Читаем без скачивания Энциклопедия всенародной глупости - Михаил Задорнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да немного… – довольно равнодушно, этак по-ширвиндтовски, ответил Ширвиндт. – Наташа, покажи!
Его супруга вытащила из шуршащего пластикового пакета глиняный горшок с удивительно красивым и необычным домашним цветком.
– Вот, видите! – показал Ширвиндт на горшок с цветком, в котором, естественно, была земля – земля, купленная в Кёльне!
***©
В Мюнхене один наш турист долго искал магазин, где бы товары были подешевле. Наконец, нашёл на окраине города лавку: на витрине и пиджаки, и пальто, и костюмы… Обрадованный своим открытием, заскочил в эту лавку и давай всё подряд примерять. Продавцы собрались вокруг, ничего не понимают, с удивлением на него смотрят. Оказалось, это была химчистка!
***©
Из письма бывшего военнослужащего.
«Во второй половине 80-х в чине капитана служил в Германии. Нам поручили оборудовать место для вождения БТР на плаву. Не вопрос… Расставим на воде пенопластовые буйки. А как же ночью?.. Правильно – на буйки поставим лампочки. А чтобы не замкнуло? Ерунда вопрос – изолируем их, поместив в презервативы.
Сказано – сделано. Я поехал с лампочкой в кармане в немецкую аптеку.
– Фройлен, нужен презерватив!
– Ya, gut.
– Но побольше размером!
Далее с уважением:
– Gut, – и даёт.
– А побольше нет?
Ещё больше уважения:
– Nein.
– Хорошо, только я сейчас померяю… – С этими словами распахиваю полу шинели…
Аптекарша орёт: «Nein… Nein…» Я достаю из кармана галифе лампочку…
В общем, вождение БТР на плаву состоялось».
To look!В 90-м году с народным артистом СССР Василием Лановым летели после гастролей по Израилю в Москву через Кипр. Кипр тогда был белым пятном в сознании советского человека. Никто и подозревать не мог о таком бурном его развитии после развала Советского Союза.
Наш рейс на Кипре задержали. Мы поехали с Василием на берег моря позавтракать в каком-нибудь прибрежном кафе, а заодно и полюбоваться той античной природной красотой, где когда-то из волн вышла Афродита. Кафе выбрали с самообслуживанием, чтобы не объяснять официантам жестами, как выглядит блюдо, которое мы хотим заказать. Взяли подносы, пошли вдоль стендов с выставленными блюдами… От изобилия глаза разбегались. Нам, советским людям, привыкшим к макаронам по-флотски, жареной колбасе с пюре и как к самому изысканному блюду – котлете по-киевски, большинство этих блюд казались заброшенными из другой цивилизации неопознанными объектами. Названия тоже не проясняли их внутреннего содержания. Ценники были на английском языке. Но я тогда по-английски мог свободно сказать только фразу типа: «Мне вот это, это и это!» И добавить: «Пожалуйста!» А потом, когда мне «это, это и это» дадут, ответить «спасибо». То есть я был как раз из тех забавных русских, над которыми столько раз впоследствии сам же смеялся, когда, к примеру, желая в рыбном ресторане заказать сома, один из наших туристов пытался объяснить официанту, что это такая fish с big face.
В общем, не мудрствуя лукаво, мы решили с Василием не ломать себе голову, а традиционно взять на завтрак по-советски яичницу. Правда, выставленная на стенде яичница показалась нам поначалу какой-то странноватой – излишне зеленоватой. Впрочем, она не могла быть вчерашней. Это же не наша студенческая столовая. Это Кипр! На Кипре – капитализм! При капитализме не бывает вчерашних продуктов. В то время мы искренне верили, что у капитализма, в отличие от нашего социализма, человеческое лицо. Может, просто у них здесь другие куры несут совсем другие яйца вот такого зеленоватого оттенка. Правда, ещё настораживало то, что сверху яичница была затянута полиэтиленовой плёнкой. Впрочем, это, наверное, капиталистическая забота о человеке и о яичнице одновременно, чтобы на неё не попали микробы от проходящих мимо людей. Василий первым поставил тарелку с яичницей себе на поднос. И тут к нему подбежала уборщица-киприотка и начала, хихикая, что-то объяснять на своём языке, причём достаточно темпераментно. Я ещё тогда подумал: «Надо же, какая тупая. Нам, русским, что-то пытается втолковать на киприотском. Как будто мы его в школе изучали».
– Мы только немного понимаем по-английски, – попытался объяснить ей Лановой.
Киприотка перешла на английский, который у неё был ещё хуже, чем у нас. В конце концов мы поняли только одно: пытаться понять киприотку, говорящую по-английски, так же невозможно, как чукчу, выражающегося по-осетински. Правда, одно слово она повторяла так часто, что оно показалось нам знакомым: «Ту лук!» Это своё «ту лук» она отчётливо произнесла несколько раз подряд, при этом показывала всё время на взятую нами яичницу. К нам стали подходить другие работники столовой. И все упорно повторяли одно и то же: «Ту лук, ту лук». И тоже бесцеремонно тыкали пальцами в бедную, ещё больше позеленевшую от этого яичницу. Мы понимали, что «ту лук» означает «смотреть». Но что они имели в виду, куда смотреть, на что смотреть?
Наконец, одна из работниц этого буфета не выдержала всего этого абсурдного разговора с тупыми русскими, зло схватила тарелку с яичницей с подноса Василия и отнесла её обратно на стенд. Оказалось, мы взяли муляж яичницы, на который надо было «ту лук» – смотреть, для того чтобы заказать такой же. Поэтому её и затянули плёнкой, чтобы понятно было даже самым тупым, что это есть не следует!
Мы редко виделись с тех пор с Василием, но каждый раз, встречаясь, глядя друг на друга, начинали хохотать и вместо «здравствуй» приветствовать друг друга «ту лук!». Особенно запомнилось, как кассирша, подошедшая к нам, показывала указательным пальцем себе на глаза, как бы уточняя, что эту яичницу надо не есть, а смотреть на неё глазами. Василий же по-своему понял, почему она показывает себе на глаза, и уверенно поддакнул:
– Да, да, именно глазунью я и хотел!
***©
Один наш бывший военный вспоминает: «У нас всегда было творческое мышление. В период романтического отношения к Фиделю Кастро на Кубу привезли ракеты – крылатые. И свалили на берегу, без ангаров. Американцы решили выкрасть хотя бы одну ракету – у них тогда ещё крылатых ракет не было. И стали создавать вертолёт, который бы прилетел на Кубу, поднял ракету и унёс в Америку. Наши и глазом не моргнули, когда об этом узнали. Сказали: «Создадут – тогда и разберёмся!» Американцы создали вертолёт, подготовили к полёту. Наши знаете что сделали? Связали ракеты!»
Нефтяная скважина©
Во времена перестройки немцы в Западном Берлине вычислили, что самые выгодные клиенты в ресторанах – русские. Это было время, когда с выездом советским людям стало легче. Уже не надо было проходить совет ветеранов, чтобы получить визу. У эмигрантов очнулось дремавшее до сих пор чувство любви к родине, поскольку многие из них пооткрывали на родине различные бизнесы и начали благодаря родине богатеть с той же скоростью, с какой их родина – беднеть. К ним стали косяками слетаться российские родственники, благодаря которым загульная ночная жизнь на Западе явно оживилась.
Всё это аукнулось подскочившими прибылями в лучших ресторанах самых престижных городов Европы. И если хозяева испанских, итальянских, китайских ресторанов просто радовались каждому русскому посетителю, то скрупулёзные во всём немцы начали считать: какова же разница в процентах прибыли от гульбы русских в сравнении с теми же немцами? Выяснилось: такая же, как, скажем, между нефтяным бизнесом и бизнесом по выпуску канцелярских скрепок. К удивлению немцев, оказалось, что никто, кроме русских, не может вечером столько съесть. Немец придёт в ресторан – закажет салатик с пивом. Это будет для него и закуска, и первое, и второе, и третье, и компот. Наши возьмут: холодной и горячей закусочки, суп, два вторых, три десерта. И чтобы всё то время, пока они едят, в центре стола стояли поросёночек с хреном, селёдочка под шубой, балычок, портвешок, водочка с коньячком. И пивко обязательно. И конечно, вино красное, подороже, – для борьбы с холестерином.
Просчитав всё это, а также учитывая, что русские обычно гуляют громко, шумно, поев, любят потанцевать, а точнее, поплясать, выяснить отношения друг с другом, немцы решили открыть ресторан специально для русских. И назвать его «Москва». Чтобы они гуляли в каком-то одном месте, не мешали бы в других ресторанах наслаждаться утончённой едой другим национальностям. Шеф-повара пригласили русского. Официантов же взяли немецких. Чтобы не воровали. И вот тут они ошиблись.
Конечно, еда была роскошной. Сочной, разнообразной, желанной для русского желудка. И прибыль тоже была желанной. Не немецкой. С первых же дней ресторан начал её давать, прямо как настоящая нефтяная скважина. Но бедные немцы-официанты не знали в конце вечера, кому из клиентов на какой стол подавать счёт. Они всё путали, потому что не могли уследить за движениями неуспокоенной русской души.
Они к чему привыкли? Пришёл клиент, сел за столик, что-то заказал, ему принесли. За тем же столиком, где поел, рассчитался и ушёл. А русский? Заказ сделал за одним столиком. Мгновенно подсел к знакомым за другой. Попросил всё, что он заказал, перенести ему туда. Потом заметил хорошенькую девчонку, пошёл выпивать с ней. Официант несёт приборы опять за ним. Но девчонка оказалась неперспективной. Перескочил под десерт поговорить о бизнесе с приятелями. Своё место забыл начисто. К тому же на его месте уже другой заснул лицом в салат… И так почти все посетители. Официанты были не в состоянии уследить за этим броуновским движением. А по красным, горячим лицам клиентов в салатах не могли понять, кто кем был в начале вечера.
