Читаем без скачивания Два шага до любви - Татьяна Алюшина

Кстати, одним из данных приемов и придется воспользоваться.

Я застегнула куртку, перекинула через голову длинную ручку дамской сумочки, чтобы не мешала, достав из портфеля и пристегнув к креплениям по бокам ремень, набросила его на плечо, взяла в ту же руку пресловутую папку с документами и прижала к себе неосознанным защитным жестом. Вроде готова? Вынула из бардачка небольшую, но мощную цифровую видеокамеру, извлекла ее из чехла, включила и, который уже раз за сегодняшний день обреченно вздохнув, приступила к работе.

Направила объектив на себя и протокольно сообщила свое имя-отчество-фамилию, сегодняшнюю дату и цель визита по данному адресу, продемонстрировала его же на листке папки, ненадолго отодрав ее от своего бока, назвала точное время, подкрепив сказанное съемкой моих наручных часов и таймера на панели автомобиля. Впрочем, на камере автоматически фиксировались дата и время, но лишняя предосторожность еще никому не помешала, особенно в нашей профессии.

Я перевела объектив на распахнутую дверь калитки через лобовое стекло и, укрупнив план, пояснила:

— В момент моего приезда калитка, ведущая на участок, находилась в открытом и распахнутом состоянии, никаких людей возле дома и у калитки не наблюдается.

И принялась выбираться из машины, старательно фиксируя каждый свой шаг, — весьма, кстати, неудобно вылезать из высокого джипа, будучи обвешанной сумкой, портфелем, прижимая к боку папку и держа камеру в свободной руке, а еще и автомобиль ставить на сигнализацию! Можете представить, как я это проделывала? Вот-вот — пятой точкой вперед, стукаясь локтями, головушкой, коленкой! А куда деваться? Так и корячилась!

Я нажала кнопку звонка на каменном калиточном столбике, продолжая комментировать свои действия и снимать их, соответственно, и с надеждой прислушалась, не откликнется ли кто из забывчивых хозяев.

Да, сейчас! Понадеялась она тут!

Трели звонка вполне отчетливо заливались где-то, хоть и приглушенно из-за расстояния, но ни одна собака — в прямом и от души ругательном смысле слова — не отозвалась ни на участке, ни в доме!

— Я вхожу на участок, — выждав какое-то время, сообщила я, фиксируя на камеру свое дальнейшее продвижение.

От калитки вела дорожка, выложенная декоративными каменными плитами, современненько так, дизайнерски, я бы сказала, со вкусом, которая заканчивалась у пяти полукруглых ступенек, ведущих на площадку перед массивными железными двустворчатыми дверьми центрального входа. По всем законам засады и ожидаемых мной любых уже неприятностей одна из створок оказалась настежь распахнута. Что я удрученно и запротоколировала на камеру, не забыв про словесный комментарий.

Не обнаружив на стенах по бокам от дверей никакого устройства, хоть отдаленно напоминающего звонок, или, на худой конец, новомодную призывную колотушку — что-то типа башки животного, подавившегося кольцом, я отобразила сей факт в записи и прокричала в глубину:

— Хозяева! Есть кто дома?

В ответ, понятное дело, получила молчаливый фиг, переступила порог и вошла в большой холл. Именно в этот момент стилизованные под старину часы, висевшие на одной из стен этой огромной прихожей, оповестили одним ударом о наступившей половине десятого утра, что я старательно и сняла, лишний раз отметив свое пунктуальное появление.

— Хозяева!!! — повторила я призыв, продвигаясь в сторону гостиной, в которую, делая плавный поворот направо, перетекал холл.

В доме стояла абсолютная тишина — ни тебе музычки отдаленной, ни звуков бубнящего телевизора, бодрым голосом диктора оповещающего в утренних новостях о всевозможных ужасных происшествиях, случившихся за прошедшие сутки, ни кухонных звуков, сопровождающих завтрак, ни шагов, ни голосов — тишь дурная, и все!

— Есть кто в доме, отзовитесь! — призвала я к общению хоть кого-нибудь.

«Ну что? — спросила я обреченно-безнадежно свой внутренний голос. — Пойдем искать труп хозяина? О-е-ей, куда ж я вляпалась, мама дорогая?! Твою ж дивизию!»

Больше всего, понятное дело, хотелось послать все на три главные буквы русского алфавита и бежать отсюда дальше, чем видеть! Еще хотелось так навставлять Игорю вместе с его Леночкой, чтоб проняло до самых потрохов! Так, все на свете! Раз так и еще раз так!!!

Судя по мизансцене с «гостеприимным» приглашением и отсутствием видимых следов ограбления, версия с трупом хозяина напрашивалась сама собой, как одна из самых красочных и страшных. Что-то из области киношных шелковых простыней с мужской обнаженкой в луже крови на них, с бутылкой шампанского, фруктами, двумя бокалами на столике у кровати и явным женским «следом» во всей этой истории!

Так, и где у нас хозяйская спальня? Предполагается, что на втором этаже.

Пожалуй, я оттяну эту «встречу», для начала обследую все помещения первого этажа. К чему я добросовестно и приступила, старательно и подробно снимая на камеру интерьер и каждую мелочь огромной гостиной. Сами понимаете для чего — мало ли, обвинят потом, что стырила любимую вазу хозяев, или еще каких гадостей навешают на адвоката, так «удачно» зашедшего. В нашем деле, как и у хирургов, и у саперов, мелочей не бывает. Такие вот реалии.

Мое тщательное «протоколирование» обстоятельств и предметов интерьера неожиданно прервалось на начальном этапе… Я уловила какой-то непонятный звук, движение за спиной, резко развернулась, успев ужасно испугаться — до холода и слабости под коленками, замирания сердца и отхлынувшей в один момент крови от головы — и замерла окаменевшим изваянием…

Откуда-то сбоку, из коридора, который я не заметила при первичном осмотре, в комнату медленно входил мужчина, вытирая голову большим синим полотенцем, тихо бубня себе под нос какой-то незатейливый мотивчик…

Совершенно голый! Если не считать полотенца на голове.

От неожиданности, находясь в ступоре, я автоматически продолжала старательно снимать его несколько секунд — с ног до головы в полотенце и обратно! Спохватилась, сообразила, что происходит, прочувствовала второй за день адреналиновый «отходняк», навалившийся жуткой слабостью и дрожью, и спешно опустила руку с камерой, позабыв, правда, ее выключить.

О господи! Я глубоко, но тихо-тихо вдохнула-выдохнула, прикрикнула мысленно на себя, собирая перепуганную душу в кучку, в рабочее невозмутимое состояние, еще разок вдохнула-выдохнула. Вроде отпустило!

Мужик тем временем остановился, не прекращая своего занятия, вернее, двух занятий — пения и вытирания волос, а я совершенно беззастенчиво принялась его рассматривать!

Мама дорогая! Там было на что посмотреть, скажу я вам! Микеланджело рыдает, что упустил такую натуру для ваяния!