Читаем без скачивания Вверх по лестнице в Голливуд - Рейчел Пайн

Билл (во всеуслышание): «Боже мой, ребята, вы только посмотрите — это ДЭВИД СПЕЙД!»

Пресса (хором): «Дэвид! Дэвид! Вот он! Вот он!»

В зависимости от известности звезды, шествующей по ковру, равно как и от заинтересованности прессы, мы с Биллом решали, как подавать следующую. Билл осведомлялся, кто на подходе, и после приказывал: «Попридержи ее, мы тут еще не закончили» или «Давай ее скорей, а то он сейчас дырку в ковре протрет».

Иногда он выкрикивал имя следующей звезды, оборвав самого себя на полуслове, чтобы репортеры заметили, что следующий актер уже начал свое шествие по красному ковру: «Дэв… ЭЛИЗАБЕТ! ЭЛИЗАБЕТ! Смотрите, вон там!»

Когда же действо завертелось всерьез, я перестала обращать внимание на толпы знаменитостей, которых я приветствовала, не размахивая руками, чтобы они не подумали, что я хочу к ним прикоснуться. Актеры, снимавшиеся в «Пилоте-иностранце», прибыли все вместе и по ковру шли тоже вместе. Приехали четыре из пяти претенденток на Лучшую женскую роль. Следом за ними появились все Лучшие актеры второго плана. Удивительно, но Лучшие актрисы второго плана прибыли именно в том порядке, в каком они получали свои «Оскары». Наряды были восхитительны, а блеск драгоценностей ослеплял. На многих женщинах сверкали одолженные бриллианты, которые стоили миллионы. Драгоценные камни сопровождались телохранителями, обязанностью которых было проводить живые подставки для бриллиантов и сапфиров внутрь, где шефство над ними препоручалось службе внутренней безопасности.

Прежде чем попасть на праздник, людям нужно было выбраться из своих автомобилей. Многолетний опыт подсказывал службе охраны «Глориос», что лучший способ держать в узде толпу, прущую на ворота, — не позволять никому даже близко подходить к бордюру. А потому Роберта и Кларка бросили «на машины». Им полагалось занять посты к западу и востоку от отеля соответственно, соваться в каждый прибывающий лимузин, оценивать ситуацию и втайне наклеивать на передний бампер ярлык. Ярлыки обозначали три категории посетителей. В первую, которой соответствовал простой красный кружок, входили те, кто не только был приглашен на вечеринку, но и имел право привести с собой одного гостя. Вторую обозначал красный кружок, перечеркнутый молнией. Наклейка сигнализировала, что пассажир лимузина не приглашен. У таких гостей не было ни малейшего шанса даже попытаться оспорить сложившуюся ситуацию. Служители — наш частный корпус морской пехоты — не подпускали эти машины к бордюру, лишая пассажиров возможности выйти. Некоторым шоферам случалось раз по двадцать объехать отель, прежде чем до них доходило, в чем дело. Несколько незваных гостей, видимо, считавших себя очень умными, оставили машины за пару кварталов от отеля и пришли на вечеринку пешком, но подобную попытку конспирации в Лос-Анджелесе можно приравнять разве что к публичному самосожжению.

Если на бампер машины была приклеена наклейка со звездой, значит, в салоне сидела Звезда. Эти автомобили направлялись в надлежащий проезд так, чтобы их пассажиры могли попасть к самому началу ковровой дорожки, где мы с Биллом разыгрывали свое представление. Но наши ребята проверяли всех пассажиров еще до наклейки ярлыков, чтобы убедиться, что каждый приглашенный везет с собой, как и положено, лишь одного гостя. Как, интересно, шофер ухитрился обойти это препятствие? Я мысленно пообещала себе позже задать этот вопрос Кларку и Роберту. Именно Роберт пару лет назад изобрел систему наклеек и чрезвычайно ею гордился. Если в заслоне образовалась дыра, то он обязательно постарается залатать ее как можно быстрее.

Всю неделю, предшествующую награждению, нашей мантрой было: «по одному гостю на человека». Мы разослали почти тысячу приглашений, после чего принялись обзванивать звезд и их агентов, напоминая об установленном лимите: только один гость. Если после разговора у кого-нибудь из нас создавалось впечатление, что приглашенный попытается обойти установленное правило, то рядом с его именем в списке ставилась галочка. Она служила сигналом к тому, что за машиной этого человека нужно было наблюдать особо. Одним из таких людей был издатель порнографических журналов Тед Родди. Обычно его не приглашали, но в этом году фильм, основой сценария которого стала история жизни Теда, был номинирован сразу по нескольким категориям, так что издателя было решено поощрить. Когда я позвонила, его ассистент заявил, что Тед возьмет с собой жену в качестве гостя и что его будут сопровождать телохранитель и человек, который толкает его кресло-каталку. Я сразу же отправилась к Вивьен, чьей обязанностью было разбираться в такого рода ситуациях.

— Я только что говорила с ассистентом Теда Родди, — сообщила я. — Теду нужны телохранитель и парень, который возит кресло, и еще он приведет жену.

Вивьен фыркнула:

— Телохранитель? На кой черт Теду Родди телохранитель?

На самом деле все знали, что Тед оказался прикованным к креслу-каталке в результате неудавшегося покушения, но я сочла разумным не напоминать об этом, а потому просто пожала плечами:

— Наверное, обычная паранойя.

— Значит, так, — сказала Вивьен. — Перезвони ассистенту. Жена будет толкать кресло и присматривать за его задницей. Один гость. Тема закрыта.

Я глубоко вздохнула, перезвонила ассистенту и передала информацию.

— Он же парализован, — возразил тот. — Разве нельзя сделать исключение?

— Нет, — ответила я. — Мне жаль, но я ничем не могу помочь.

— Что же вы за люди, — пробормотал он голосом, исполненным отвращения.

— Послушайте, — сказала я, готовая провалиться сквозь землю. — Тед и еще один человек. Одна жена, или один телохранитель, или один толкатель кресла. Мне все равно, кого он возьмет, — главное, что он должен взять кого-то одного.

Вивьен одобрительно кивнула, когда я повесила трубку, потрясенная словами, которые только что у меня вырвались. Я начала набирать следующий номер, но чувствовала себя прегадко. Человек, бывший правой рукой одного из самых знаменитых порнографов в мире, не только усомнился в моих человеческих качествах, но и был совершенно прав.

И вот, тремя днями позже, Тед Родди в белоснежном смокинге ехал по красному ковру. Его знаменитое позолоченное кресло-каталку толкал не кто иной, как Фредди Аллен — тот самый актер, что сыграл роль Теда в фильме. Рядом с ними, в качестве гостя Фредди, шел огромный и ужасный телохранитель Теда. Он был таким большим, что, вне всякого сомнения, мог задерживать пули одной своей массой. Здесь же была и жена Теда. Ее бриллиантовое ожерелье начиналось прямо под подбородком и заканчивалось где-то в глубине впечатляющего декольте. Я заметила, что телохранитель слегка косил. Это было даже к лучшему: одним глазом он смотрел на Теда, а другим — на драгоценности его супруги. Их присутствие усугубило мое чувство вины.