Читаем без скачивания Дневник бессмертного - Татьяна Форш

Он поднялся.

– Ты – роза, распустившаяся в моем осеннем саду, ты – майская птица, впорхнувшая в мое уставшее зимнее сердце…

Я со всей силы запустила в него опустевшим графином, но подлец увернулся. Стеклянная бомба свистнула рядом с ним и, встретившись со стеной, брызнула во все стороны крошечными осколками. Словно ничего не произошло, Влад направился ко мне, продолжая декламировать:

– Любимая, я тебя все равно найду, вот только вспомнишь ли ты все, что было так безумно давно… Вот только пустишь ли ты меня к себе обогреться…

– Пошел ты… – Я честно мысленно перебрала все, к сожалению, цензурные ругательства и, решив не тратить на них время, просто посоветовала: – Засунь свою розу и соловья знаешь куда?

– Жестокая! – Он, не сводя с меня взгляда с легкой сумасшедшинкой, решительно продолжал наступать. Я попятилась. Мало ли… вдруг он сегодня еще не ужинал… – Вообще-то это слова песни, что любила петь моя сестра своему жениху. Этот романс и тебе когда-то очень нравился. Я прочитал стихи в надежде, что твоя скрытая веками и перерождениями память проснется, но… увы.

Я беспомощно остановилась, ощутив спиной стену, так некстати выросшую на моем пути. Влад подошел так близко, что до меня донесся привычный горьковатый аромат.

– Ты – прав! Я не Катарина! – глядя ему в глаза, зло выпалила я. – Так что не тешь себя надеждами.

Он приподнял мой подбородок и без тени улыбки нежно погладил его. От этой внезапной ласки я растерялась и замерла.

– И ты права. Надежда – глупое чувство смертных. – Его бархатный голос сменил манящий шепот. – Я знаю, что это ты, Кэти, но как пробудить в тебе воспоминания? Может быть, так?

Он склонился, и я ощутила прикосновение его жестких, горячих губ. Не в силах противиться этим странным чарам, я с ужасом почувствовала, как мои руки безвольно взлетели ему на шею, а губы раскрылись, отвечая на его робкий и в то же время властный поцелуй. Тело сделалось податливым и чужим. Страсть переплелась с каким-то сладостным страхом, заставляя подчиняться его напору.

Внезапно этот пленяющий и одновременно пугающий поцелуй закончился, отозвавшись в душе какой-то тоскливой пустотой.

– Ну как? Опыт удался? – Он отстранился, а в его глазах вновь воцарилась равнодушная, пугающая темнота. – Что-нибудь вспомнила?

Рука вскинулась сама, и звонкий звук пощечины стал мне наградой, как и его изумленное лицо. Скользнув у него под рукой, я вбежала в облюбованную мной комнату и так шарахнула дверью, что из косяка выбился дымок пыли.

Шок от произошедшего сменился злостью, наполняющей пузырьками кровь. Надеюсь, поймет! Слишком много он себе сегодня позволил! Поцелуй поцелуем, но даже не это меня задело, а странное беспомощное состояние, что явно было делом рук этого фокусника!

Никто не подчинит и не получит меня, если я того не пожелаю!

Хм… А если бы он захотел мной поужинать или еще чего… «надеюсь, неприличного» – как любит говаривать Вера?

При мысли о подруге адреналин этого вечера внезапно сменился непонятной тревогой. Как она там? Где она? Ведь мы должны были встретиться! Представляю, что она почувствует, если мы не явимся в срок. Знать бы еще, КОГДА этот срок! До полнолуния наверняка осталось еще дня два.

Затем пришла и вовсе пакостная мысль.

А что если Влад специально увел меня сюда? Здесь слугам барона меня не достать, и… за всех будет отдуваться Вероника?

Сердце сдавило чувство вины и стыда.

Я прижалась к двери, вслушиваясь в царящую за ней тишину, затем подошла к спальнику и села.

Обиделся?

Ну и ладно.

Чтобы хоть как-то унять беснующиеся мысли, я притянула дневник и, пролистнув несколько прочитанных страниц, снова принялась за перевод.

«– Влад, скажи, как это – быть бессмертным?

Ее тихий голосок вырвал меня из неги блаженства, возвращая к царившему вокруг аду. Я сел на постели и принялся одеваться. Мягкие пальчики коснулись моих обнаженных плеч.

– Я сказала что-то не то?

– Нет… Просто этим вопросом ты напомнила мне то, что я должен сделать.

– И что же? – Золотистые волосы пощекотали спину, заставляя страсть вновь проснуться, но… Нет. После! Когда все закончится!

– Выбор. – Я обернулся и легонько коснулся поцелуем ее призывно приоткрытых губ. – Между тем, чтобы позволить тебе прожить отпущенный век и тем, чтобы подарить вечность страха, боли и…

– И любви. – Катарина поднялась, нестерпимо дразня меня наготой, и подхватила с пола платье. – Мне все равно. Главное, ты будешь рядом. Всегда!

– Вечность – это ловушка. – Накинув на плечи рубаху, я надел штаны и повесил ножны. – Вдруг ты меня разлюбишь?

– Не говори глупости! – Она неторопливо оделась, оправила платье и подошла ко мне, желая сказать что-то еще, но тут снизу донеслись крики. Катарина бросилась к окну и замерла, кусая губы.

Я в два шага преодолел разделяющее нас расстояние.

– Что там?

– Колдуны бабушки уже тут. Ваши слуги обезумели! – Она указала на дворовых. Толпой человек в двадцать они, вооружившись факелами, вилами и топорами, пытались выбить обитые железом ворота. Из замка появилось несколько охотников. Я отвернулся, чтобы не видеть того, что должно было произойти, но знакомый яростный голос вновь заставил меня посмотреть вниз.

Отец Ян?

Держа меч как распятие, он появился посреди двора и в чем-то принялся убеждать как охотников, так и слуг. В следующее мгновение из глубины замка послышался отчаянный женский вопль. На балкон, расположенный сразу под моими окнами, выбежала одна из близняшек. Если судить по волосам – Гертруда.

– Пожар! – размахивая руками, как безумная завопила она. – Кто-то поджег замок!

Катарина посмотрела на меня долгим взглядом.

– Время делать выбор подошло. Скоро от твоей неприступной крепости останутся одни камни. Колдуны вызвали огонь и заставили слуг открыть им ворота. Впрочем, все, как я и предсказывала! К вечеру я уже снова буду в имении бабушки, и поверь, на этот раз она не станет прислушиваться к моим мольбам. Меня ждет обращение и свадьба с одним из ее вассалов. Надо сказать – редкостным мерзавцем!

– Но ты была со мной! – Ревность, ярость петлей сдавили горло, едва я представил ее в объятиях другого.

– Поверь, это не имеет никакого значения. Против приказа графини Изабеллы Мареш не пойдет никто. – Холодная, полная горечи улыбка исказила лицо любимой. Казалось, ею она пытается скрыть отчаяние, что терзает ее сердце. – Уже до следующего утра все решится, если ты не решишься сейчас.

Яростные крики во дворе сменились предсмертными стонами и воплями ужаса.

Грубо стиснув тонкое запястье девушки, я потащил ее за собой и, усадив на постель, торопливо заговорил:

– Хорошо! Ты привязала меня к себе этой постелью так крепко, что теперь я способен на все, даже добровольно пойти в ад, только бы ты была со мной. Пусть недолго, но со мной! Я больше не отдам тебя ни старой графине, ни ее шавкам! Это мой выбор!

– Нет, Влад! – Катарина невозмутимо поправила выбившиеся кудряшки и строго заговорила: – Это наш выбор! Пойми, никто не подчинит и не получит меня, если я того не пожелаю, а если бы ты отказался, я не стала бы тебя неволить.

– Я знаю. – Пальцы стиснули холодную рукоять кинжала. Я выхватил клинок и прижал к вздувшимся венам запястья. Черное лезвие, казалось, только задело мою кожу, но о пол застучали тяжелые дурманные капли, пробуждая слабость. Ничего, порез скоро затянется…

Стиснув руку в кулак, я подошел к столу, потянулся к хрустальному бокалу и замер, завороженно глядя, как он постепенно наполняется густым черным нектаром моей крови.

Порез перестал кровоточить, когда бокал наполнился до половины. Хватит. Для воскрешения достаточно и несколько капель, вот только тогда обращение будет долгим. Очень долгим, а сейчас важна каждая секунда.

Все еще сжимая клинок, я взял бокал и протянул его внимательно наблюдавшей за мной Катарине. Болезненная бледность коснулась ее прекрасного лица. Кажется, она уже пожалела о своем выборе, но… зная ее, я мог с уверенностью заявить – Катарина не отступится.

– Ты еще хочешь стать бессмертной?

– Мне нужно это выпить? – Она с трудом отвела взгляд от бокала и смело посмотрела на меня.

– Да. Чтобы ожить, на момент смерти в тебе должна быть кровь бессмертного. – Я дождался, когда она возьмет бокал, и прошел к окну. Я помнил вечер своего обращения, и не желай она так страстно, ни за что не позволил бы ей пройти через этот ужас.

На балконе сестры уже не было, но дымный шлейф, окутавший замок, становился все гуще. Увещевания отца, кажется, не возымели действия. Я заметил на серых плитах двора лежащие сломанными куклами мертвые тела слуг. Возможно, и среди бессмертных были счастливчики, получившие покой, но это можно было узнать только кого-то недосчитавшись. Пыль, в которую рассыпается тело бессмертного, всегда очень быстро хоронит ветер.