Читаем без скачивания Русские на Ривьере - Эдуард Тополь

«Так, – подумал я, – теперь я пойду как свидетель».

Девица своими куриными мозгами поняла, очевидно, куда она попала, и тут же сообразила, что бежать не имеет смысла. Поэтому она спустилась на дебаркадер и уселась рядом со мной, догадавшись, наверное, что я не из их компании, и надеясь, в случае чего, на мою помощь. Парни тут же начали ее задирать. Она сначала что-то грубо ответила, потом показала им язык. Это их только раззадорило. Самый наглый подошел к ней и положил руку на ее обнаженное колено. Она шлепнула его по этой руке своей ладошкой. Ввиду неизбежности последующего я нащупал в кармане нож с выдвигающимся на стальной пружине лезвием. И не зря – шпана начала лапать девицу.

Но тут она вскочила ногами на лавку и пафосно произнесла несколько слов, из которых я понял только одно – «кончерто!».

И она запела.

Но как! Во всю мощь своих легких она замечательно запела сложнейшую оперную арию. Волшебные звуки вырывались из ее рта вмеcте с паром, который растворялся в морозном воздухе, а ее песня летела над каналами с их зеркальной водой, над домами с потрескавшейся штукатуркой, над золочеными куполами соборов. И что самое поразительное – под звуки ее голоса небо стало светлеть. Забрезжил рассвет.

Когда девица закончила арию, шпана устроила ей овацию. Ее уже никто не хватал за попу и другие мягкие места, а главарь угостил ее сигаретой.

В это время подошел катер, и вся наша компания переместилась на его палубу. Шпана расселась по скамейкам, а девица нашла себе место на самом носу катера. Она встала там, как героиня фильма «Титаник», раскинула руки и снова запела. Катер заурчал мотором и двинулся к площади Сан-Марко. Больше всего поражало, что из такой плюгавой фигурки исходил голос такой красоты и мощи. Вставало солнце. Навстречу мне плыла Венеция.

– Саша, даже если ты придумал половину этого эпизода, все равно здорово, поздравляю.

– Ошибаешься, я не автор детективов. У меня бедное воображение. И все, что я тебе рассказал или еще расскажу, – правда, и ничего, кроме правды.

– Во всяком случае, по этому этюду тебя можно еще раз принять во ВГИК. Даже на сценарный факультет.

– А ты помнишь свой этюд на первом экзамене?

– Еще бы!…

Конечно, весь этот безостановочный треп был бравадой двух пожилых мальчишек, нашей попыткой заглушить свой внутренний голос, вопивший: «оглянись во страхе» и «внимание, грузовик!». Хотя библейская безмятежность окружающих пейзажей все больше убеждала в правоте другого внутреннего голоса, который успокоительно шептал, что ночной налет грузовиков нам просто причудился, что есть, наверное, какое-то иное объяснение этого инцидента – скажем, тормоза у тех грузовиков отказали, или водители просто не видели в ночи нашу машину, или, наконец, у этих водителей грузовиков есть общая радиосвязь и они мстят всем, кто подрезал одного из них. А теперь, когда уже оповещена полиция, они от нас отвязались…

Я открыл свою «полевую сумку офицера», достал портативный компьютер-«лаптоп», умостил его на коленях и принялся сочинять синопсис по тем историям, которые мне казались самыми перспективными для французского телевидения.

А Саша ткнул пальцем в кнопку радиоприемника, и тот отозвался голосом радиостанции «Свобода»:

«…Расчет на быструю капитуляцию Милошевича не оправдался, войска НАТО понесли первые потери – вчера возле Белграда силами югославского ПВО сбит американский истребитель F-117. По сообщениям из Москвы, только что в центре российской столицы произошла перестрелка между милицией и неизвестными нарушителями, которые пытались обстрелять американское посольство из гранатомета. Одновременно сообщается, что российская прокуратура сегодня собирается обратиться в Интерпол с просьбой о задержании во Франции бывшего Исполнительного секретаря СНГ Бориса Березовского, а в Австрии – банкира Александра Смоленского. Эксперты считают, что, хотя между Францией и Россией нет официального соглашения о выдаче преступников, французское правительство вряд ли предоставит миллиардеру Березовскому политическое убежище. Газета «Совершенно секретно», которая в течение двух лет публиковала материалы, разоблачающие финансовые махинации олигархов, вышла под шапкой «Розыск Березовского и Смоленского. Кто следующий?»…

– Вот тебе и ответ на вопрос, кто тебя «заказал», – с ухмылкой сказал Саша. – Твои любимые олигархи.

– Да перестань! – отмахнулся я. – Им не до меня, тем более – сейчас. И вообще пошли они… Мы через пару часов встречаемся с продюсером, а у нас сюжетов раз-два и обчелся.

– Я тебе рассказал уже два десятка!

– Ты рассказал всего два десятка. Но из них годятся только два с половиной.

– Минуточку! – Саша стал возмущенно загибать пальцы: – Инвалид-«ветеран» – раз, «Мисс мира» из Екатеринбурга – два, «Мимистка» – три, «Качели» – четыре…

– Стоп! – перебил я. – «Ветеран» и свердловская «Мисс» – да, а все остальное – нет.

– Почему?

– Потому что, как я тебя понял, твой продюсер делает кино о любви у разных народов. И следовательно, мы должны ему дать пять серий любви по-русски, то есть такой, какой нет ни у кого – ни у греков, ни у американцев, ни даже у поляков. А «Мимистка», «Качели» и все остальное – интернациональные сюжеты. Кроме, конечно, истории про русскую задницу. В общем, гони еще истории.

– Хорошо, сейчас пригоню. Мы приближаемся к моему самому любимому месту на этой земле – к Лазурному берегу. И поскольку я прожил здесь несколько лучших лет своей жизни, эти пейзажи вызывают у меня кое-какие воспоминания.

Слушай…

История двадцатъ четвертая

Золушка – королева Лазурного берега

– Сейчас я расскажу тебе подлинную, но похожую на сказку историю, где я выступил в роли Пигмалиона, а Галатеей была совершенно очаровательная девушка, которую звали Катя, но в фильме мы ее имя заменим.

Итак, однажды летом, проходя по скверику между гостиницей «Украина» и магазином «Сантехника», я заметил на лавочке девушку, которая только что сделала какие-то покупки и вытаскивала их из пакета. Я заинтересовался: что же она рассматривает с таким интересом, чем любуется? А приглядевшись, обнаружил, что это самые обыкновенные дешевые домашние тапочки. Но она смотрела на них так, как Золушка на подаренные феей хрустальные башмачки, и было понятно, что эти тапочки – исполнение ее мечты. А тапочкам была цена три копейки. Но она их разглядывала, изучала, как они сделаны, стучала ноготком по подошве, пробовала на упор, прикладывала к ноге. И мне это показалось так трогательно, что я подошел поближе и обнаружил, что девушка очень симпатичная, хорошо сложена, а на вид от 15 до 20 лет, то есть не очень определенного возраста. Поскольку она сидела, то и рост был тоже неясен. С этого я и решил начать, поскольку при знакомстве с девушкой главное – либо озадачить ее, либо рассмешить, либо сбить с толку первым вопросом. Я спросил:

– Девушка, а какой у вас рост?

Но на этот раз моя тактика меня подвела, девушка подняла на меня гневные глаза и сказала:

– Как вы смеете?!

– Что смею? Что я плохого спросил? – защищался я. – Это же совершенно нормальный и безобидный вопрос!

Она сказала:

– Если бы у меня был нормальный рост, то и вопрос был бы нормальный.

Я говорю:

– А какой же у вас рост?

– А вот такой! – сказала она и встала.

Как впоследствии выяснилось, рост у нее был 186, а лет ей было 16. И училась она в девятом классе общеобразовательной школы. Короче, мы познакомились, и я стал за ней ухаживать, потому что, во-первых, скоро ей должно было исполниться 17 лет и она становилась взрослым человеком. А что касается ее внешних форм, то взрослой она стала давным-давно, это была уже совершенно сложенная женщина ростом выше меня на целых шесть сантиметров, и, кроме того, тип ее женственности был абсолютно зрелый. Бывают женщины, которые до конца своих дней похожи на девочек, а бывают девочки, которые уже в 14-15 лет выглядят, как зрелые женщины. Вот она и принадлежала ко второму типу. Хотя и была совершенно юной. Оказалось, что уже в 12-13 лет она была в своей школе выше всех девчонок и мальчишек на целую голову, за что имела десятки прозвищ, среди которых «дылда» и «жердь» были еще самые мягкие. То есть она являлась предметом всеобщих насмешек. Поэтому она горбилась и старалась ходить на полусогнутых ногах – лишь бы снизить свой рост. Но это ни к чему хорошему не приводило, только делало ее еще более неуклюжей. И лишь недавно, буквально за последний год, она стала расцветать и к ее высокому росту добавились совершенно замечательные формы, очень пропорциональные и красивые. Естественно, изменилось и ее лицо, что-то в нем округлилось, утончилось, порозовело и вообще изменилось в лучшую сторону настолько, что все мальчишки, которые еще год назад ухлестывали за ее погодками, вдруг забыли о своих пассиях и теперь ходили за Катей стаями, делали ей комплименты, приглашали ее в театр, в кино, в кафе. Да и взрослые мужчины не пропускали ее на улицах без каких-то знаков внимания – иногда приятных и безобидных, а иногда грубых и назойливых.