Читаем без скачивания Случайная встреча Кэлли и Кайдена (др. перевод) (ЛП) - Джессика Соренсен

Каждый мускул в моем теле натягивается, как стянутая узлом веревка, и мне приходится себя заставлять наполнять свои легкие кислородом.

— Прости, мам, но я готова быть сама по себе.

Более чем готова. Меня тошнит от грустных взглядов, которые она все время бросает на меня, потому что не понимает того, что я делаю. Я устала от желания рассказать ей о том, что произошло, при этом зная, что не могу этого сделать. Я готова быть сама по себе, находиться дальше от кошмаров, преследующих мою комнату, мою жизнь, весь мой мир.

Глава 1

№ 4 . Носи цветные кофты

Четыре месяца спустя...

Кэлли

Я часто спрашиваю себя, что движет людьми поступать так или иначе. Закладывается ли это им в головы с рождения, или они приходят к этому с возрастом? Возможно, их даже вынуждают обстоятельства, независящие от них. Хоть кто-нибудь властен над своей жизнью, или мы все беспомощны?

— Боже, сегодня здесь какой-то сумасшедший дом, — замечает Сет, морща нос при виде прибывающих и толпящихся во дворе кампуса первокурсников. А потом он машет рукой у меня перед лицом. — Эй, ты вообще здесь?

Я отгоняю прочь свои мысли.

— Не будь таким высокомерным. — Я игриво толкаю его плечом. — То, что мы оба решили взять еще и летний семестр и уже знаем, где что находится, не делает нас лучше их.

— Ну, да, отчасти делает. — Он закатывает свои светло-карие глаза. — Мы как высшая элита первокурсников.

Я сдерживаю улыбку и отпиваю свой латте.

— Ты же знаешь, что нет такого понятия, как «высшая элита первокурсников».

Он вздыхает, взъерошивает свои золотистые локоны, которые выглядят так, будто ему их осветлили в салоне, хотя они от природы такие.

— Ага, знаю. Особенно, для таких людей, как ты и я. Мы как две паршивые овцы.

— Помимо нас с тобой здесь еще хватает паршивых овец. — Я прикрываю ладонью глаза от солнца. — И это я еще смягчила. Сегодня я даже надела красную футболку, как указано в списке.

Уголки его губ дергаются вверх.

— Что смотрелось бы еще лучше, если бы ты распустила свои чудесные локоны, а не прятала их все время в этом хвостике.

— Шаг за шагом, — говорю я. — И так было довольно трудно их отрастить. Я чувствую себя немного странно. Но это неважно, потому что этого пункта еще нет в списке.

— Тогда его нужно добавить, — отвечает он. — Я займусь этим, когда вернусь к себе в комнату.

У нас с Сетом есть список дел, которые мы должны сделать, даже если боимся, отвергаем или неспособны. И если какое-то дело числится в списке, то мы должны выполнять его и вычеркивать один пункт, по крайней мере, раз в неделю. Так мы поступали с тех пор, как, закрывшись у меня в комнате, во время моего первого настоящего контакта с человеком признались друг другу в своих самых темных секретах.

— Но ты по-прежнему носишь этот ужасный балахон, — продолжает он, дергая за край мою серую выцветшую куртку. — Я думал, мы уже обсудили эту отвратительную вещь. Ты красивая, и тебе не нужно прятать себя. Кроме того, похоже, сейчас на улице градусов двадцать пять.

Сжимая края ткани, я смущенно заворачиваюсь в куртку.

— Смени, пожалуйста, тему.

Он переплетает наши руки и наваливается на меня всем весом, заставляя меня отбежать к краю тротуара, когда мимо нас проходят люди.

— Отлично, но в один прекрасный день мы поговорим о полном изменении твоего имиджа, которым я буду руководить.

— Посмотрим, — вздыхаю я.

Я познакомилась с Сетом в Вайомингском университете на тригонометрии и алгебре. Наша неспособность понимать цифры стала отличным началом разговора, и с тех пор мы дружим. Со времен шестого класса Сет — по сути, мой единственный друг, если не считать скоротечную дружбу с новой девочкой в школе, которая не видела во мне, в отличие ото всех остальных, «Поклоняющуюся дьяволу анорексичку Кэлли».

Вдруг Сет резко останавливается и поворачивается ко мне. На нем серая футболка и черные узкие джинсы. Его волосы стильно растрепаны, а длинным ресницам позавидует каждая девушка.

— Я просто обязан сказать еще кое-что. — Он дотрагивается кончиком пальца до уголка моего глаза. — Мне больше нравится красно-коричневая подводка, чем угольно-черная.

— Наконец, у меня есть твое одобрение. — Я драматично прижимаю ладонь к груди. — Какое облегчение. Меня все утро тяготила эта мысль.

Он корчит рожу, и его взгляд скользит по моей красной футболке, которая касается пояса моих облегающих джинсов.

— Ты отлично справляешься по каждому пункту, но я бы посоветовал тебе хотя бы раз надеть платье или шорты, чтобы показать такие ноги.

Мое лицо сникает, как и мое настроение.

— Сет, ты же знаешь, почему... то есть, ты знаешь... что я не могу...

— Знаю. Я просто пытаюсь подбодрить тебя.

— Я знаю и вот поэтому люблю тебя.

На самом деле, я люблю его не только поэтому. Люблю еще и потому, что он первый человек, с которым я чувствую себя достаточно комфортно, чтобы поделиться секретами. А, может, еще и потому, что он понимает, что значит испытывать боль изнутри и снаружи.

— Ты гораздо счастливее, чем когда я впервые с тобой познакомился. — Он убирает мою челку за ухо. — Мне бы очень хотелось, чтобы ты чувствовала подобное с каждым, Кэлли. Очень грустно, что никто не видит, какая ты классная.

— Могу сказать то же самое, — говорю я, потому что Сет точно так же прячется, как и я.

Он забирает у меня из рук пенопластовый стаканчик и бросает его в мусорное ведро рядом с одной из скамеек.

— Как думаешь? Может, нам присоединиться к одной из экскурсий и поиздеваться над экскурсоводом?

— Ты знаешь путь к моему сердцу.

Я радостно улыбаюсь, и его смех озаряет все его лицо.

Мы прогуливаемся по тротуару в тени деревьев, потом идем по направлению к дверям главного офиса высотой в несколько этажей и с остроконечной крышей. В самом здании есть что-то историческое — желто-коричневый кирпич с огромным износом, будто оно относится к старой эпохе. Двор, сосредоточивший вокруг себя все здания, похож на треугольный лабиринт со случайно расположенными бетонными дорожками, пересекающими лужайку. Прелестное местечко для обучения, множество деревьев и открытого пространства, но нужно немного привыкнуть.

В воздухе царит некая растерянность, когда студенты и родители пытаются сориентироваться. И тут меня от моих мыслей отвлекает слабый возглас:

— Поберегись!

Моя голова взлетает вверх как раз вовремя, чтобы увидеть парня, бегущего прямо на меня, с поднятыми в воздух руками и летящим перед ним мячом. Его твердое тело врезается в меня, и я падаю плашмя на спину, ударяясь головой и локтем о тротуар. Мою руку пронзает боль, и я не могу вздохнуть.