Читаем без скачивания Невеста принца - Линда Миллер

— Мне кажется, доктор нужен вам.

— Да. — Он поглядел на свои руки. — Надо ему показаться. Спокойной ночи, мисс Треваррен.

Он пошел к двери.

— Рафаэль!

Принц остановился в ожидании, но не повернулся к ней.

— Я сожалею.

Наконец он повернулся. Его глаза опять яростно сверкали.

— Да. И завтра будете сожалеть еще больше.

С этим он ушел.

Через десять минут после беседы с мисс Треваррен принц Рафаэль морщился и ругался, так как Барретт лил на его израненные ладони виски. Принц сидел в кресле около камина, а рядом с ним стоял его телохранитель, самый близкий друг и советчик.

Они выросли вместе. Отец Барретта был лесником в Нортумберлендском поместье, где Рафаэль жил в детстве. Они были ближе друг другу, чем многие братья. После того, как последнего принца Бавии убили на дуэли, а Вильяма Сент-Джеймса, пьяницу и тирана, презирали не только в семье, но и во всей стране, Рафаэлю пришлось вернуться домой и взять бразды правления в свои руки. Барретт, опытный солдат, последовал за ним.

— Вот что получается, когда бросаешься спасать несчастных девиц, — полушутя заметил Барретт, беря чистое полотенце. — Ты всегда был слишком галантен. Смотри, как бы чего не вышло.

— А что мне было делать? — взвился Рафаэль. — Она же еще школьница, да вдобавок дочь моих хороших друзей. Я должен был оставить ее там?

— Ты должен был приказать мне спасать мисс Треваррен, — невозмутимо ответил Барретт, накручивая бинт на правую руку принца.

— Это не входит в твои обязанности.

— В мои обязанности входит оберегать тебя.

— И ты это делаешь. Ты же бросил мне веревку и втащил обратно. Кстати, спасибо тебе.

Барретт улыбнулся и стал перевязывать другую руку.

— Твоя американская мисс очень взбалмошная.

Рафаэль почувствовал раздражение, но огорчился не из-за этого, а из-за того, что придает слишком большое значение тому, что мужчины говорят об Анни Треваррен, не важно, плохо они говорят или хорошо. Даже самому близкому из всех его друзей лучше бы помолчать.

— Это наследственное, — безразлично проговорил он. — Ты бы знал ее родителей.

Закончив с перевязкой, Барретт отправился к бару и налил бренди в две рюмки. Одну он предложил принцу, который неловко поднес ее ко рту и с удовольствием выпил.

Обычно, зная Рафаэля, телохранитель держал свои мысли при себе, но сегодня англичанин разговорился.

— Здесь опасно. — Он поднял рюмку и помедлил, то ли вдыхая запах бренди, то ли о чем-то думая. Возможно, и то, и другое, потому что он был образованным человеком и ценил хорошие напитки. — Если честно, я удивился, что ты разрешил своей сестре вернуться, когда здесь так неспокойно.

Рафаэль вздохнул и закрыл глаза. У него ныли руки и колени, да еще правое плечо, ведь он здорово ударялся о стены своего замка, пока Барретт поднимал его на веревке. Какое тут может быть настроение отвечать на вопросы, когда он сам ничего не понимает.

— Вне всяких сомнений, ты также удивлен, почему в это неспокойное время я разрешил сестре привезти подругу. Барретт, ты с возрастом стал ужасно любопытным.

Телохранитель улыбнулся. Ему, как принцу, было чуть-чуть за тридцать. Оба они потеряли матерей в самом нежном возрасте. Джон Барретт, отец Эдмунда, по-доброму относился к юному изгнаннику, терпеливо обучая его верховой езде, охоте, рыбной ловле и драке, как будто он был его собственным сыном.

Сколько раз Рафаэль мечтал, чтобы так оно и было.

— Можешь сказать, что я лезу не в свои дела, — примирительно проговорил Барретт.

— Да, — не стал возражать Рафаэль. — Но ты столько раз рисковал своей жизнью, спасая меня, что заслужил откровенного разговора. — Он отпил бренди. — Семьсот лет женщины моего рода давали брачные обеты в здешней церкви. В церкви замка Сент-Джеймс.

Рафаэль замолчал. Воспоминание о грандиозном венчании с его возлюбленной Джорджианой, с его английской розой, окрасило печалью мысли Рафаэля.

Венчание происходило в Лондоне из-за взаимной неприязни Рафаэля и его отца, и Рафаэль постарался отодвинуть это воспоминание подальше, чтобы не демонстрировать свои горести даже лучшему другу.

— Я не мог отказать в этом Федре. Опасно или не опасно, но я не мог. Что же до Анни… до мисс Треваррен… то она здесь в помощь принцессе, ведь у нее много забот перед свадьбой. К тому же, эта девица из доблестного рода, как ты сам мог заметить сегодня.

Барретт хмыкнул и покачал головой, однако беспокойная тень мелькнула в его светло-карих глазах.

— Что-то жених не торопится с приездом.

Рафаэль, нахмурясь, подался вперед и едва не пролил бренди на бесценный персидский ковер своей покойной матери. Это было одно из немногих сокровищ, которые он оставил себе после возвращения в Бавию меньше двух лет назад, тогда как все остальное награбленное за много веков добро отдал в национальные хранилища. Хотя об этом мало кому было известно, но семья Сент-Джеймсов жила теперь на свои собственные доходы, не залезая в государственную казну.

Ни во сне, ни наяву Рафаэль не забывал, что его усилия опоздали и ничего хорошего не сулят ни ему, ни, похоже, стране.

— На что ты смотришь? — спросил Барретт, который почувствовал себя не в своей тарелке, когда понял, что Рафаэль пристально разглядывает его.

— Мне кажется, ты сказал кое-что важное. Тебе не все равно, приедет жених завтра, через месяц или через неделю после Страшного Суда?

У Барретта даже шея побагровела, чего Рафаэль не видел едва ли не с детства. Он было заговорил, но быстро замолчал, решив допить бренди и утопить в нем рвавшиеся с языка слова.

У Рафаэля разболелся затылок. Ему хотелось лечь где-нибудь в темной комнате и проспать все — свадьбу Федры, грядущую революцию, крах семьи, которая как-никак семь столетий правила этой маленькой европейской страной. Рафаэль мечтал о мирной жизни и понимал, что этого ему, наверное, уже не будет дано.

Он опять откинулся в кресле и закрыл глаза.

— Ты любишь принцессу, наконец произнес он. — С каких пор? Думаю, с прошлого года, когда она приезжала сюда на каникулы.

Барретт долго молчал. Когда же он заговорил, голос у него был хриплый. Он как будто защищался.

— Да.

— Ты конечно же знаешь, что это безнадежно. Федра была предназначена Чандлеру Хэзлетту через несколько дней после того, как ее крестили. Он — наш дальний родственник. — Рафаэль открыл глаза и, встретившись взглядом с Барреттом, постарался не выдать своего сочувствия. — Этот союз — дело чести. Договор нельзя расторгнуть даже ради моего самого близкого друга.

— Она его не любит.