Читаем без скачивания Любви все звания покорны. Военно-полевые романы - Олег Сергеевич Смыслов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Более подробно о том, как Власов угодил в плен, рассказывает руководитель поискового отряда Александр Орлов:
«До 12 июля 1942 года генерал-лейтенант Андрей Андреевич Власов был вполне благонадежным советским генералом, не более того… По пути следования с большой группой, в составе которой двигался генерал-лейтенант Власов, происходили всякие коллизии. Немцы были кругом. Пройти не удавалось. Напарывались на мины. Гибли. Посылали вперед разведгруппы. Они не возвращались. Часть людей рассеялась, ушла своим путем. Немцы перекрыли все направления надежно. Скитания продолжались уже не один день. Наконец, у Ольховских хуторов на реке Кересть удалось перейти на западный берег… Генерал Афанасьев и еще три человека ушли по своему маршруту. Им повезло, очень скоро они наткнулись на лужских партизан из отряда Сазонова. Власов, Виноградов, его ординарец и кухарка Власова Мария Воронова пошли своим путем. От того места, где они расстались с группой генерала Афанасьева, путь этот пролег на юг в сторону деревень Туховежи – Ям-Тесово. Расстояние между этими деревнями километров 6–8. Судя по направлению движения, полковник Виноградов хотел выйти к позициям советских войск в район Луги. Этому не суждено было случиться…».
Карел Рихтер дополняет рассказ А. Орлова некоторыми подробностями с той стороны: 12 июля на рассвете офицер разведотдела XXXVIII армейского корпуса капитан Швердтнер пришел будить переводчика, зондерфюрера Карла Поелхана:
– Вставай, едем в Ям-Тесово.
– Что случилось?
– Вчера вечером дозор застрелил там некоего мужчину. Похоже, это генерал Власов. Необходимо идентифицировать.
Штаб 38-го армейского корпуса немцев находился в те времена в деревне Раглицы… Именно отсюда и выехали на опознание якобы генерала Власова капитан Швердтнер и его переводчик. По пути они заехали в деревню Туховежи, где должны были взять автоматчиков сопровождения. В деревне к ним подошел староста, который заявил, что он задержал двух подозрительных особ: мужчину и женщину, которые просили у него еду и ночлег, предложив в обмен серебряные часы.
Часы староста показал немцам. Капитан Швердтнер ни слова не понимал по-русски да и к тому же очень торопился опознать труп генерала Власова. Он попросту отмахнулся от назойливого старосты. Правда, Поелхан приказал, чтобы задержанных староста охранял, дабы не убежали, пока немцы ездят в Ям-Тесово.
В деревне Ям-Тесово немцам показали раненого русского солдата с рукой на перевязи, которого подстрелили при попытке к бегству, когда дозор крикнул двум людям в военной форме: “Стой!” Второй из убегавших был застрелен. Труп положили в сарай. Туда и повели капитана Швердтнера.
Мертвый лежал на соломе, высокий, сутулый, одетый в плащ. Восковой бледности щеки покрывала густая черная щетина.
– Это твой командир? – перевел Поелхан вопрос капитана Швердтнера.
– Да, – повел опущенными плечами солдат.
– Генерал Власов?
– Да.
Шверднер махнул рукой:
– Можете пленного увести.
Склонился над убитым, минуту на него поглядел. Все соответствовало описанию Власова: высокий, статный, темные волосы, высокий лоб, широкий нос, выступающие скулы.
Отсутствовали очки, но их можно потерять. Да и плащ. На нем были три звезды, что соответствовало званию генерал-лейтенанта Красной Армии».
Абсолютно уверенный в том, что дозор застрелил в деревне Ям-Тесово именно Власова, Швердтнер приказал похоронить убитого, составив протокол опознания. По радио он известил командование корпуса, что тело генерала Власова успешно опознано. Обратная дорога снова лежала через Туховежи. И снова к ним подошел надоедливый русский. Он подвел немцев к двери пожарного сарая, запертого на висячий замок. Швердтнер взял автоматчиков охраны и поставил их у дверей. Староста деревни снял замок. «Переводчик крикнул:
– Выходите! Вы окружены!
Пару минут было тихо. Потом отозвался глубокий голос:
– Nicht schiessen, general Vlasov!»
И снова возвращаемся к интереснейшему рассказу А. Орлова: «Путь группы, в которой шел командующий 2-й ударной армией генерал-лейтенант Власов, прослежен мною по карте. Группа прошла от рубежа реки Полисть до момента расставания с генералом Афанасьевым почти 70 километров. Место, в котором они распрощались навсегда, отстоит от деревень Туховежи и Ям-Тесово в десяти километрах. Именно столько и можно было пройти за день изможденным и голодным людям, не больше. Все сошлось. Сомнений нет. Власов попал в плен в деревне Туховежи Ленинградской области, совсем неподалеку от границы нынешней Новгородской области. К западу от Мясного Бора, куда ему не суждено было выйти вместе с остатками своей изможденной армии. Староста деревни Туховежи запер его и Марию Воронову в сарае 11 июля, а в руки немцам сдал их 12 июля. От деревни Туховежи путь Власова повернул в другом направлении…
Осталось только объяснить…, кого же застрелили немцы в деревне Ям-Тесово и почему на убитом был плащ с генеральскими звездами. Немецкий дозор застрелил полковника Виноградова, начальника штаба 2-й ударной армии, и ранил его ординарца. Плащ на Виноградове был генеральский потому, что незадолго перед расставанием Власов дал его полковнику, которого сильно знобило. Так они и пошли по деревням искать пропитание: генерал – в гимнастерке без знаков различия, полковник – в генеральском плаще. Внешне Виноградов был слегка похож на своего командующего…».
К слову сказать, староста русской староверческой деревушки, задержав высокого человека в очках и гимнастерке без знаков различия, в стоптанных сапогах, и его спутницу за проявленную бдительность получил от немецких властей вознаграждение.
Оно оказалось весьма необходимым по тем тяжелым военным временам: корова, 10 пачек табаку и две бутылки тминной водки. А еще от немецкого командования старосте вручили почетную грамоту.
Именно так оценили оккупанты поимку одного из самых высокопоставленных советских генералов, который был не просто командующим 2-й ударной армией (по совместительству), а реально занимал должность заместителя командующего войсками Волховского фронта.
14 июля 1942 года Власова доставили на станцию Сиверская, в штаб 18-й армии, где он и был допрошен. Согласно Женевской конвенции Андрей Андреевич был обязан сообщить только свое имя, воинское звание и наименование воинской части, которой командовал. Все остальные сведения сообщать он не был обязан. Однако про какие-либо конвенции малообразованный генерал ничего не знал, а потому рассказал немцам абсолютно все, что осталось в его голове за время выхода из окружения. При этом старался зарекомендовать себя как можно более сговорчивым, угодливым и полезным. Что, собственно и подтверждает протокол его допроса: «Причина неудачи отхода – крайне плохое состояние дорог (разлив), очень плохое снабжение продовольствием и боеприпасами. Отсутствие единого руководства 2-й ударной, 52-й и 59-й
