Читаем без скачивания "Ребенки" пленных не берут - Михаил Гвор

Неожиданно взвыли, захлебываясь злобой, пулеметы. Капитан снова высунулся. И выругался. Пропустил самое интересное… Басмачи рискнули. Но, похоже, сказалось благотворное влияние ДШК. С полсотни выживших бежало обратно к реке. Остальные остались лежать на камнях.

— Смотри!

Андрей присмотрелся в сторону, куда указывал Верин. Ниже по ущелью поднимались маленькие фигурки. Быстро поднимались. Бегут, что ли?

— Олег же говорил, Дивизия только к вечеру подойдет, — ничего не понимающим голосом сказал Алексей и оглянулся в поисках оптики.

— «Ребенки» это. С вечера бежали. Слава богу, удалось связаться, — отозвался выглядевший слегка ошеломленным Олег и протянул Урусову бинокль, — Но Борька удивил. Он с ними!

— Что? — спросил Леха, — как с ними? Капитан, ты что с людьми делаешь?!

— В смысле? — не понял Урусов. — Ничего с ними не делаю. Убиваю иногда, это да. Так я их с детства не люблю.

— Борька, бегущий за старшими «ребенками»! — восхищенно сказал Верин. — Мир сошел с ума! Так не бывает. «Ребенков» догнать… — Алексей изумленно хмыкнул.

— Потом поудивляемся, — прервал хвалебную оду Олег, — матюгальник взяли?

— Неа… А нахрена он нам был?

— Тоже верно. Алябьевские есть? — заорал Юринов.

— Есть, как иначе! — отозвались от ближайшей точки.

— Частоты Ахмадова помните?

— Обижаешь, гражданин начальник! — хмыкнули невидимые связисты. — Уже вызываем.

Таджикистан, Фанские горы, каньон на перевале В. Казнок Бодхани Ахмадов

— Баши! — подбежал к Ахмадову связист. — Связь есть!

— Кто? — удивился Бодхани.

— Не знаю, баши! — пожал плечами джигит. — Кто-то вышел на связь на УКВ. Требуют лично Вас! Голос незнакомый, — и зачем-то уточнил, — у нас так не говорят.

— Давай!

Бодхани буквально вырвал рацию из рук радиста. Сказать, что баши был зол, не сказать ничего! Баши был разъярен. И напуган, чего уж скрывать от самого себя…

Весь вчерашний вечер безуспешно пытались связаться с Айни. Шабдолов тоже упорно молчал. Сначала особого беспокойства не было. Безотказной техники не бывает. Да и горы… Но молчание продолжалось до утра. И это пугало.

А утром…

Мутарбек ночевал на перевале. С той стороны никого не было, кроме беглого уруса. Ну хорошо, пусть это был не урус. Он был один — это главное. И больше никого! Над каньоном выставили дозоры. Десять человек на перевале и пять над каньоном! Где они? Какой шайтан заминировал все вокруг?! И почему так упорно лезут воспоминания то о проклятом руднике, стоившем руки, то о взрывах в ночном Сангистане? И почему, шайтан их возьми, молчит Айни? Наконец кто-то откликнулся.

— Баши Ахмадов.

— Салам алейкум, Бодхани, — раздался в динамике незнакомый голос, — говорят, у тебя есть ко мне какое-то дело?

— Ты кто? — спросил Ахмадов, уже знающий верный ответ.

— Тот, кто прислал тебе посылку. Ты не внял предупреждению. Это большая ошибка.

— Что ты хочешь?

— Подкинуть тебе ин-фор-ма-цию, — неизвестный выговорил слово именно так, как в своё время говорил сам Бодхани, торгуясь с «языком». — Но не считаю нужным вызывать людей Ирбиса.

— Говори, — Ахмадов стиснул рацию так, что казалось, еще немного, и маленькая черная коробочка рассыплется под побелевшими пальцами.

— Во-первых, Ахмет Шабдолов мертв.

— Ты думаешь, что огорчил меня?

— Вряд ли, — ты же на это рассчитывал. Даже готов был пожертвовать всей его армией. Это получилось. Огорчит тебя то, что они так и не увидели врага.

— Это всё?

— Что ты, это только начало. Во-вторых, Айни не выйдет с тобой на связь. В городе сейчас Шамсиджан Рахманов. Шахристан осадили педжикенцы. Хватит радостных новостей? Или баши хочет еще ин-фор-ма-ции?

— Я вернусь и выбью из этих шакалов мозги! Они слишком много о себе возомнили!

— Держи свой гнев при себе, баши, — насмешливо сказала рация, — ты не сможешь добраться до своих врагов. По ущелью идет Дивизия. Анзобский туннель захвачен.

— Ты врешь! Анзоб невозможно взять! Особенно туннель!

— Я никогда не вру, Бодхани, — и до того не слишком добрый голос переполнился сталью. — Ты это знаешь. Вчера на рассвете охрану Анзобского туннеля вырезали до последнего человека. От южного входа до кишлака Зиморг. До рубильника никто не добрался.

Бодхани растерянно молчал, пытаясь собраться с разбегающимися мыслями.

— Но и это еще не всё. Те, кто работал Анзоб, через час придут сюда. Это оросы, баши. Они не берут пленных. Совсем. У тебя есть только один шанс выжить. Сложи оружие до их прихода.

— Ты… Это ты убил моего брата? — от гнева голос баши срывался на визг.

— Я. Зарезал как последнюю свинью. И руку тебе отстрелил тоже я. То, что заменяло мозги Тимуру, вышиб мой друг. Но это не значит, что я даю плохие советы. Один раз мои слова прошли мимо твоих ушей. В результате баши Ахмадов потерял второго сына. Стоит ли повторять ошибку раз за разом?

Мутарбек… Пальцы снова сжали рацию, откуда несся ненавистный голос. Корпус затрещал, но выдержал.

— Ты убил Мутарбека? — прохрипел Бодхани.

— Нет. Моя дочь. Он решил обидеть девочку. Что оставалось делать ребенку…

— Кто ты такой?

— Какая разница? Сейчас важнее, что я всегда держу слово.

— За что ты убил моего брата? Моих сыновей? Кто ты???

— Хорошо, я удовлетворю твоё любопытство, баши, — устало сказал невидимый собеседник. — Таковы Правила. Твои родственники нарушили их и умерли. Ты тоже пытался это сделать. Но не сумел. Поэтому отделался только искалеченной рукой. Хочешь сделать еще одну попытку, баши? У тебя отросла лишняя голова?

— Ирбис? — наконец озвучил отгадку Бодхани.

— Можешь называть так. Или Иблисом. Еще можешь звать Рустамом. Аджаха тоже входит в список моих имен. И Аллах, если это тебе всё еще интересно. Имен — много. И они не важны. Важно, что я устанавливаю Правила. Которые. Нельзя. Нарушать. А буду ли я милосердным, зависит только от тебя.

— Но… А как же «железный» Шамси?..

— Ты снова ошибся, глупый баши. Шамси не Ирбис. Абазаров старый солдат, достойный уважения и защиты. Не больше, но и не меньше. У тебя осталось меньше часа, баши. Потом здесь будут оросы. Смерть от собачьих клыков не самая лучшая для правоверного.

Рация отключилась. Бодхани в бессильной ярости бросил её в перепуганного связиста. Всё кончено. Ирбис говорил правду. И слишком многие слышали разговор.

— Баши! — закричал нукер личной охраны. — Там… там…

Бодхани обернулся. Ниже по ущелью, примерно в часе ходьбы, бежали маленькие фигурки людей. Быстро бежали. «Час, — мелькнуло в голове, — и они придут сюда». Точность предсказания не пугала.

Пугали большие черные псы. По одному возле каждого человека. И накатившийся со спины приглушенный шепот до смерти испуганных джигитов:

— Кара-шайтаны…

Таджикистан, Фанские горы, ущелье Казнок

«Ребенки» рассыпались по склону, полукругом охватывая тропу и прячась за камнями. Борис, не знающий планов подразделения, залег за тот же камень, что и бежавшая перед ним девчонка. Та мельком глянула на него и изумленно замерла. На несколько секунд челюсть отвисла в прямом смысле. Впрочем, руки автоматически продолжали сбрасывать хурджан с лежащего рядом пса.

— Ты откуда взялся? — способность разговаривать вернулась к девочке довольно быстро.

— Из Новосибирска, — логично ответил Юринов. — А если сейчас, то снизу.

— Нет, сюда как попал? — короткий ответ девочку не устроил.

— Бегом.

— Блин, как ты наш темп выдержал?! И не отстал?! — Челюсть отвисла второй раз.

— А смысл отставать? В ночных горах можно потеряться. А можно удержаться, — оружие уже готово к бою, почему не поговорить. Каламбурчик, правда, хреновенький получился, но с учетом условий, в которых сочинялся…

— Можно. Только невозможно, — девчонка тоже умела каламбурить. По крайней мере, на этом уровне. — Мы на пределе шли. Даже наши старшие так долго не выдерживают. Разве что дядя Олег.

— Какой Олег? Юринов?

— Ты его знаешь?

— Это мой брат. Старший.

Сил удивляться у девчонки не оставалось. Поэтому просто замолчала. Пока она приходила в себя, Борису, наконец, удалось рассмотреть соседку. Невысокая, метр с кепкой, худенькая, но пропорциональная. Фигурка хорошая, разве что плечи слегка широковаты. Смуглое лицо, коротко стриженные черные волосы, темные, почти черные глаза. Скорее всего, таджичка, хотя прическа сбивает с толку. Симпатичная такая пигалица размером с автомат. Вот только этот самый автомат смотрится в худеньких руках совершенно естественно.

— Ты родной дядя Бешеной?

— Какой бешеной? — не понял Боря.

— Бешеная у нас одна, — девчонка что-то зачирикала в рацию на непонятном языке.

Выслушала ответную, такую же непонятную тираду и облегченно вздохнула: