Читаем без скачивания Республика воров - Скотт Линч

– Тьфу ты, при чем тут яичница?! Это все случилось, когда…

– Вот именно, когда ты от смерти был вот на таком волоске… – Жан помахал у Локка перед носом плотно сжатыми большим и указательным пальцем. – У тебя вообще сил не осталось, а наши лучшие друзья тебя какой-то дрянью опоили. Странно, что тебе только один кошмар привиделся.

– Зато какой! – вздохнул Локк. – Прямо как настоящий. Знаешь, он…

– Погоди, вот ты утверждаешь, что говорил он с тобой холодно и злобно. Да разве это на Клопа похоже? По-твоему, он все эти годы после смерти дожидался удобного случая, чтобы за полминуты на тебя страху навести?

Локк, затолкав в рот сухарь, лихорадочно работал челюстями.

– Я ни за что не поверю, что Повелительница Долгого безмолвия способна заставить душу ребенка скитаться невесть где – и лишь ради того, чтобы еще кого-то напугать! – воскликнул Жан. – Клоп давным-давно умер! А тебе все померещилось.

– Хочется верить, – вздохнул Локк.

– Меня другое больше волнует, – продолжил Жан. – Маги слово сдержали, теперь нам придется свое обещание выполнять.

– А как же отдых и усиленное питание? – спросил Локк.

– Ты не представляешь, как я рад, что тебя на ноги поставили! Мне без твоей помощи не обойтись, брат. Так что нечего валяться в постели, как моченый кусок дерьма.

– Вот заболеешь, я тебе припомню и твою безмерную заботу, и нежную участливость.

– Я с нежной участливостью не дал тебе сигануть в пропасть.

– Тоже верно. – Локк повернулся спиной к гакаборту и посмотрел на палубу, залитую светом фонарей. – Слушай, у меня в голове вроде прояснилось, но я чего-то не пойму… Что, кораблем никто не управляет?

Жан огляделся. Действительно, на палубе никого не было, а штурвал застыл, словно бы удерживаемый некой призрачной силой.

– О боги! Кто же…

– Я, – сказала Терпение, внезапно появившись рядом с Жаном. В руках у нее была чашка горячего чая.

– Ох! – Локк отшатнулся от неожиданности. – У меня и без того нервы на пределе! А без фокусов никак нельзя?

Терпение с довольной улыбкой пригубила чай.

– Ну, как вам будет угодно, – вздохнул Локк. – А куда ваши помощники подевались?

– Я их отдыхать отправила. После недавнего ритуала ни у кого сил не осталось.

– А у вас?

– Почти не осталось.

– Однако же вы ведете корабль против ветра. В одиночку. И с нами беседуете.

– Да. Впрочем, все это вряд ли помешает вам при разговоре со мной забыть о простейшей вежливости.

– Вы же сами со мной связались, сударыня, хотя прекрасно знали, что я кому угодно жизнь отравлю.

– И как вы сейчас себя чувствуете?

– Как прóклятый. Устал, сил нет. В суставы будто песка насыпали. Зато внутренности больше язвой не разъедает, только от голода живот подводит, но это совсем другое ощущение.

– А с головой все в порядке?

– И так сойдет, – отмахнулся Локк. – Вдобавок, если я вдруг чего напортачу, Жан поправит.

– Вам приготовили кают-компанию. Там для вас теплая одежда найдется, а как приедем в Картен, первым делом отправитесь к портному.

– Ох, я прямо весь извелся без нарядов, – съязвил Локк. – Терпение, а мы на мель не сядем, если я вам пару вопросов задам?

– Кругом на сотни миль ни одной мели нет. Может, сначала отдохнете?

– Да я и сам чувствую, что у меня сил надолго не хватит, просто время зря тратить не желаю, – ответил Локк. – Помните, что вы мне в Лашене обещали? Ну, про ответы…

– Разумеется, – сказала Терпение. – В установленных пределах.

– Я постараюсь в вашу личную жизнь не лезть.

– Отлично. А я постараюсь костер под вами не развести, если вы меня разозлите.

– Для чего вы, картенские маги, к людям на службу нанимаетесь? – спросил Локк. – Зачем это вам? Почему вы себя именуете вольнонаемными?

– А для чего рыбаки рыбу ловят? – Терпение вдохнула аромат чая. – Для чего виноделы виноград давят? Для чего мошенники знатных простофиль облапошивают?

– Вам что, деньги нужны?

– Деньги – орудие универсальное, действенное и весьма простое в применении.

– И это все?

– А вы иначе к деньгам относитесь?

– Ну, по-моему…

– По-моему, вам просто любопытно, отчего мы о деньгах печемся, если спокойно можем попросту забрать все, что пожелаем.

– Вот, кстати, да, – сказал Локк.

– А с чего вы взяли, что нам свойственны такие желания?

– А с того и взял! Несмотря на вашу неожиданную заботу о моем благополучии, вы – редкие сволочи. В чужие головы без спросу лезете, ни стыда ни совести у вас не осталось. Кто Терим-Пель с карты мира стер, а?!

– Если постараться, то Терим-Пель любой мог уничтожить, без всякой магии.

– Ага, вам сейчас легко говорить, – буркнул Локк. – То есть теоретически вам нужны были грабли и садовая лейка, а вы вместо этого наслали на город огненный ливень. И все равно мирового владычества не доби…

– Локк, а вот вы умнее осла?

– Случается, – ухмыльнулся он. – Но единого мнения об этом не существует.

– И опаснее барана, гуся или, скажем, петуха?

– По большому счету – да.

– А почему тогда вы не бежите на скотный двор, не надеваете корону и не провозглашаете себя владыкой местной живности?

– Ну, потому что…

– Потому что вам такая нелепица в голову никогда не приходила?

– Допустим.

– И все же, согласитесь, такая возможность у вас имеется, причем ваши новые подданные не окажут ни малейшего сопротивления, верно?

– А…

– Вас это не привлекает? – спросила Терпение.

– Значит, в этом все и дело? – сказал Жан. – Любой межеумок в захолустье может при случае объявить себя императором, но вы, для кого это и в самом деле легче легкого, являете собой пример сдержанности и рассудительности…

– К чему сидеть в короне на скотном дворе, если ветчину проще купить на рынке?

– Ха, вы честолюбие в себе изжили, что ли? – недоверчиво уточнил Жан.

– Мы честолюбивы до мозга костей. Смирения и кротости в нас нет ни капли. Однако же мы по большей части снисходительно относимся к неодаренным, которые полагают корону и мантию вершиной человеческих стремлений.

– По большей части? – переспросил Локк.

– Да, по большей части. Я уже упоминала, что среди нас произошел раскол. И, как ни странно, случилось это из-за вас… – Она укоризненно погрозила пальцем Локку и Жану. – Из-за неодаренных. Что с вами делать? Оставить человечество в покое или поработить род людской? Тогда знатность определялась бы не происхождением, не родословной, а способностью к магии. И все вы беспрекословно покорились бы всемогущей силе, овладеть которой не помогли бы ни деньги, ни ученая премудрость. Хотели бы вы жить в таком мире?

– Нет, конечно, – ответил Локк.

– А у меня нет желания его создавать. Наше искусство предоставляет нам совершенную независимость, а богатство добавляет роскоши. По большей части мы это признаем.

– По большей части? – повторил Локк.

– Некоторые маги полагают людей низкими, презренными созданиями и настаивают на собственной исключительности. Их немного, однако с ними приходится считаться, хотя мы, сторонники умеренности и прагматической философии, стараемся держать их в узде. До встречи с вами мой сын пользовался среди них большой популярностью.

– Отлично, – вздохнул Локк. – Значит, мерзавцам, которые нам в Тал-Верраре свинью подложили, теперь даже из дома не придется выходить, чтобы с нами еще раз разборки устроить. Лучше не придумаешь!

– Если бы я запретила им с вами связываться, они, презрев мое повеление, попросту убили бы вас обоих. А их неповиновение привело бы к междоусобной розни среди нас. Мир среди магов весьма непрочен, и вы двое стали для нас очередной занозой под ногтем.

– И что же сделают эти ваши неслухи и шалуны, когда мы в Картен заявимся? Обниматься полезут, пивом угостят, по головке погладят? – спросил Жан.

– Нет, никакого вреда они вам не причинят, – ответила Терпение. – Вы стали участниками пятилетней игры, а значит, на вас распространяются ее правила. Те, кто посмеет поднять на вас руку, будут жестоко наказаны. Однако же если ставленник партии наших противников вас перехитрит и добьется победы, то существенно пострадает репутация моей партии. Так что моим, как вы изволили выразиться, неслухам и шалунам вы нужны не меньше, чем мне – для участия в игре.

– А если победу одержим мы? – спросил Жан. – Что они тогда сделают?

– Если вам удастся выиграть выборы, то, безусловно, вы можете рассчитывать на наше благоволение.

– То есть имеется в виду, что мы работаем на добросердечных, высоконравственных и глубоко порядочных магов? – съязвил Локк.

– Добросердечных? Не смешите меня, – сказала Терпение. – И тем не менее глупо не верить в то, что мы весьма серьезно обдумали и взвесили всевозможные моральные аспекты нашего уникального положения. Между прочим, об этом неоспоримо свидетельствует и то, что вы оба целы и невредимы.