануне выпускных экзаменов? О, если я предложу такое Минерве, то она порвет письмо когтями в клочья, а потом аккуратно положит все обрывки в конверт и вернет обратно, даже без объяснений. А уж если я это Снейпу предложу… Думаю, ты и слов таких не знаешь, какими он мне ответит. И в конце концов, голова аврору нужна не только, чтобы лбом заклинания отбивать. Я уже старый, а лет через десять ты сама будешь вот таких же молодых учить, чем империо отличается от конфундуса и почему за одно сажают, а за другое — нет. Так что начинай готовиться уже сейчас.
— Если вы так думаете…
— Я не думаю, я знаю. Ты же говоришь, вы вроде с ним поладили. А у нас сейчас каждый волшебник на счету. Если эта погань на самом деле вернётся… Ты ведь понимаешь, что это означает?
Тонкс понимала. Понимала лучше многих своих ровесников. Она родилась через три года после того, как Всем-известно-кто перешел от лекций и речей к убийствам и запугиванию. Когда он погиб, а война официально закончилась победой сил света, ей было восемь. Во время самой войны Тонкс была ещё слишком маленькой, а вот всё, что было после, запомнила хорошо. Когда начался подсчёт потерь, а также, как говорил отец, «наказание невиновных и награждение непричастных». За одиннадцать лет вялой, напоминающей болото гражданской войны погибло около тысячи волшебников и ведьм (не учитывая наёмников обеих сторон, с континента и из-за океана), ещё почти столько же были прокляты, искалечены, сошли с ума, потеряли всех близких и готовы были мстить, не глядя на любые жертвы. Кто-то после этого смог вернуться к нормальной жизни, кто-то — нет. В процентах от не слишком многочисленного магического сообщества жертв было куда больше, чем маггловская Британия потеряла в Первой или Второй Мировой войне. Кстати, потери магглов вообще никто не считал, пострадавшим и свидетелям лишь старательно стирали память сотнями, а на все письма и звонки от взбешенного происходящим премьер-министра отвечали «не ваше дело, сами разберёмся». Счёт там шел на тысячи, и ходили разговоры, что если бы Каждому-понятно-кто не убился в 81-м, а его шайку потом быстро не задавили и не загнали по щелям, то уже через пару лет Министерство могло бы получить войну на два фронта — против Упивающихся с одной стороны и против разозлённых магглов с другой.
А ведь почти две тысячи погибших и пострадавших волшебников и ведьм — это не просто строчки в списке, каждый был чьим-то мужем, сыном, дядей, другом… Или женой, тётей, дочерью — женщин в той бойне участвовало не меньше, как среди Упивающихся, так среди «фениксов» Дамблдора и авроров. В конце концов, один двоюродный дядя Тонкс погиб тогда, другой вместе с родной тёткой — сидят в Азкабане, ещё одна тётка замужем за человеком, который, как все говорят, просто откупился от суда и вышел сухим из воды. Даже после войны магический мир Британии лихорадило ещё лет пять — кого-то убивали или проклинали из мести, кого-то сажали за старые грехи, кто-то вдруг бросался в бега, отбиваясь от авроров и путая следы. Магическое сообщество стало беднее ещё на несколько сот человек. В детстве, когда она немного начала понимать, что к чему, Тонкс всё ждала, явятся ли к ним в дом однажды авроры, чтобы задержать всех «по подозрению в тёмном колдовстве и связях с террористами», либо придут оставшиеся на свободе Упивающиеся, чтобы вырезать всю семью, как отказавшихся пойти за их лидером. К счастью, и те, и другие решили оставить их в покое, а потом она пошла в школу и эти проблемы отдалились, оставшись в Лондоне, где её теперь не бывало по полгода. Происхождение из семьи, не поддержавшей мятеж, но при этом связанной тесным родством с ближайшими последователями самозваного тёмного лорда ей, конечно, регулярно припоминали и в Хогвартсе, и в Министерстве, но это уже было не так страшно. Оскорбления — это всё-таки не «авада». Но если вскоре всё это повторится вновь… Магическую Британию, скорее всего, придётся заселять заново.
— Вот, по глазам вижу, что всё ты понимаешь, — произнёс Грюм серьёзно. Мысли Аластор читать так и не научился, но с его опытом этого порой и не требовалось. — Осознаёшь всю глубину той за… за… — он пощёлкал пальцами, подбирая подходящее слово, — западни, которая нас может ждать. Теперь уж точно каждый волшебник на счету, упускать нельзя никого. И ещё, будешь с ним говорить, ты там ненавязчиво заранее вправь мозги, чтобы и не думал примкнуть к этим психопатам.
— Он же магглорождённый. Для них такие — «грязнокровки», даже хуже меня.
— Скажешь, в прихвостнях у этого самозваного фюрера не было магглорождённых и полукровок?
— Были… — нехотя признала Тонкс.
— Вот в том и дело. Не повторяй их ошибок, не дели людей на плохих и хороших только по крови. Одинаковая у нас всех кровь, красная. А за кого кто будет драться — каждый сам выбирает. Ладно, — Аластор взял посох и со стоном поднялся на ноги, — я тебе не отец, чтобы мораль читать. И ты уже большая, сама понимаешь, что и к чему. Это я так, ворчу просто… Тоже вспомнил всякую дрянь. Сегодня можешь уйти вовремя, а не после полуночи. Тебе тоже надо на учёбу налечь, экзамены уже скоро.
Метаморф изумлённо посмотрела на закрывшуюся за старым аврором дверь, затем покачала головой, взялась за перо, чтобы дописать справку… И выругалась, увидев на столе одни клочки пергамента — должно быть, когда задумалась вновь неосознанно превратила пальцы в когти и разодрала его, скребя стол. Печально вздохнув, Тонкс потянулась за палочкой и уныло произнесла:
— Репаро. Да чтоб тебя…
Силы она слегка не рассчитала, и пергамент «восстановился»
