Читаем без скачивания Мальчики – налево, девочки – направо - Люся Лютикова

Около семи часов я фурией ворвалась в кабинет Руслана. Там на стульчике сиротливо сидела Лизавета, и глаза у нее были заплаканные. Я кинулась к подруге.

– Ни в чем не признавайся и ничего не подписывай! Без адвоката не говори ни слова! У тебя уже есть адвокат?

– Гражданка Лютикова, успокойтесь, – велел капитан Супроткин, придвигая ко мне стул. – Присаживайтесь, пожалуйста.

– Да не буду я спокойно сидеть, когда вы невинного человека в тюрьму упекаете!

– Ваша подруга больше не является подозреваемой, – объявил Руслан.

Я обернулась к Лизе.

– Это правда?

– Да, – кивнула та.

– Так вы хотите узнать, кто убил Вячеслава Васнецова? – спросил следователь.

– Конечно, хочу!

– Ну, тогда слушайте. И постарайтесь меня не перебивать.

Сначала хочется, чтобы жена пошла с тобой в огонь и в воду, со временем все чаще возникает желание, чтобы она сделала то же самое, но уже без тебя.

Иннокентий Борзов женился по большой любви. И пребывал в уверенности, что счастливо проживет с супругой всю оставшуюся жизнь. Но случился конфуз: влюбленность прошла, а на ее месте не возникло ни дружбы, ни привязанности. Осталось только раздражение на женщину, которая жила с ним в одной квартире, стирала его рубашки, рожала ему детей и называла «мой сладкий зайчик». Причем с каждым днем это раздражение лишь усиливалось.

Самым досадным было то, что Юлию ни в чем нельзя было упрекнуть. Она отлично готовила, дом содержала в идеальном порядке и замечательно воспитывала детей. Жена всегда пребывала в чудном расположении духа, не требовала, чтобы ей покупали шубы и драгоценности, поддерживала трепетные отношения с родителями мужа. Казалось бы – живи да радуйся. Но не зря ведь русский народ сложил пословицу «не по-хорошему мил, а по-милому хорош». Юля была всем хороша, просто идеальна, но… у мужа вызывала только рвотный рефлекс.

Может быть, появись у Иннокентия любовница, он развелся бы с женой. Но он так умело маскировал свои настоящие чувства к супруге, что ни одна девушка не рискнула затеять заведомо проигрышное дело обольщения. Иннокентий Петрович демонстративно подчеркивал: он обожает свою жену, жить без нее не может, у них идеальный брак и безумно счастливая семья. Когда он разговаривал с Юлией, его голос становился приторно-сладким, словно сахарная вата. По малейшему поводу он звонил ей и сюсюкал, словно с ребенком.

Притворство настолько вошло у Кеши в привычку, что даже самому себе он ни за что бы не признался, что в его сердце пышным цветом цветет зеленая тоска. И только когда сознание мужчины затуманивали алкогольные пары, горькая правда прорывалась наружу.

В минуты опьянения Кешу преследовала мысль: жену надо убить. Другого способа избавиться от нее просто не существует. Юлия, к сожалению, обладала отменным здоровьем, никаких серьезных заболеваний, дающих надежду на скорую смерть, у жены не было.

Развод немыслим: ни одной веской причины. Даже идиотская формулировка «не сошлись характерами» не подходит – характер у его супруги золотой. Нет, если он бросит Юлию, против него тут же ополчится вся семья: и дети, и родители. Сына и дочь он больше никогда не увидит, в этом можно не сомневаться. Да и друзья, к которым Юля успела основательно втереться в доверие, тоже примут ее сторону. А он, Иннокентий, станет изгоем и всеобщим посмешищем. К тому же без машины и квартиры. Имущество-то придется оставить ей, невинной овечке!

Еще одна пикантная деталь: бизнес Иннокентия был организован на паях с тестем. В случае развода действия старика могут быть неадекватными. Старый маразматик, бывший военный, он может встать на дыбы, себе в убыток затеять продажу агентства или предпринять другие нежелательные меры. И тогда Иннокентий точно лишится всего…

Нет, выход был только один – избавиться от супруги физически. Конечно, сам Борзов никогда бы не обагрил руки в ее крови: очень боялся попасть в тюрьму. Но в глубине души Иннокентий мечтал. Мечтал страстно, до самозабвения. Представлял, как постылой благоверной вдруг не станет – попала под машину, несчастный случай. Или еще неплохой вариант: уличный грабитель вырывает у нее сумочку, она сопротивляется и получает удар ножом в грудь. «Смерть наступила мгновенно, мы ничего не могли сделать», – тихо говорит врач скорой помощи. Также она может стать жертвой маньяка – неплохо, очень неплохо. Несколько месяцев притворной скорби – и долгожданная свобода.

В тот роковой вечер Иннокентий наклюкался до положения риз. Сначала отмечал с партнерами удачную сделку, потом добавил в собственном кабинете, напоследок зашел в ночной бар. За столиком разговорился с незнакомым мужчиной. Тот, поддавшись пьяной откровенности, поделился своей проблемой: надо убить одного человека. Безумная идея вновь овладела Борзовым. Как озарение пришло решение: обменяться жертвами! Пусть незнакомец убьет жену Иннокентия Петровича, а он взамен устранит его врага. И все останется шито-крыто. Ведь правоохранительные органы всегда ищут убийцу среди тех, кому преступление выгодно. А здесь какая выгода? Убийца и жертва даже не знают друг друга. Пьяные в стельку мужики обменялись фотографиями жертв, не забыв указать, где их можно найти.

Однако колдун Волгин, протрезвев, понял всю дикость этой затеи. Он не стал убивать незнакомую женщину, а Иннокентий Борзов…

Глава 32

– А он убил Васнецова! – вскричала я. – Это ведь я обнаружила, я! Самую главную улику нашла я!

– Я же просил не перебивать, – с укоризной напомнил Руслан. – Да, мужчины обменялись фотографиями. И мы даже нашли дома у Борзова тот самый снимок Вячеслава. Но дело в том, что Иннокентий его не убивал.

– Не убивал?! – вскричала я. – Как это могло быть?

– А так. Это ведь очень нелегко – решиться на убийство, преступить в душе черту, отделяющую человека от нелюдя. Если бы все мужчины, которые подшофе грезят о смерти супруги, претворяли мечту в жизнь, для женоубийц пришлось бы отдельную тюрьму построить. И даже не одну. Нет, при свете дня Иннокентий, как и колдун, просто похоронил идею об обмене жертвами. Все-таки Борзов разумный человек со здоровым чувством самосохранения. Жизнь его покатилась по прежней колее – муторно, зато безопасно.

– А кто же тогда убийца? – спросила я.

Капитан почему-то повернулся к Елизавете.

– Сказать?

– Что это у вас за секреты? – возмутилась я. – Почему это вы мне не скажете? Это ведь я, я…

– Знаем, знаем, ты, как лягушка-путешественница, все придумала, – отозвалась Лиза. – Ладно, говорите, чего уж тут.

– Убийцу зовут Петр Васильевич Сафонов, – сказал Супроткин.

Я ошарашенно уставилась на подругу.

– Твой папа? Этот тихий, мирный человек?

Лизавета кивнула. По ее щеке покатилась слеза.

– Но почему? Зачем?

– В уголовном кодексе есть такой вид преступления – непредумышленное убийство, – сказал Руслан. – Петру Васильевичу, по всей видимости, будет предъявлено именно такое обвинение.

– То есть он не хотел убивать бывшего зятя? Просто так получилось?

– Точно, – кивнул капитан. – Тут вот что произошло…

Как только у человека появляются большие деньги, ему следует готовиться к наплыву родственников. Тетушки, дядюшки, внучатые племянницы и троюродные братья начинают тянуться со всех краев необъятной России, словно ходоки к Ленину. И каждый – со своей небольшой просьбой о материальном вспоможении. Много не надо: на квартиру, машину, учебу ребенка в институте, ну, хотя бы дай на зубные протезы! Чего тебе, жалко, что ли? Ведь Бог велел делиться!

Стоило Вячеславу Васнецову начать зарабатывать деньги, как бывшая теща воспылала к нему запоздалой родственной любовью. В отличие от Елизаветы, «вторая мама» отлично понимала, какими средствами располагает бывший зятек. Пенсионерка не намеревалась упускать из рук добычу. В конце концов она пригрела его, провинциального оборванца, выкормила, выучила, в люди вывела. Славик просто обязан расплатиться с ней по счетам!

На истерику и шантаж зять никак не отреагировал. Тогда Лариса Геннадиевна решила бить на жалость. Она заявлялась в «Фу и фа», одетая в рванину, смиренно садилась на краешек стула в приемной и демонстративно выставляла на всеобщее обозрение туфли, которые давно «просили каши». Когда секретарша Галя принималась пить чай, Лариса Геннадиевна тяжко вздыхала, бросая на нее голодные взгляды, и девушке ничего не оставалось, как предложить родственнице директора чашечку.

– Ой, одноразовые пакетики! – радостно умилялась пенсионерка. – Сроду не пила такого дорогого чая! Я покупаю наш, краснодарский, с опилками, на другой-то денег не хватает. А можно я возьму один пакетик домой, деда своего угощу? Пусть порадуется старик.

Подобный фарс продолжался до тех пор, пока Слава не приглашал ее в кабинет.

– Не позорьте вы меня, Лариса Геннадиевна, – просил ее Васнецов, доставая из кошелька купюры. – Вот, держите, приоденьтесь.