Читаем без скачивания Герцог полуночи - Элизабет Хойт

— Тогда во время поездки в Лондон леди Фебу будет сопровождать горничная, — заявила Пенелопа.

— Служанка вряд ли способна заменить компаньонку, особенно для дамы в таком состоянии, как леди Феба… — в задумчивости протянул Скарборо. — Увы, для Уэйкфилда дела значат больше, чем собственная слепая сестра.

Артемис поморщилась от этих грубых слов, однако промолчала. Сейчас она думала только о брате. Артемис была уверена: даже если Аполло тяжело ранен, Пенелопа не разрешит ей отлучаться в лондонский дом герцога Уэйкфилда больше чем на несколько часов. Но если кузина решит, что это ее собственная идея…

Откашлявшись, Артемис проговорила:

— Я знаю, что Уэйкфилд очень любит леди Фебу.

— Конечно-конечно, — тотчас согласился герцог.

— Честно говоря, я думаю, он будет очень благодарен, если кто-нибудь согласится сопровождать его сестру, — Продолжала Артемис.

Пенелопа поморщилась и пробурчала:

— Я не могу. Нет-нет, это просто невозможно. В нашем экипаже и так мало места.

— Очень жаль, — вздохнула Артемис. — Но Феба может взять собственный экипаж, и с ней будешь ехать только ты одна.

Кузина явно испугалась, а Артемис тут же добавила:

— Или могу поехать я.

— Ты?.. — Пенелопа взглянула на нее с удивлением. — Но ведь ты — моя компаньонка.

— Да, ты права, — поспешно согласилась Артемис. — Проявление такой непомерной доброты было бы совершенно излишним.

Пенелопа задумалась, потом спросила:

— А ты действительно уверена, что Уэйкфилд посчитает меня невероятно доброй?

— Да, конечно, — с серьезнейшим видом ответила Артемис. — Потому что ты такой и будешь, если отправишь меня к Фебе на время отсутствия мисс Пиклвуд. Поверь, Уэйкфилд будет очень тебе благодарен.

Пенелопа просияла и воскликнула:

— Великолепная идея!

— Это вы великолепны, миледи! — заявил Скарборо и, склоняясь к руке леди Пенелопы, подмигнул ее кузине.

Глава 10

Услышав слова охотника, кто-то из людей короля Херла спрыгнул с лошади, но едва его ноги коснулись земли, как он превратился в горстку пыли. Глядя вниз, король Херла вспомнил предупреждение короля гномов: никто не может стать на землю раньше его маленькой белой собаки — иначе тоже обратится в прах. Осознав это, король закричал от ужаса, и тотчас же он сам и его люди стали превращаться в призраков. А затем он пришпорил лошадь и сделал единственное, что ему оставалось — отправился охотиться.

Таким образом, король Херла и его свита оказались обреченными скакать по залитому лунным светом небу, никогда не покидая ни этот мир, ни тот…

— Он проснется? — спросил Максимус, глядя на безумца.

Виконта Килборна тайно пронесли через подземный ход и спрятали в подвале Уэйкфилд-Хауса, где Максимус и Крейвен поставили для него койку, а рядом, чтобы было тепло, — жаровню с раскаленными углями.

— Невозможно ничего сказать, ваша светлость. — Крейвен хмуро смотрел на своего неподвижного пациента. — Если бы мы могли перенести его в более здоровое помещение над землей, то возможно…

— Вы же знаете, что нам нельзя рисковать, — с раздражением перебил Максимус.

Камердинер тут же кивнул.

— Да, конечно, милорд. На улицах говорят, что начальники Бедлама уже послали за солдатами, чтобы выследить Призрака, — продолжал Крейвен. — Они, несомненно, возмущены исчезновением одного из своих пациентов.

— Им следует возмущаться состоянием своего заведения, — пробурчал герцог.

— Верно, ваша светлость, — согласился Крейвен. — Но я все-таки боюсь за нашего пациента. Дым от жаровни, не говоря уже о сырости подвала…

— Конечно, не лучшие условия для больного, — снова перебил Максимус. — Но если его обнаружат и вернут в Бедлам, то будет гораздо хуже. Еще одного избиения он не переживет.

— Совершенно верно, ваша светлость, это лучшее, что мы можем для него сделать, но я все равно очень беспокоюсь. Если бы мы могли хотя бы послать за человеком, более сведущим в искусстве врачевания…

— Возражение то же самое. — Максимус нахмурился и отошел к противоположной стене подвала. Черт побери, ради Артемис ему необходимо, чтобы Килборн пришел в себя! Он вспомнил ее сияющие, полные благодарности глаза и не мог не подумать, что теперь, увидев брата в таком состоянии, она не очень-то обрадуется. — Кроме того, — продолжал герцог, вернувшись к Крейвену, — вы, пожалуй, даже более искусны, чем большинство докторов с университетским образованием. Во всяком случае, вы не особенно увлекаетесь всякими «чудодейственными» средствами.

— Хм-м… — промычал Крейвен. — Хотя я, конечно, польщен верой вашей светлости в меня, должен отметить, что большую часть своих знаний я приобрел, врачуя ваши синяки и ушибы. Но мне никогда не приходилось иметь дело с человеком, у которого рана на голове и сломаны ребра.

— Даже при этом я уверен в вас.

— Благодарю вас, ваша светлость, — явно смутившись, отозвался камердинер.

— Не становитесь сентиментальным, Крейвен, — бросив на него взгляд, предупредил герцог.

— Никогда, ваша светлость. — Морщинистое лицо Крейвена исказила гримаса.

— Мне нужно появиться наверху, — вздохнул Максимус. — Иначе слуги поинтересуются, куда я исчез. Но сразу же сообщите мне, если он очнется.

— Конечно, ваша светлость, — ответил Крейвен, с сомнением глядя на виконта. — Думаю, нам все-таки придется найти другое убежище для лорда Килборна, когда он придет в себя.

— Не воображайте, что я еще не размышлял над этой проблемой, — проворчал Максимус. — Если бы только я мог придумать, где его спрятать на более долгое время…

С этой приводящей в уныние мыслью герцог повернулся и пошел наверх, решив, что Крейвен останется в подвале и будет ухаживать за Килборном, а сам он в течение дня будет периодически туда приходить, когда у него окажется такая возможность. Герцог знал, что никому, кроме камердинера, не мог доверять.

Когда он поднялся в верхний коридор, там его поджидал Андерз, дворецкий, который, к счастью, был прекрасно обучен и не задавал неуместных вопросов. Представительный мужчина средних лет, с небольшим круглым животиком и в белоснежном парике, на котором ни один волосок никогда не покидал своего места, Андерз в данный момент был ужасно взволнован, так что у него даже подергивалось левое веко.

— Прошу прощения, ваша светлость, но у вас в кабинете офицер, который настойчиво заявляет, что ему необходимо видеть вас. Я сообщил ему, что вы не принимаете, но он не ушел. Я подумал, не позвать ли Берти и Джона, они ведь крепкие парни, но офицер, несомненно, вооружен, а я не хотел бы видеть кровь на ковре в вашем кабинете.