Читаем без скачивания История одного фамильяра - Дария Дмитраш

— Лютоволк декана? — удивлённо приподняла брови. — Какая честь, — саркастически добавила я.

Глухо рыкнув, зверь подбежал к нам и демонстративно взмахнул своими хвостами, приглашая схватиться за них. Ревниво что-то заворчала каменная горгулья.

— Мы становимся на редкость популярными, — хмыкнул Зигар, стараясь казаться непринуждённым, хватаясь за пушистый хвост.

— Подождите, я с вами! — воскликнул Кирыль, которого оттеснила от лютоволка горгулья.

— Только тебя там не хватало, — беспечно отмахнулась я, не замечая болезненной гримасы, что возникла на лице друга после этих слов.

Вновь послышался хлопок. Возникло ощущение свободного падения. А в следующий миг мы оказались в здоровой комнате с золоченными стенами и п-образно выставленными столами.

Там нас одиноко поджидал наставник, привалившись к стенке. Он был настолько глубоко погружен в свои мысли, что не сразу заметил наше появление. А когда всё же пришел в себя, то посмотрел на меня и Зига не свойственным ему ранее суровым взглядом. Казалось, его зелёные глаза выцвели, потускнели.

Но в следующий миг Мистак Рошар встряхнул головой, отгоняя тревожные мысли. Не говоря ни слова, он увлёк нас в неприметную дверцу, что спряталась в тени массивного, дубового шкафа для хранения документов. За нею обнаружилась то ли лаборатория, то ли комната отдыха. В этом странном помещении умудрялись гармонично сосуществовать широкая двуспальная кровать и огромный стол, уставленный колбами с какими-то непонятными жидкостями совершенно невообразимых оттенков. Дополнительным доказательством того, что данное помещение порой подрабатывает лабораторией, служило парочка черных подпалин на полу и сине-красные разводы, которые безрезультатно постарались прикрыть широким диваном. На нём рядком сидели хмурые декан и два профессора менталиста.

Возле кровати стоял, опершись о широкий подоконник поджарый, моложавый мужчина, окидывая нас изучающим взглядом.

— Здравствуйте, — хрипло поздоровалась я.

— Прошу прощения, что оторвал вас от обеда, — мягко улыбнулся Агилок Горинас. — Но ваш уникальный случай требует внимательного изучения.

От этих слов губы Зигара сжались в тонкую полоску, а глаза вспыхнули холодной яростью.

— Вы что, издеваетесь? — возмутился парень. — Я не позволю копаться у себя в голове.

— Гм, мы будем исследовать только вашу связь, — возразил ректор.

— Никто не может настолько филигранно контролировать ментальные потоки, — возразил Зиг, сверля его напряженным взглядом.

— Именно поэтому, я задействую это, — указал Агилок Горинас на радужную сферу, что одиноко стояла на небольшом, письменном столике.

— Сфера Нобикуса, — выдохнула я, разглядывая редкость.

— Это не выход! — настаивал на своём парень. Взгляд его становился всё напряженней и злее. — Она ведь не только разграничивает ментальные потоки, но ещё и способна проецировать образы. А я со стопроцентной гарантией могу предсказать, какое воспоминание подаст на Сферу мое сознание.

— Вы считаете, что в вашей голове есть секреты, способные нас удивить? — скептически улыбнулся ректор.

— Я не считаю. Я знаю это, — твёрдо сказал Зигар.

Светлые брови ректора спрятались в неровно остриженной челке. Преподаватели хмуро переглянулись. Было видно, что если бы их не сдерживало уважение к Агилоку, они бы уже давно попытались поставить выскочку на место. Спор возобновился. Со временем к нему подключились остальные. Зиг подбирал всё новые и новые доводы, но не улавливал в глазах преподавателей ни малейшего отклика.

— А ты почему молчишь? — взмолился он, когда исчерпал свои аргументы.

А я смотрела на Зига. На такого привычного, надёжного Зига. Шалопая. Друга. Члена триады. Нашей маленькой, дружной семьи. Казалось, мы знаем о нём всё, но на самом деле не знали ничего. А я хотела знать! Очень! И не потому, что обладала просто таки нездоровым любопытством. А потому, что ощущала, что так надо!

Я облизнула пересохшие губы и твёрдо посмотрела в его глаза.

— Я хочу знать.

Одно неуловимо долгое мгновение мы смотрели друг другу в глаза. Одно неуловимо долгое мгновение мы могли понимать друг друга без слов.

Что же ты скрываешь? Почему боишься? Я ведь всегда буду на твоей стороне. Чтобы не случилось. Чтобы ты не решил. Ты ведь знаешь, ты ведь понимаешь это. Понимаешь ведь, правда?!

Зрачки Зига расширились, превращая его глаза в чёрные воронки. Он сглотнул слюну и резко отвёл взгляд.

— Хочешь знать, да? — сухо спросил он тихим, безжизненным голосом человека, которому уже нечего терять.

Я никогда его таким не видела. По спине побежали мурашки. Отчетливо вспомнился сегодняшний сон.

— В конечном итоге, это не такая уж и тайна, — хрипло засмеялся Зигар. — Только вот странно, что десять лет назад эти воспоминания никого не заинтересовали. — Он уселся на стул, кладя правую руку на радужную сферу, что перетекала, плыла, меняла тона. — Ну, — требовательно посмотрел он на меня. — Ты ведь сама этого хотела. Или передумала?

Судорожно втянув в себя воздух, я решительно мотнула головой и уселась рядом с ним, положив руку на тёплый, чуть шершавый камень. Удивлённый столь резкой переменой настроения, ректор несколько раз кашлянул, но потом прикрыл глаза, давая магический импульс, что активировал артефакт. В ту же секунду в работу включились остальные преподаватели, погружаясь в транс, сканируя ментальные слои. Но я этого уже не видела, растворяясь в потоке цветных образов-воспоминаний.

Дикое поле, поросшее шелковой травой. Только в тех местах оно было столь прекрасным. Только в ту пору года оно насыщалось столь сочными, зелёными красками. Кроваво красное солнце стремительно клонилось к закату, окрасив редкие облака лиловым цветом. В небе носилась стая ласточек, то взмывая свечою ввысь, то стремительно припадая к земле, выравниваясь, чтобы вновь заложить очередной захватывающий своей лихостью вираж.

Раскинув руки в стороны, поднимая их вверх, будто мечтая дотянуться до неба. По мягкой траве бегала хрупкая девчушка лет восьми. Она порхала будто бабочка над шелковым травянистым покровом, что холодил её босые ноги. Её весёлый смех разносился теплыми волнами, уносясь вдаль, возвращаясь приумноженное эхом.

— Сёстрёнка сошла с ума? — спрашивал парнишка лет двенадцати, удивлённо приподняв брови.

— Нет, она просто счастлива, — мягко отвечал отец, что сидел на покрывале, обняв за плечи хрупкую, черноволосую женщину.

Они редко выбирались куда-то вместе. Они редко имели возможность пообщаться без посторонних ушей. Рабы обстоятельств, скованные цепями обязательств. Они хотели бы всё бросить, живя спокойной счастливой жизнью. В кругу друзей, уделяя каждую свободную секунду семье. Эти редкие, счастливые моменты. Мгновения единения, когда никто не мешает наслаждаться жизнью. Когда эмоции всегда правдивы, не скованны фальшивыми масками, искусственно созданными образами. Когда хочется растянуть каждый миг на века. Такими он их и запомнил…