Читаем без скачивания Граница проходит рядом(Рассказы и очерки) - Данилов Николай Илларионович

Впереди, километра за два, одна за другой взметнулись цветные ракеты. Через считанные секунды раздались слабые щелчки. Почти одновременно вспороли небо два прожектора — с суши, справа от Козедубенко, и с катера.

«Началось!» — Иван прилег за кочку. Судя по тому, как яркие мечеобразные лучи, перекрещиваясь, шарили по земле, он понял, что цель прожектористами пока не обнаружена. Да это на неровной местности и нелегко сделать. Нарушитель использует все складки поверхности — ложбинки, бугры, ямы; укроется за холмом, переждет, пока над ним проскользнет луч и побежит дальше. Но поскольку ракеты известили пограничников, что нарушитель здесь, ему теперь не уйти. Задержать перебежчика — дело времени. Воина волновало другое: в каком направлении тот движется? Неужели он, ефрейтор Козедубенко, зря проторчал на холоде три с лишним часа?

Теперь ракеты часто, то справа, то слева разноцветными куполами раздвигали темноту, и Иван понимал, что поисковые группы прижимают незнакомца к линии засады, направляют на перекрытый солдатами участок. Назад, вправо и влево путь нарушителю отрезан. Он вынужден бежать только на юг, к той черте, где каждый из пограничников, как и Козедубенко, готов встретить незваного гостя.

Лучи прожекторов шарили в стороне от ефрейтора, когда он услышал шаги и прерывистое дыхание бегущего. Воин поднялся, на слух определил, куда бежит незнакомец, и двинулся ему наперерез.

Метнулся луч прожектора, и солдат попал в сноп света. Он успел вовремя зажмуриться. Луч отскочил — своих нельзя демаскировать, ослеплять.

Козедубенко открыл глаза и буквально в трех метрах увидел перед собой незнакомца. Человек с рюкзаком застыл на корточках, держа в руках финский нож. Он, как барс, неожиданно столкнувшийся с охотником, готов был к прыжку.

— Встать! — спокойно и властно скомандовал ефрейтор и лязгнул затвором автомата. Перебежчик не выполнил команду, торопливо заговорил:

— Солдат, возьми золотые часы и деньги. У меня много денег. Ты меня не видел. Ты за мной потом побежал…

— Встать, шакал! — сквозь зубы повторил команду Козедубенко. — Руки вверх!

Воин был уверен, что незнакомец под дулом автомата не окажет сопротивления. Перебежчик, оставив на земле нож, медленно выпрямился и, поднимая руки, резко швырнул в глаза пограничника песком, отскочил в сторону.

— Стой! Стрелять буду! — заорал ослепленный ефрейтор, превознемогая острую боль в глазах. Он дал очередь вверх, прислушался. Человек убегал в сторону границы. Вторая, третья очередь вверх не остановили беглеца.

Козедубенко бежал наугад, не рискуя стрелять бесприцельно. Он выхватил из-под подсумка ракетницу, осветил над собой местность, на ощупь зарядил вторично. По рокоту мотора догадался, что моряки на катере опережают беглеца. Не успел солдат выпустить вторую ракету, как услышал звонкий голос сержанта Сорокина:

— Стой! Руки вверх!

Все правильно. У пограничников не должно быть иначе. Случайно прорвавшись через линию перекрытия, нарушитель границы обязательно натолкнется на вторую. Одновременно с Иваном к месту задержания неизвестного подоспел рядовой Ашот Абольянц.

— Ефрейтор Козедубенко, обыскать задержанного, — приказал Сорокин.

— Не могу, товарищ сержант. Глаза песком засорены…

— Бегите к морю, промойте водой. Рядовой Абольянц, обыщите.

Задержанный, услышав армянскую фамилию, быстро заговорил на своем языке.

— Ха-ха-ха! — неожиданно, как от щекотки, рассмеялся Абольянц.

— Что случилось? — недовольно спросил Сорокин.

— Товарищ сержант, — все еще хихикая, ответил Ашот, — этот тип предлагает мне вас расстрелять и бежать с ним за границу. Золотом обещает заплатить.

— Дорого ценит свою шкуру, — сержант бросил Абольянцу веревку. — Покрепче свяжите ему руки.

Сорокин трижды выстрелил из ракетницы, оповещая товарищей, что нарушитель границы задержан. Невдалеке вспыхнули фары автомобиля, погасли лучи прожекторов. К месту задержания неизвестного скакали конники, спешила за крупной серой овчаркой поисковая группа. Инструктор службы собак младший сержант Никитенко держал в руке подобранный по дороге большой финский нож.

— Собаку, собаку держите! — испуганно закричал задержанный, со страхом глядя на оскаленную пасть овчарки, шерсть на спине которой стояла дыбом.

— Ему повезло, — разочарованно сказал Никитенко. — Рано задержали. Не успел Дика спустить с поводка.

— Не горюй, — с улыбкой успокоил его сержант Сорокин, — это при твоей службе не последний нарушитель.

Из автомашины вышел начальник заставы Орлов.

— Товарищ майор, нарушитель государственной границы СССР задержан, — отрапортовал сержант Сорокин. Офицер обошел вокруг присмиревшего, нахохленного незнакомца.

— Тот самый, — определил он в задержанном Григорьянца. — Оказывал сопротивление?

— Никак нет. А взятку Абольянцу предлагал. Золото обещал.

— Это у таких в крови, — рассудил начальник заставы. — Не нашими идеями жил человек. Бежать-то ведь собирался туда, где все продается и покупается. А золото у него, поди, ворованное.

— Оказывал сопротивление, товарищ майор, — раздался голос Козедубенко. Ефрейтор ладонью прикрывал левый глаз. — Песком мне в лицо швырнул.

— Как зрение? — обеспокоенно спросил офицер.

— Один глаз уже видит, — ответил солдат, — проморгается и второй.

— Немедленно в санчасть, — распорядился начальник заставы. — Задержанного — в машину. Поиск считать законченным…

Где-то вдали, у границы, заголосили шакалы. Их душераздирающий вопль резко смолк — кого-то испугались, но через минуту возобновился.

— По собрату поют панихиду, — бросил никому не понятную фразу Козедубенко, залезая в газик. Он в этот момент еще больше ненавидел трусливую мерзкую тварь, неразборчивую в еде и ночлеге…

Валерка

Валерки был тот неопределенный период, когда его сверстники распрощались со школой, но еще не стали абитуриентами. Ждал вызова на экзамены и он, разделяя с товарищами томительное чувство ожидания. Документы в институт Валерка послал в другой город, на юридический факультет.

И хотя он с хорошими оценками окончил десятый класс, волнение не оставляло его. В институте большой конкурс. В прошлом году в этом вузе на вступительных экзаменах «резали» каждого второго. Так сказал ему Борис из их квартала, вторично подавший документы туда. Но Борису теперь легче. Работая на заводе учеником слесаря, он вечерами не терял зря времени. По-английски читает бойко, передовые статьи из газет переводит на английский почти без словаря. У Валерки с иностранным хуже, мало помогает ему и «самоучитель». Вот если бы сдавать математику! Наука точная и понятная. Но ею на этом факультете пренебрегли.

Валерка сидел с «самоучителем» на скамейке в небольшом скверике около шумной улицы и думал, что их город совершенно не подходит для серьезной подготовки к экзаменам. Жара. За город не сунешься — пустыня. Другое дело там, куда он поедет и обязательно сдаст, пройдет по конкурсу. А если нет?.. Тогда Валерка все равно не вернется домой. Стыдно. Он поступит в том городе на работу и так же, как Борис, еще один год будет готовиться.

— Привет прилежненьким! — раздался издали голос.

По аллее прямо к Валерке шел Коська, тот самый Коська, который еще в седьмом классе бросил школу. Валерка даже обрадовался — все равно английский не лезет в голову. Сейчас он скажет недоучке, что значит ходить в «прилежненьких», как пренебрежительно когда-то любил его называть Коська. Они не дружили. У Коськи и тогда были свои друзья, всегда старше его, развязные и нахальные, все курящие. Припомнилось, как однажды они подрались. Коська до крови разбил Валерке нос, но и сам неделю ходил с классическим фонарем под глазом. Ну да что старое вспоминать! Сейчас они взрослые. А Коська, кажется, на два года даже старше.

— Здорово, студент!