Читаем без скачивания Кристальный грот - Мэри Стюарт

— Здесь мы расстанемся. Теперь держись покрепче и не распускай язык. Даже рука Амброзия не сможет уберечь тебя от проклятия.

Он хлестнул мою кобылу по крупу, и та рванулась вперед, чуть не выбросив меня из седла. Я был слишком занят, чтобы следить за его отъездом, но позади раздался плеск и треск ломаемых веток, когда его черный конь перемахнул через ручей и растворился в лесу за несколько секунд до того, как солдаты подъехали ко мне и, развернувшись, подстроились по обе стороны, чтобы сопроводить к своему офицеру.

Серый жеребец пританцовывал в ослепительном свете факелов под знаменем. Один из сопровождающих подхватил кобылу под уздцы и провел ее вперед.

Отсалютовав офицеру, он доложил:

— Только один, господин. Не вооружен.

Офицер приподнял забрало. Голубые глаза широко раскрылись, и слишком хорошо памятный мне голос Утера произнес:

— Разумеется, это должен был оказаться ты. Ну, бастард Мерлин, что делаешь ты здесь в одиночестве и где ты был?

11

Я не стал отвечать сразу, стараясь сообразить, сколько ему можно сказать. Любому другому офицеру я мог бы преподнести быструю и простую полуправду, но Утер, кажется, собирался взяться за меня всерьез, а для всех, кто присутствовал на той «и секретной, и незаконной» встрече, Утер был не простой офицер, он был опасен. Не то, чтобы у меня были какие-то причины защищать Белазия, но я не собирался делиться сведениями — или объясняться — ни с кем, кроме Амброзия.

В любом случае, избежать гнева Утера можно было лишь ведя себя естественно.

Поэтому мой взгляд был искренним и открытым — по крайней мере, я на это надеялся.

— Мой пони охромел, господин, поэтому я велел слуге довести его шагом и взял коня слуги, чтобы самому вернуться домой. — Когда он открыл было рот, чтобы заговорить, я поднял тот невидимый щит, что вложил мне в руки Белазий. — Твой брат обычно посылает за мной после ужина, и я не хотел заставлять его ждать.

Когда я упомянул Амброзия, брови его нахмурились, но он сказал лишь:

— Почему по этой тропе и в этот час? Почему не по дороге?

— Мы углубились в лес, когда Астер повредил себе ногу. На развилке мы свернули на восток, поехали по просеке, по которой вывозят лес, а там еще одна тропа отходила на юг, до дому по ней казалось короче, потому мы по ней и поехали. При свете луны ее было хорошо видно.

— Что это за тропа?

— Я не знаю этот лес, господин. Она шла вверх по склону, а потом спускалась к переправе, примерно в миле вниз по течению.

Хмурясь, он пытливо посмотрел на меня:

— Где ты оставил своего слугу?

— Когда мы немного проехали по тропе. Мы хотели быть совершенно уверены, что это верный путь, прежде чем он позволил мне ехать одному. Я думаю, он сейчас поднимается по склону к вершине холма, — я молился, путано, но искренне, любому богу, который мог услышать меня, чтобы в этот момент не появился со стороны города возвращавшийся искать меня Кадаль.

Утер разглядывал меня, сидя на своем пританцовывающем коне, как будто того не существовало. Тогда я впервые осознал, насколько он похож на своего брата. И также впервые ощутил в нем что-то вроде силы и, сколь ни молод я был, понял, что имел в виду Амброзий, говоря мне о его блестящем полководческом таланте. Он видел людей насквозь. Я знал, что он всматривается в меня, чувствуя ложь, не зная, где она, и каковы ее причины, но желая узнать. И твердо намереваясь выяснить…

На этот раз он заговорил весьма любезно, без раздражения, даже ласково:

— Ты лжешь, верно? Почему?

— Это чистая правда, господин. Если ты посмотришь на моего пони, когда его приведут…

— О, да, это-то явно правда. Я не сомневаюсь, что он окажется хромым. И если я пошлю по этой тропе людей, они обнаружат Кадаля, ведущего его домой. Но я хотел бы знать…

Я быстро сказал:

— Не Кадаля, господин — Ульфина. У Кадаля другие дела, и Белазий послал со мной Ульфина.

— Пара подобралась? — сказано это было с отвращением.

— Господин?

Голос его вдруг от раздражения сорвался.

— Не играй со мной в слова, ты, маленький катамит. Ты мне в чем-то солгал, и я хочу знать, в чем. Ложь я за милю отличу. — Затем он глянул мимо меня, и голос его изменился. — Что это там у тебя в седельной сумке?

Кивок одному из стоявших сбоку от меня солдат. Утер заметил уголок белого одеяния Белазия! Солдат запустил руку в сумку и вытащил выпачканную и мятую белую ткань с темневшими на ней пятнами, происхождение которых сомнений не вызывало. Даже сквозь запах кипящей смолы факелов на меня пахнуло кровью.

Почуяв ее, кони за спиной Утера зафыркали и стали вскидывать головы, а люди переглядываться. Я заметил, что факельщики начали поглядывать на меня с подозрением, а страж рядом со мной что-то пробормотал вполголоса.

Утер яростно заговорил:

— Клянусь всеми богами преисподней, вот значит как! Один из них, клянусь Митрой! Мне бы следовало догадаться, даже отсюда я чувствую, как от тебя несет священным дымом! Хорошо же, бастард, ты взял столько воли, прикрываясь именем моего брата, так вошел ему в милость, теперь посмотрим, что он об этом скажет. Можешь ли ты сам сказать сейчас что-нибудь в свое оправдание? Отрицать все теперь непросто, верно?

Я посмотрел на него. Сидя на высокой кобыле, я мог смотреть ему прямо в глаза, не поднимая головы.

— Отрицать? Я отрицаю, что нарушил закон или совершил что-то, что пришлось бы не по душе графу — и лишь две эти вещи имеют значение, милорд Утер. Я объясню ему.

— Да уж объяснишь, клянусь богом! Значит, тебя проводил туда Ульфин?

Я резко возразил:

— Ульфин вообще не имеет к этому никакого отношения. Я уже оставил его. В любом случае он раб и делает то, что я ему прикажу.

Он неожиданно пришпорил коня, направив его прямо на мою кобылу. Наклонился вперед, вцепился в складки моего плаща у самой шеи и начал сдавливать все сильнее, пока чуть ли не поднял меня из седла. Лицо его вплотную приблизилось к моему, закованное в броню колено больно зажало мою ногу, в то время как наши лошади били копытами и прижимались друг к другу. Он процедил сквозь зубы:

— А ты будешь делать то, что прикажу тебе я, запомни. Чем бы ты ни служил моему брату, ты и меня будешь слушаться. — Утер сдавил плащ еще сильнее и встряхнул меня. — Понял, Мерлин Эмрис?

Я кивнул. Он выругался, когда заколка моей фибулы оцарапала его руку, и отпустил меня. По ладони сочилась кровь. Я заметил, что взгляд Утера остановился на фибуле.

Он щелкнул пальцами факельщику и тот протиснулся поближе, высоко подняв огонь.

— Он дал тебе это? Красного Дракона?

Тут он замолк, перевел взгляд на мое лицо, всмотрелся, и зрачки его расширились. Глаза полыхнули синевой. Его серый жеребец прижался боком к кобыле, и Утер осадил коня так резко, что у того изо рта полетела пена.

— Мерлин Эмрис… — Он произнес это снова, на этот раз про себя, так тихо, что я едва расслышал. Затем вдруг рассмеялся, весело, радостно и грубо, прежде мне не приходилось слышать, чтобы он так смеялся.

— Что ж, Мерлин Эмрис, тебе все равно придется отвечать перед ним, где ты побывал сегодня ночью. — Он развернул коня, бросив через плечо своим людям: — Прихватите его с собой, да смотрите, чтобы не свалился. Похоже, он дорог моему брату.

Серый конь от удара шпорами рванулся вперед, и отряд последовал за ним. Те, что привели меня, поскакали следом, не отпуская узды моей гнедой кобылы и держась по обе стороны от меня.

Одеяние друида осталось лежать, истоптанное и грязное, в дорожной пыли, где по нему проскакал весь отряд. Увидит ли его Белазий, поймет ли, что это значит?

Потом я забыл о нем. Мне еще предстоял разговор с Амброзием.

Кадаль был у меня в комнате. Я сказал с облегчением:

— Что ж, возблагодарим богов за то, что ты не вернулся за мной. Меня подобрала утерова свора, и он с ума сходит от ярости, потому что знает, куда я ездил.

— Понимаю, — ответил Кадаль. — Я все видел.

— Ты о чем?

— Я ведь поехал за тобой в лес. Мне хотелось убедиться, что у тебя хватило рассудка броситься домой, когда ты услыхал тот… шум, поэтому я направился за тобой. Когда же не увидел тебя на тропе, то лишь подумал, что ты, должно быть, выжал из кобылы приличную скорость — даже подо мной, и то земля дымилась! Потом, когда…

— Ты сообразил, что происходит? Где был Белазий?

— Ага. — Он отвернулся, будто собираясь сплюнуть на пол, но опомнился и ограничился лишь знаком от дурного глаза. — Ну, когда я сюда вернулся и не нашел тебя, то понял, что ты, верно, направился прямиком вниз, посмотреть, что там творится. Своевольный дурень, если бы ты влез в дела той шайки, тебя могли и убить.

— Тебя тоже. Но ты ведь поехал назад.

— А что мне было делать? Жаль, ты не слышал, как я тебя называл. Самым безобидным было маленький сорванец. Я отъехал примерно на полмили от города, когда заметил их приближение. Я тут же свернул в сторону и подождал, пока они проедут. Знаешь ту старую развалившуюся почтовую станцию? Я был там. Смотрел, как они едут мимо, а в хвосте, под стражей, ты. Знают, понял я. Последовал за ними до города, стараясь держаться поближе — насколько смелости хватало, а сюда добрался, сократив путь по боковым улочкам. Я только что вошел. Значит, он узнал?